Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая

Валентин задумался, рисковать парнями, в том числе крестником, было опасно. Однако, сведения, которые мог дать захваченный Вацлав Поляк, работавший на три, как минимум, государства, самых опасных и сильных врагов Новороссии, спасут тысячи жизней. Не говоря уже о финансовых и политических выгодах, особенно в свете предстоящих боевых действий на территории этих стран. Да и расследование о взрыве в Петербурге и организации восстания будет неполным без показаний Поляка. Если занять выжидательно-оборонительную позицию, никто не гарантирует, что через год-другой новые «Поляки» не погубят сотни и тысячи русов. Нужно активней действовать, особенно в военное время, когда руки развязаны и можно не опасаться международных скандалов. Придётся рисковать, и, лучше Сергея Кожина никто не справится с задачей. Он парень опытный, знает подноготную всех петербургских заговорщиков, его вокруг пальца не обведут.

— Хорошо, отправляйте группу Кожина в Венецию, но, активизируйте всю агентуру в городе им на помощь. Одновременно сообщите необходимую информацию казачьим атаманам Кипра и Крита, для оказания любой поддержки нашим парням. Кто знает, где они смогут выйти на связь, может в Швейцарии или ещё где. Поэтому необходимы пароли и контакты во всех соседних с Венецией странах, вплоть до Лангедока и Турции. — Седов взглянул на карту, утыканную разноцветными флажками, на фоне которых зелёным пятном выделялись турецкие владения, внезапно изменил тему разговора. — Что Вы скажете о Турции, какая информация о намерениях султана и его визиря?

В середине июля на северо-востоке Индийского океана обычно стоит спокойная, порой штилевая погода. Этим летом всё шло, как обычно, плаванье из Волжска проходило спокойно, не вызывая нервотрёпку вынужденными задержками в пути. Караван грузовых кораблей, подходивший к южному побережью острова индонезийского архипелага Яве, уверенно двигался по спокойным водам океана. Где-то впереди весело играли дельфины, выпрыгивая из воды, по правому борту огромные тунцы гоняли целый косяк какой-то рыбы, не различимой с такого расстояния. Далеко на севере из линии горизонта медленно вырастало побережье Явы. Николай Кожин любовался океаном, стоя на мостике флагмана, первого корабля, собранного на верфи Югоруси, грузопассажирского судна водоизмещением две тысячи тонн особого назначения «Вольфович». Название дали в честь российского политика, мечтавшего «вымыть сапоги в водах Индийского океана», весьма символично для судна, построенного и предназначенного для работы именно в этом океане.

Корабль успешно прошёл ходовые испытания, и, был передан Кожину на ближайшие полгода-год, именно такой срок Пётр Головлёв определил для выполнения основного плана. Сам план был разбит на несколько пунктов, первым из которых значилось прибытие на Яву, затем на Суматру, загрузка танкера нефтью и его отправка в обратный путь. Танкер этот шёл в середине каравана, приняв на борт вместо привычного груза, двадцать тысяч ружей с патронами, продажа которых была вторым, но не последним пунктом плана работы Кожина в этом регионе. Не зря он два года расставлял своих информаторов на побережье Индокитая и островах, да сами они успели три года хорошо потрудиться. Накопленная за это время информация и проведённые кое-где вербовки, оперативные комбинации, смогли изменить ситуацию в нужную для русов сторону.

Здесь, на капитанском мостике корабля ветер сдувал шум работающих двигателей, вибрация мощных дизелей совсем не беспокоила, можно было сесть в удобное кресло и любоваться изумрудными водами океана, обдумывая ближайшие действия. В отличие от многих своих знакомых, Кожин не умилялся романтикой парусных кораблей, якобы бесшумно плывущих по морским волнам. Такие мысли возникают либо у совершенно сухопутных типов, не бывавших на море, либо у глухих, поскольку движение парусника не менее шумно, чем дизельного судна, если, конечно, ходовая машина не разболтана. Тогда, действительно, всё судно вибрирует, и разговаривать можно лишь на верхней палубе. Парусники, по крайней мере, деревянные, здешнего изготовления, скрипят, как половицы в бабушкином доме. Не считая плеска воды за бортом, равномерных ударов волн, хлопанья парусов, и шума ветра в ушах.

Зато новенький «Вольфович» радовал своей безупречной работой дизелей, отлаженному шуршанию машинного отделения, экономичной скоростью двадцать вёрст в час. Больше решили не давать, отстанут остальные корабли каравана. Двадцать вёрст, для многих судов были максимальной скоростью движения. Всё-таки пять-шесть лет эксплуатации сказывались на ходовой части, несмотря на ежегодное техническое обслуживание. Куда деваться, несмотря на круглогодичную навигацию, приходилось ежегодно чистить днище кораблей, красить, попутно перебирать машины и ходовую часть. Химики, конечно, регулярно давали новые образцы краски для испытаний, якобы страшно ядовитые для водорослей и ракушек. Пока результаты испытаний не вдохновляли, хватало свежей покраски на шесть-восемь месяцев, потом всё равно обрастали.

Химики, лучшие ученики Надежды Ветровой, развернулись в Югоруси быстрее всех, выдавали результаты просто фантастические. В отсутствие чужаков и шпионов, ещё долго никто из жителей Югоруси не сможет посещать Европу или разговаривать по радио, промышленники и учёные вытащили на свет все секретные разработки Новороссии. Именно в Югоруси и окружающих островах пригодились многие из них, например, капроновые и нейлоновые ткани. Субтропики и тропики стали настоящим бичом для тканей и кожаных изделий, их тут ели, казалось, абсолютно все. Не только термиты и муравьи, но и слизни, многоножки, крысы и чёрт знает кто ещё. Даже кирза и вискоза не стали исключением из этой пищевой цепочки, в принципе всё правильно, это та же целлюлоза, пусть и обработанная немного иначе, нежели простая бумага. Если с сохранностью личных вещей всё было относительно нормально, не было ещё у народа по тридцать платьев и двадцать пар обуви, то с хозяйственными делами оказалось тяжело.

Кожаные баулы, мешковина, брезент, различные чехлы, коробки, ящики, сундуки, и прочее, прочее, прочее, прогрызались насквозь, до трухи и полного уничтожения содержимого. Ждать получения инсектицидов для борьбы с насекомыми было не перспективно, да и нежелательно, травить начало пищевой цепочки не лучший способ уничтожения редкой фауны. Всё это уже проходили в двадцатом веке, избавившись от надоедливых насекомых лишь частично, зато от красивых хищных птиц полностью и окончательно. Упаковывать всё исключительно в жесть и листовое железо накладно, тяжело и дорого. Тем более, что различные канаты, верёвки и тому подобное, упаковать и не получится, а что делать с самой упаковкой из натуральных волокон, её во что упаковывать?