Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 14

Джулиан скоро забыл о Фенелле и принялся размышлять о своем положении и о предстоящей ему долгой разлуке с возлюбленной. «Постоянство, — твердил он про себя, — постоянство». Возвышенные и благородные мысли эти заставили юношу устремить свой взор к Полярной звезде — эмблеме бескорыстной любви и неуклонного стремления к цели, которая в ту ночь блистала ровнее и ярче обыкновенного. Добиться мира и благополучия для своего отечества, выполнить дерзкое и опасное поручение своего друга и покровителя, почитать любовь свою к Алисе Бриджнорт путеводной звездою, указующей путь к благородным деяниям, — такие намерения теснились в голове Джулиана, погружая дух его в состояние романтической меланхолии, которое, быть может, даже сильнее чувства пылкого восторга.

Легкий шорох прервал эти размышления: где-то совсем рядом с ним раздался тихий вздох, мечты его сразу рассеялись, и, повернув голову, он увидел, что возле него сидит Фенелла, устремив глаза на ту же звезду, которую только что созерцал он сам. Первым его чувством была Досада; но невозможно было долго сердиться на это беспомощное и по-своему замечательное создание, из черных глаз которого капали сверкавшие в лунном свете слезы, — причиною их была привязанность, достойная по крайней мере снисхождения со стороны того, кто был ее предметом.

Джулиан решил воспользоваться этим случаем, чтобы как можно понятнее объяснить бедной девушке странность ее поведения. Он ласково взял Фенеллу за руку, но строгим и решительным жестом показал ей на лодку и на замок, стены и башни которого теперь едва можно было различить вдали, желая таким образом внушить девушке, что она должна возвратиться в Хоум Пил. Фенелла потупила взор и покачала головой, словно наотрез отказывалась следовать его совету. Джулиан снова принялся убеждать ее взглядами и жестами — он положил руку на сердце, обозначая этим графиню, и нахмурил брови, изображая неудовольствие, которое она должна испытывать. На все это девушка отвечала одними слезами.

Наконец, как бы принужденная объясниться, Фенелла вдруг схватила Джулиана за плечо, торопливо посмотрела кругом, не следят ли за ними, потом провела ребром ладони по своей тонкой шее, указала на лодку и замок и тряхнула головой.

Из всех этих знаков Певерил мог заключить только, что ему угрожает какая-то опасность, от которой" Фенелла своим присутствием надеялась его спасти. Что бы ни означали эти жесты, решимость девушки казалась непреклонной; по крайней мере было очевидно, что Джулиан не в силах ее поколебать. Юноше оставалось только ожидать конца их короткого путешествия, чтобы освободиться от своей спутницы, а до тех пор, имея в виду ее злополучную к нему привязанность, он счел за лучшее ради Фенеллы и ради своего доброго имени держаться от нее как можно дальше. Оп положил голову на руку, объясняя девушке, что ей пора спать, и попросил капитана отвести ему ночлег.

Капитан проводил его в каюту на корме, где для него приготовили койку, и он тотчас лег, надеясь отдохнуть от трудов и волнений прошедшего дня, тем более что час был уже довольно поздний. Через несколько минут Джулиан погрузился в тяжелый и глубокий сон, который, однако же, длился недолго. Его нарушил женский крик, и Джулиану показалось, будто он явственно слышит голос Алисы Бриджнорт, который зовет его по имени.

Он проснулся и хотел было вскочить, но движение брига и покачивание койки убедило его, что это был лишь сон. Однако его тревожила необыкновенная ясность и живость сновидения. Крик: «Джулиан Певерил! Джулиан Певерил! На помощь!»-все еще раздавался в его ушах. Это был голос Алисы, и он с трудом уверил себя, что обманут игрою воображения. Но как могла Алиса попасть с ним на один корабль? Подобная догадка не содержала в себе ничего невозможного, принимая в соображение характер майора Бриджнорта и интриги, в которые он был замешан; но если это и в самом деле была Алиса, то какая опасность заставила ее так громко звать его на помощь?

Решив немедленно узнать, в чем дело, Джулиан, полуодетый, спрыгнул с койки и, спотыкаясь в кромешной тьме, с большим трудом отыскал дверь. Отворить ее он, однако же, не смог и принялся громко звать вахтенного матроса с палубы. Шкипер, или капитан, как его называли, единственный, кто понимал по-английски, откликнулся на его зов и на вопрос, что это за шум, отвечал, что молодую девицу повезли на лодке и что, покидая корабль, она немножко похныкала, — «фот и фее».

Объяснение это успокоило Джулиана; он подумал, что увезти Фенеллу можно было только насильно, и хотя радовался, что не был тому свидетелем, невольно пожалел, что с девушкой обошлись таким образом. Накануне ночью он был сильно встревожен ее упорным желанием остаться на шлюпе и мыслью о том, как трудно будет избавиться от столь странной спутницы при высадке на берег, а теперь капитан разом избавил его от всех хлопот.

Это совершенно объясняло его сон. Воображение, подхватив дикие, невнятные крики, которыми Фенелла обыкновенно изъявляла гнев и неудовольствие, облекло их в слова и придало им голос Алисы Бриджнорт. Ваша фантазия каждую ночь играет с нами шутки еще более странные.

Капитан отпер дверь и принес фонарь, при свете которого Певерил снова забрался на койку и спокойно проспал до утра, когда капитан пригласил его к завтраку.

Певерил нашел капитана гораздо менее неотесанным, чем обыкновенно бывают люди его звания, и узнал от него о судьбе Фенеллы, которую тот крепко выругал, ибо ему пришлось стать на якорь, ожидая возвращения лодки, отвозившей девушку на берег.

— Надеюсь, она не заставила вас употребить силу и не оказала сопротивления?

— Mein Gott! [32] Боже мой! (нем.) — воскликнул капитан. — Она сопротивлялась, как целый эскадрон, она так кричала, что слышно было в Уайтхефене, она карабкалась по реям, как кошка по трубе; ну та федь это фсе шутки ее прежнего ремесла.

— Какого ремесла?

— О, я знаю ее лютше фас, мингер, — отвечал моряк. — Я знал ее маленькой девочкой, когда ее обучал один Seiltanzer и когда миледи посчастлифилось ее купить.

— Seiltanzer? Что это такое? — спросил Джулиан.

— Это значит канатный плясун, шут, фигляр. Я карашо знаю Адриана Бракеля — он торгует порошками, которые очищают людям шелутки и набифают его карманы. Как не знать Адриана Бракеля, mein Golt! Я фыкурил с ним не один фунт табаку!

Певерил вспомнил, что, когда они с молодым графом были в Англии, графиня привезла Фенеллу, возвращаясь из путешествия по континенту. Она никогда не говорила, где нашла девочку, а только однажды намекнула, что взяла ее из сострадания, чтобы спасти от большой беды. Он рассказал об этом словоохотливому моряку, и тот ответил, что про беду не слыхал, но знает, что Адриан Бракель колотил девчонку, когда она не хотела плясать на канате, а когда плясала, морил ее голодом, чтоб она не росла. Он сам заключал сделку между графиней и фигляром, потому что графиня нанимала его шлюп для поездки на континент. Никто, кроме него, не знает, откуда взялась Фенелла. Графиня увидела ее в балагане в Остенде и, сжалившись над беззащитной девчонкой, с которой так жестоко обращались, поручила ему откупить ее у хозяина и велела никому ничего не рассказывать.