Константин Жемер - Поверить Кассандре

Поигрывая ключом от номера, на брелоке которого значилась цифра «67», Тесла как раз разговаривал с метрдотелем, причём последний оправдывался за какие-то доставленные именитому постояльцу неудобства:

– Простите великодушно, но мы и представить не могли… С виду они показались вполне приличными людьми, никто и подумать не мог, что станут вам докучать...

– Впредь прошу избавить меня от подобных эксцессов. Не гостиница, а проходной двор, – процедил Никола Тесла, высокомерно вздёрнув подбородок.

Когда он удалился, метрдотель ещё долго кланялся вслед, подобострастно изогнув спину. За этой-то спиной незаметно и проскользнул ловкий студент, а через минуту он уже возносился в лифте на шестой этаж. В правый коридор юноша лишь коротко заглянул – нет ли кого? – и пошел налево, ступая по возможности бесшумно и прислушиваясь к звукам вокруг. Ещё он зачем-то заглядывал за выстроившиеся вдоль стен кадки с экзотическими растениями.

У двери с табличкой «67», будто негодный солдат, уснувший на часах в обнимку с винтовкой, прикорнуло квадратное ведро с прислонённой к нему шваброй. Циммер мысленно благословил эксцентричность нелюдимого ученого, благодаря которой его жилище убирают вечером, а не утром.

«Обвести горничную вокруг пальца труда не составит, значит, есть шанс спрятаться в номере, – решил Павел. – Ведь одно дело постучать в дверь мистера Тесла и попытаться как-то объяснить ему цель своего визита. В этом случае, скорее всего, следует ожидать холодного отказа от разговора и захлопнутой перед носом двери. Совсем другое дело – выскочить внезапно из шкафа, и уж тогда пуститься в объяснения. Что за этим последует – неизвестно, но внимание собеседника привлечь точно удастся».

Бесшумно открытая дверь явила взору неприлично огромный номер, горничная трудилась где-то в глубине, напевая себе под нос простенький мотивчик. Воровато оглянувшись, Павел тихо скользнул внутрь и остановился.

«Может, не надо? – вспыхнула резонная мысль. – Еще можно уйти и не ввязываться!»

Но тут же навстречу этой мысли энергично устремилась другая, куда более свойственная натуре юноши:

«Лучше сделать, чем не сделать!»

Обе диаметрально противоположные идеи, столкнувшись в голове, произвели импульс, в результате которого студент оказался сидящим за каминным экраном, с нещадно подогреваемой огнём филейной частью.

«Ох, как неудачно!», – мысленно возопил молодой человек, высматривая, куда бы срочно перепрятаться.

Поздно! Горничная уже рядом – не спеша, чистит ковёр. Пришлось терпеть... Истязание огнём продолжалось ужасные пять минут, а дальше Павлу удалось немного отодвинуть экран и самому отодвинуться. Теперь пребывать в засаде стало вполне терпимо.

Возвращение хозяина номера Павел воспринял, как заблудившийся в жаркой пустыне путник воспринимает появление встречного каравана. Увы, радость оказалась несколько преждевременной – Тесла пришёл не один. В щёлку удалось разглядеть его спутника: странный какой-то, вроде одет прилично, а на лицо –сущий цыган.

Изобретатель увёл гостя в дальний конец комнаты, к окну, и там долго о чём-то с ним говорил. Как показалось Павлу, эти двое продолжали некий давний спор, но сути разговора разобрать не удалось. Юноше оно и ни к чему, он еле сумел дождаться, когда закончилось нескончаемое «бу-бу-бу» и цыган, наконец, ушёл. Тогда уж, не мешкая, выбежал и предстал перед своим кумиром.

– Вот тебе и раз! – оторопело воскликнул Никола Тесла.

Пользуясь замешательством, Павел пустился в объяснения. Говорил он хоть и сбивчиво, но чистую правду, ни разу ничего не умалив и не приукрасив.

Серб слушал, не перебивая, а когда Павел иссяк, задал лишь один вопрос:

– Сколько вам лет?

– Семнадцать... На следующий год будет восемнадцать, – вырвавшаяся из собственных уст нелепица обожгла юношу сильнее, чем камин.

– Тогда понятно, – улыбнулся Тесла. – Можете не продолжать, я вам верю. Причём верю безоговорочно, ибо действия ваши совершенно логичны… для названного возраста. Однако, невероятный сегодня день…

Изобретатель повернулся к Павлу спиной и, подойдя к окну, распахнул его.

– С утра собиралась гроза, но сейчас тучи разошлись, а жаль, – сказал он. – Промочили бы шкуру этому… Вы, кстати, видели его?

Обернувшись, он пристально посмотрел Павлу в глаза.

– Цыгана-то? Видел, но ни словечка не разобрал, о чём вы с ним беседовали.

Тесла тщательно запер окно (представилось, что он с удовольствием повесил бы с наружной стороны табличку: «Не беспокоить»), и подошёл к камину.

– Так и есть, вы говорите правду, отсюда ничего не услышишь…

Далее гениальный учёный вступил в разговор с самим собой:

– Один, всегда один… Мне и не нужен никто, но сегодня, когда я, в кои то веки, не знаю, как поступить и нуждаюсь в совете, провидение решило послать мне дитя. Как это правильно, как умно, ведь на свете нет такого мудреца, чей совет я мог бы принять. Другое дело – невинное дитя… Запустив руку в мешок с ответами, оно способно достать единственно верный. Да, именно так!

Тесла прошёлся из угла в угол, а затем обратился к Циммеру:

– В другое время, молодой человек, я выставил бы вас за дверь с вашим нелепым обожанием, но не сегодня. Не сегодня! Ибо вы пришли кстати… Хочу попросить вас об одолжении. Для вас это так, пустяк, просто выскажете своё мнение по одному вопросу – и всё, но для меня это важно! Да-да, не удивляйтесь, чрезвычайно важно.

Павел стоял, переминаясь с ноги на ногу, и боялся дышать.

– Слушайте же и не перебивайте, даже если ничего не поймёте. Мне нужна не ваша понятливость, а интуиция. Человек, который только что вышел отсюда, принадлежит к неким тайным, невидимым для общества силам, называющим себя Носителями. Занимаются они тем, что мешают появляться на свет любому знанию, которое, по их мнению, способно причинить вред человечеству. Якобы, способно! Следует сказать, что убеждать в своей правоте господа Носители умеют хорошо, это уж поверьте. Все началось в девяносто третьем в Чикаго, на Всемирной выставке. Именно там меня приметили… Думается, на подобных мероприятиях, где все острые умы спешат показать миру, что они наизобретали, Носители и собирают свой урожай. Меня попросили отказаться от кое-каких планов. Я был молод и самоуверен, а потому рассмеялся им в лицо. Да, в ту пору я многого не понимал, наслаждался собственным цинизмом… Стыдно сказать, показывал фокусы с электричеством. Улыбался невеждам в зале, а в руках у меня горели электролампы без нитей накаливания. Пропуская через себя высокое напряжение, играл на неосведомлённости людей в том, что убивает не напряжение, а сила тока... Простите, видно пятьдесят – это уже начало старости: я по рассеянности не предложил вам сесть! Садитесь, садитесь, друг мой! Я же привык, подобно Виктору Гюго, работать стоя. А работаю я всегда, когда бодрствую!