Ольга Сарник - Карьера Югенда

– Ерунда! – отрезал Хайнц. – А ты уши развесил! Это проделки красной пропаганды. У них есть свой Гёббельс.

Но Детцель молча взобрался на нары и укрылся с головой.

В глубине души мы все понимали, и Хайнц тоже, что война нами проиграна. И проиграна давно. В бараке воцарилась тягостная, гнетущая тишина. Каждый думал о своём, и думы эти были тяжелы, как свинец. Мы шпиговали, нас шпиговали… Что ж, пришёл и наш черёд умирать.

…Дрезден лежал в руинах после массированных бомбардировок. К моменту бомбардировки город принял около миллиона беженцев и раненых. Погибло тридцать пять тысяч человек. Многие здания уничтожены. Исторический центр Флоренции на Эльбе почти полностью разрушен. Огнём уничтожено огромное количество произведений искусства.

А солдаты вермахта, убедившись в безысходности своего положения, искали убежища у англичан, французов или американцев, предпочитая их плен советскому. Иные подбирали раненых советских солдат и доставляли их в расположение противника, надеясь на милость победителей… Ни одна армия не может закончить войну. Это под силу только политическому руководству.

Но руководство страны через газеты убеждало немцев, что враг вот-вот будет отброшен назад, на восток, и там безжалостно разбит. Уже сходит с конвейера секретное сверхмощное оружие, от которого советам и их союзникам придёт конец! Реактивные ракеты «ФАУ» без труда уничтожат Англию. Реактивный бомбардировщик Ме-262, не имеющий аналогов в мире, в два счёта похоронит большевиков, силы которых и без того на исходе. Русские резервы исчерпаны! Победа Великой Германии не за горами!

Все эти пламенные речи беспощадно разбивались о суровую реальность. Норма хлеба составляла всего сто граммов, в стране царил голод, бомбёжки каждый день уносили тысячи жизней, а отряды фольксштурма всё требовали и требовали себе пополнения, как ненасытные молохи. Мужчин от семнадцати лет. У русских исчерпаны резервы?

Отчаявшись, немцы перестали верить всякой прессе. Но жизнь в информационном вакууме, особенно когда ты проигрываешь войну, невыносима. Немецкому населению пришлось питаться слухами, – как с помойки. А слухи были один чудовищнее другого. Ведь Третий Рейх контролировал и устные, неофициальные информационные каналы. Идут пьяные варвары с востока, с отвратительными монгольскими лицами. Они жгут, убивают и насилуют; оставшихся в живых они угоняют в вечное рабство в вечную мерзлоту. В Сибирь. Они хотят одного – уничтожить и поработить немецкий народ! Вот их цель! Советский Союз и его союзники бросили жребий о Германии. Есть строго засекреченная карта раздела территорий, оперативно перехваченная немецкой разведкой. Если они победят, Германия исчезнет с лица земли!

Германия ответила волной массовых самоубийств. Родители панически боялись за своих детей. Сколько жизней унесла эта нелепая ложь?

На фронтах сдавшихся в плен объявляли потерявшими честь предателями и казнили на месте. Свирепствовали заградотряды. Ведь свой приказ о продолжении сопротивления Гитлер не отменял.

VIII

Поэтому в целях ошеломления и морального подавления противника решено было ударить по Берлину за два часа до рассвета. Ночная атака планировалась с применением большого количества прожекторов.

В условленное время ночной воздух прошили тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу одновременно вспыхнули сто сорок прожекторов, расположенные через каждые двести метров. Сто миллиардов свечей осветили поле боя, ослепили противника и выхватили из темноты объекты атаки для танков и пехоты. Как пальцы слепых, обшаривали тёмное небо длинные белые лучи прожекторов.

К двадцать четвёртому апреля одна тысяча девятьсот сорок пятого года в Берлине не осталось ни одного регулярного соединения, за исключением охранного полка «Гросс Дойчланд» и бригады СС, охранявшей имперскую канцелярию. Но немцы продолжали ожесточённо сопротивляться, защищая свою столицу, олицетворявшую для всего мира зло.

А их фюрер, тщательно оберегаемый от бомб и снарядов, в расслабленной позе сидел на диване на глубине сорока метров под землёй. У ног его лежала любимая собака Блонди, – пожалуй, единственное существо на всём белом свете, которое он любил по-настоящему. Даже собака Блонди теперь ему безразлична. Расплывшееся кровавое пятно на шее и плетью висевшая рука красноречиво об этом свидетельствовали.

Блонди он смог застрелить сам. За минуту до того новобрачная Ева Гитлер добровольно приняла капсулу с ядом. Её тело лежало на диване, рядом с мужем. Он тоже принял яд, но для верности выстрелил себе в шею.

На следующий день, первого мая одна тысяча девятьсот сорок пятого года, комендант Берлина генерал Вейдлинг направился к русским. Он решил остановить никому не нужное кровопролитие. Непосредственно в советском штабе он издал такой приказ:

«30 апреля 1945 года фюрер покончил с собой и, таким образом, оставил нас – присягавших ему на верность – одних. По приказу фюрера вы, германские войска, должны были ещё драться за Берлин, несмотря на то, что иссякли боевые припасы и, несмотря на общую обстановку, которая делает бессмысленным наше дальнейшее сопротивление.

Приказываю: немедленно прекратить сопротивление. Подпись: Weidling, генерал артиллерии, бывший комендант округа обороны Берлина».

Завтра мёртвые тела Гёббельса, его жены Магды и их шестерых детей, старшей из которых, Хельге, было всего тринадцать, поднимут наверх и положат на землю у входа в бункер. Прежде чем самим отправиться на тот свет, супруги Гёббельс прихватили с собой детей… Чудовищные жернова Гёббельсовской лжи перемололи его собственную семью.

В тот же день министериальный директор и первый заместитель Гёббельса доктор Ганс Фриче, выбравшись из неприметного берлинского подвала, сдался в плен русским и обратился к маршалу Жукову с таким письмом:

«Главнокомандующему Русскими армиями в Берлине, господину Маршалу Жукову.

Господин Маршал!

Как Вы из переговоров… осведомлены, Адольф Гитлер не находится в живых.

Назначенный Адольфом Гитлером рейхспрезидент Дениц из Берлина недостижим. …рейхсканцлер д-р Геббельс не находится в живых. Другие ответственные члены германского правительства и ответственные военные представители недостижимы. Они частью, вероятно, не находятся в живых или не находятся в центре Берлина, находящегося еще в руках германских войск.

Я, как один из немногих находящихся в Германии в живых высоких чиновников правительства, прошу Вас взять в свои руки Берлин под защиту советских войск… Имевшие …власть [чиновники] германской империи. … меня на этот шаг не уполномочили. Но я хотел бы указать на то, что моё имя в германской империи … небезызвестно, и что моё слово … авторитетно.…Я уверяю, что с моим словом последнее, еще имеющееся сопротивление будет иметь свой конец…