Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 8

— Пусть наш капеллан выступит вперёд, — сказал Бомануар, — и внушит этой нечестивой упрямице…

— Простите, если я вас прерву, — кротко промолвила Ревекка, — но я девушка и не умею вести религиозные споры. Однако я сумею умереть за свою веру, если на то будет воля божия. Прошу вас ответить на мою просьбу о назначении суда божьего.

— Подайте мне её перчатку, — сказал Бомануар, — Вот поистине слабый и малый залог столь важного дела, — продолжал он, глядя на тонкую ткань маленькой перчатки. — Видишь, Ревекка, как непрочна и мала твоя перчатка по сравнению с нашими тяжёлыми стальными рукавицами, — таково и твоё дело по сравнению с делом Сионского Храма, ибо вызов брошен всему нашему ордену.

— Положите на ту же чашу весов мою невиновность, — отвечала Ревекка, — и шёлковая перчатка перетянет железную рукавицу.

— Стало быть, ты отказываешься признать свою вину и всё-таки повторяешь свой смелый вызов?

— Повторяю, благородный сэр, — отвечала Ревекка.

— Ну, да будет так, во имя божие, — сказал гроссмейстер, — и пускай господь обнаружит истину!

— Аминь! — произнесли все прецепторы, а за ними и всё собрание хором повторило то же слово.

— Братия, — сказал Бомануар, — вам известно, что мы имели полное право отказать этой женщине в испытании божьим судом, но хоть она и еврейка и некрещёная, всё-таки она существо одинокое и беззащитное. Она прибегла к покровительству наших мягких законов, и мы не можем ответить ей отказом. Кроме того, мы не только духовные лица, но рыцари и воины, а потому для нас было бы позорно уклоняться от поединка. Следовательно, дело обстоит так: Ревекка, дочь Исаака из Йорка, на основании многочисленных веских улик обвиняется в том, что околдовала одного из благородных рыцарей нашего ордена, а в оправдание своё вызвала нас на бой — по суду божию. Как, по-вашему, преподобные братья, кому следует вручить этот залог, назначив его в то же время защитником нашей стороны в предстоящей битве?

— Бриану де Буагильберу, — сказал прецептор Гудольрик, — тем более что ему лучше всех известно, на чьей стороне правда.

— Однако, — сказал гроссмейстер, — как же быть, если наш брат Бриан всё ещё находится под влиянием чар или талисмана? Впрочем, мы сделали эту оговорку лишь ради предосторожности, ибо ничьей доблестной руке из всего нашего ордена не доверили бы мы с большею готовностью как это, так и любое другое важное дело.

— Преподобный отец, — отвечал прецептор Гудольрик, — никакой талисман не в силах одолеть рыцаря, который выступает на бой за правое дело на божьем суде.

— Ты рассудил правильно, брат, — согласился гроссмейстер. — Альберт Мальвуазен, вручи этот залог Бриану де Буагильберу. Тебе, брат Бриан, поручаем мы это дело, дабы ты мужественно вступил в бой, не сомневаясь в том, что победа достанется правому. А тебе, Ревекка, мы даём два дня сроку, чтобы найти себе защитника.

— Не много же вы даёте мне времени, — сказала Ревекка. — Я чужестранка и не вашей веры, так что нелегко мне будет найти человека, который рискнул бы своей жизнью и честью ради меня, да ещё в бою против рыцаря, слывущего знаменитым бойцом.

— Более мы не можем откладывать, — отвечал гроссмейстер, — битва должна состояться в нашем присутствии, а важные дела заставляют нас отбыть отсюда не позже как через три дня.

— Да будет воля божья, — молвила Ревекка. — Возлагаю на него всё моё упование — у господа одно мгновение имеет такую же силу, как целый век.

— Это ты хорошо сказала, девица, — заметил гроссмейстер, — но нам отлично известно, кто умеет принимать на себя ангельский образ. Значит, остаётся лишь назначить место, приличное для битвы, а также, если понадобится, то и для казни. Где прецептор здешней обители?

Альберт Мальвуазен, всё ещё державший в руке перчатку Ревекки, стоял возле Буагильбера и что-то горячо ему доказывал вполголоса.

— Как, — сказал гроссмейстер, — он не хочет принимать залог?

— Нет, он хочет, он принял залог, высокопреподобный отец, — отвечал Мальвуазен, проворно сунув перчатку под свою мантию. — Что же касается места для поединка, то, по моему мнению, для этой цели всего пригоднее ристалище святого Георгия, близ нашей прецептории.

— Хорошо, — сказал гроссмейстер. — Ревекка, на это ристалище ты должна представить своего защитника. Если же ты не исполнишь этого или если твой защитник будет побеждён на суде божьем, ты умрёшь, как колдунья, согласно приговору. Пусть наш суд и решение будут записаны и это решение прочитано во всеуслышание, дабы никто не мог отговориться незнанием нашего постановления.

Один из капелланов, исправлявших должность писцов, внёс протокол заседания в огромную книгу, куда записывались все деяния рыцарей Храма, собиравшихся ради подобных целей. Когда он кончил, другой капеллан громко прочитал вслух приговор гроссмейстера, который, в переводе с нормано-французского языка, звучит следующим образом:

«Ревекка, еврейка, дочь Исаака из Йорка, будучи обличаема в колдовстве, обольщении и иных пагубных деяниях против одного из рыцарей святейшего ордена Сионского Храма, не признала себя виновною; она утверждает, что свидетельские показания, в сей день данные против неё, лживы, злостны и недобросовестны. Посредством законного отвода собственной особы, как непригодной для ратного дела, она предлагает выставить себе защитника, дабы решить дело божьим судом, и ручается, что оный её защитник сразится за неё по всем правилам истинных рыцарских законов и обычаев, в чём представила свой залог, приняв на себя ответственность за все расходы и убытки. Оный залог её вручён благородному дворянину и рыцарю Бриану де Буагильберу, члену святого ордена Храма, и рыцарь этот должен биться в помянутом поединке от имени своего ордена и ради собственной защиты, так как лично пострадал от порчи и вредоносных волхвований жалобщицы. А посему высокопреподобный отец и могущественный господин Лука, маркиз Бомануар, изволил удовлетворить означенное прошение и согласиться на замещение её личности посредством полномочного заступника и назначил поединок на третий день от сего дня, а местом оного избрал ристалище в ограде святого Георгия, близ прецептории Темплстоу. Сверх того, гроссмейстер повелевает жалобщице явиться на поединок в лице своего заступника, в противном же случае она подвергнется казни, установленной законом за колдовство и волхвования. Равно повелевает он явиться в назначенный срок на ристалище и защитнику ордена, угрожая провозгласить его в противном случае подлым предателем. При сём оный благородный лорд и высокопреподобный отец назначил помянутой битве состояться в его личном присутствии, с соблюдением всех правил и обычаев, пристойных для настоящего случая. И да поможет бог правому делу».