Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор

— Мы рады вас приветствовать, ваше преосвященство, — церемонно сказал Ульрих, кланяясь епископу. — Как видите, здесь собралось почти все рыцарство марки, точнее, его лучшая часть… Вчера вы изволили вести себя несколько странно, внезапно, без объявления войны и предъявления каких-либо претензий, атаковав наш замок. В результате этого пред Господом уже предстало около тысячи христианских душ. И эта странность в вашем поведении, ваше преосвященство, согласитесь, заставляет меня задать вопрос: чем графство Шато-д’Ор провинилось перед епархией?

— Я уже говорил это вчера, — прогнусавил епископ. — Если у вас осталась хоть капля христианской совести, вы должны хотя бы проверить то, что я говорил вчера. Я требую, чтобы Альберт де Шато-д’Ор показал свое мужское естество… Только после этого я буду готов отвечать на любые вопросы!

— Д-да! — давясь от смеха, произнес Ульрих. — Первый раз слышу, чтобы кто-либо серьезно требовал этакого публичного освидетельствования.

— И тем не менее, — вспылил Альберт, — сей наглый клеветник хочет меня унизить! Он требует, чтобы я публично снял штаны!

— Ну и что? — спокойно сказал Ульрих. — Показал бы его преосвященству то, что он просит! Здесь все мужчины, а у тебя не убудет!

— Пусть снимет! — завопил епископ, обрадовавшись неожиданной поддержке. — И пусть сюда приведут девку, которая скрывается под именем оруженосца Андреаса!

— Его уже нет вторые сутки, — сказал Альберт, опуская глаза и явно волнуясь. — Он потерялся…

— Я все понял! — воскликнул Франческо, стоявший за спиной Ульриха. — Епископ — колдун!

— Что-о-о?! — взревели рыцари, вскакивая с мест. — Как — колдун?!

— В ту ночь, когда потерялась… когда потерялся Андреас… Мы переплывали реку, удирая от монахов, — запинаясь от волнения, проговорил Франческо. — Мы разделись и голые поплыли… Клянусь Святой Девой, Андреас был юношей! Не стала бы девка раздеваться при мне догола!

— Смотря какая девка… — съехидничал кто-то, но на него тут же цыкнули.

— Он был мужчина, я готов поклясться! Когда мы плыли, он сказал, что боится русалок… А я брызнул в него водой и сказал: «Чтоб тебе бабой из воды вылезти!» Ну, он и стал бабой!

— Так это, выходит, ты колдун?! — Ульрих даже выпучил глаза.

— Да нет же! Как бы епископ мог об этом знать? Наверняка он нарочно чего-нибудь набормотал там, на берегу!

— Ложь! — взвизгнул епископ. — Это ерунда и чушь собачья! Мой человек, который сейчас еще жив после пыток нечестивца Корнуайе, сам видел все! Позовите Корнуайе, он подтвердит это под присягой, пусть поцелует крест и скажет, что это правда!

— Корнуайе убит, — сказал Ульрих, — все палачи тоже погибли… Госпожа Клеменция… может, она что-нибудь знает?

— Это нечестивица! — прошипел епископ. — Неужели вы доверитесь слову женщины, которая сама столь развратна, что выдавала за сына свою беспутную дочь!

— Беспутную?! — Эти слова возмутили даже Ульриха. — Полегче, ваше преосвященство!

— Беспутную шлюху! — повторил епископ. — Она любовница фон Вальдбурга!

— Вот это да! — заржал Вальдбург. — Это, выходит, моя любовница чуть не снесла мне полчерепа! Здесь, — он показал на повязку, которой была обмотана его голова, — все доказательства мужского достоинства мессира Альберта. Его меч только чудом не рассек мне голову. Хорошо, что дело обошлось только ухом! Я женюсь на сестре мессира Альберта — это правда, но никогда бы…

— Да я же говорю, колдун он! — перебивая всех, заорал Франческо. — И он наверняка уже заколдовал мессира Альберта, наверно, еще во время боя! Он же наверняка хотел действовать! Ну, ты у меня поплатишься!

— Стой! — вскричал Ульрих, опасаясь, что Франческо тут же зарубит епископа. Но Франческо схватил не меч, а ковш воды, стоявший на столе, и, плеснув его прямо в обрюзглое старушечье лицо епископа, рявкнул:

— Чтоб тебе стать старухой, старый козел!

Епископ издал душераздирающий крик, будто его полили не водой, а серной кислотой.

— Ага! — торжествующе завопил Франческо, свято веря в то, что епископ действительно станет женщиной. — А теперь, мессиры, задерите-ка ему рясу и поглядите, что он такое!

Человек пять разом кинулись к епископу. Его преосвященство вырывался, кусался, царапался и выл на разные голоса. Но сила, известно, и солому ломит. Епископа повалили на пол, задрали на нем рясу и…

— Чудо!!! Чудо!!! — заголосили рыцари, в страхе отшатываясь от епископа, а наиболее суеверные — и от Франческо Епископ действительно был старухой!

Колдовство! — визжала старуха-епископ, брызгаясь слюной и лихорадочно натягивая на сизые, испещренные венами икры и тощие ляжки оборванную рясу.

— Ну и дела! — сказал Ульрих, теребя седую бороду. — Никогда не думал, что мой сын окажется колдуном!

— Я не колдун, мессир Ульрих! — испуганно вскричал Франческо. — Если бы я был колдуном, то знал бы, как превратить и его, и Андреаса обратно в мужчину. А я этого не знаю!

— Врет! — шипела с пола старуха-епископ. — Сжечь его, сжечь!

— Сама врешь, старая карга! — кричал Франческо. — Это ты заколдовала Альберта и Андреаса!

— Однако пока все колдовство исходило от тебя… — сказал Ульрих.

Стало тихо. Все обратили взоры на Франческо. Тот стоял, растерянно держа в руке ковш и переминаясь с ноги на ногу.

— По-моему, он тут ни при чем, — сказал Альберт, уже вполне пришедший в себя. — Колдовство, ясно, исходит от епископа.

— А доказательства? Доказательства где? — с трудом встав на ноги, возмущенно пыхтела епископша. — Все видели, что здесь свершилось колдовство! И все видели, что его сотворил не я!

— А кто только что утверждал, что все это ерунда и чушь собачья? — ехидно спросил Альберт. — По-моему, это были вы, ваше преосвященство!

— Я в это не верил! Это ли не доказательство!

— Это ты мог… могла сделать нарочно! — выкрикнул Франческо. — Так же, как в случае с Андреа! Специально, чтобы все подумали, будто колдун — я! Давайте проверим еще раз!

Мужчины торопливо подались к выходу… Ульрих почуял, что история с превращением епископа в старуху может иметь далеко идущие политические и военные последствия. Вряд ли кто-нибудь захочет оставаться при войске, где сын командующего пробавляется колдовством. Мужским полом господа рыцари весьма дорожили!

— Постойте! — громыхнул он. — И впрямь надо проверить! Давайте-ка уберем отсюда эту… даму. Пусть Франческо попробует превратить кого-нибудь без нее. Если это удастся, значит — он колдун. А если нет — тогда проверим епископа!

— Правильно! Молодец! Верно! — загалдели рыцари. Два дюжих барона выволокли за дверь епископа. Даму утащили от двери комнаты, где заседал совет, чтоб она не услышала, кого изберут объектом опыта.