Олег Алифанов - Все, кого мы убили. Книга 2

– В географическом словаре Якута сказано, что Дарокун обладал огромной силой и познаниями в магии, он пишет о нём, как о том царе, что пролил Атлантический океан в море Средиземное. Диодор Сицилийский весьма похоже описывает деяния Геркулеса. Он же, кстати, утверждает, что после гибели Атлантиды некоторые из атлантов спаслись и жили у подножия гор Атласа, что в Ливии, которой он именовал север материка, который мы с вами сейчас попираем. Однако не забудем, что у Плиния описан мост между Андалузией и Тангером, по которому стада переходили на север Африки; его составляли огромные камни, и море беспрепятственно проникало сквозь его ущелья. Я не смотрю на эти рассказы, как на невероятные легенды, Алексей Петрович, ибо подобное знают и близкие к нам времена. Португальские книги пятнадцатого века описывают мост Адама – так его именовали мусульмане, а индусы именуют мостом царя Рамы. Он протянулся на тридцать вёрст от Индии до Цейлона. После землетрясения он распался и частью погружен под воду, но один англичанин утверждает, что прошёл по нему совсем недавно, ибо лишь в двух промоинах глубина превышает полтора аршина. Вы читали «Тимея»? Впрочем, зачем я спрашиваю… Однажды атланты допустили какую-то ошибку и уничтожили свой остров.

– И вы склонны предполагать, что они учинили потоп, который и погубил их?

– Или некто, искавший защиты от них. Те же пытались защититься от наводнения. Они пытались приказать своему острову сменить место.

– Магия против магии? – усмехнулся я. – У Платона нет ничего похожего на вашу теорию.

– И Дарокун и атланты имели огромную власть, потому что говорили на особом языке.

– В это трудно поверить, – сказал я уже без прежней уверенности, и насторожась.

– «Аще имате веру и не усомнитеся аще и горе сей речете: двигнеся и ввергнись в море, будет» – как вам такие слова Матфея? Вы ведь знаете их, но понимали иносказательно.

– Вовсе нет. Но то слова Господа, которому подвластно всё.

– Или тому, кто обязан силой вере – тому особенному языку, что подобает для бесед с Творцом.

Он правил коня к пригорку дамбы, скрывавшей от нас горизонт и явно намеревался взобраться верхом по её покатому краю, чего позволить я ему никак не мог. Я предупреждающе крикнул, чтобы был он осторожнее, ибо песок плохо укреплён, а по ту сторону сразу стоит вода, но бравый полковник никак не желал внять совету, тогда мне пришлось обскакать его и заступить дорогу, чему он оказался не менее огорчён, чем удивлён. Я с трудом убедил его отказаться от опасного предприятия, под предлогом, что лошадь может легко оступиться в воду, не рассчитав движения. Чтобы как-то скрасить его разочарование, я обещал по возвращении всецело удовлетворить его любопытству. Далеко за полдень повернули мы к биваку, где готовился обед.

Я угощал его вином, на неуклонное действие которого весьма рассчитывал в замышленном мною разговоре, и некоторое время не касался главных дел, ради которых вступил с ним в игру.

Он охотно повествовал о своём путешествии по Европе десятилетней давности, и шутки его могли рассмешить любого, кто не уловил бы многократно отрепетированный монолог, который он читал, полагаю, многим. В любом рассказе, описывающем тем паче старинное приключение, можно уловить немало неточностей и противоречий, его же история оказалась гладкой, как мутное зеркало, в котором не отражалась вся истина. Я бережно подталкивал его вопросами, но он нигде не оступился.

Норов не спеша перебирал старинные украшения, монеты и предметы утвари, которыми Прохор угодливо заставил широкий дощатый стол, часто со знанием дела давая верные предположения или высказывая неожиданные гипотезы, пока один из барельефов не задержал его интерес надолго. Существа малорослые метали копья в какое-то огромное химерическое чудовище. Я молчал, ожидая от него предположений, он иногда вопросительно взирал на меня. Четверть часа он внимательно вертел в руках алебастровый осколок, и всё так же молча, со вздохом, отложил его словно бы преодолевая сопротивление усилием своей воли. Кажется, он хотел отдалиться от смутившего его предмета, потому что поднялся из-за стола, и, прихватив вина и воды, мы переместились к очагу, устроенному прямо на земле. Раскуривши трубку, он поведал вдруг, что если бы не скорая Пасха, которую мечтает он встретить в Иерусалиме, непременно бы напросился мне в помощники, но тем сам же избавил меня от раздумий, под каким благовидным предлогом отказать ему в том желании.

– Я, знаете ли, мечтаю найти останки атлантов, а где, как не здесь, искать их! Как я завидую вашим стараниям, Алексей Петрович.

– И как бы вы отличили атланта от случайно утонувшего араба? – поинтересовался я.

Но он ничуть не смутился, напротив, воскликнул, что это легче лёгкого, в силу исполинского сложения первых. Ведь десять братьев, основавших народ тот, произошли от союза бога Посейдона и смертной женщины, и без сомнения были гигантами. В мифе этом трудно не узнать ветхозаветный сказ о смешении ангелов и земных женщин.

Это было вовсе уже не забавно, о чём я ему несколько мрачно поведал, а он со страстью, ставящей его интерес вне подозрений относительно моих трудов, принялся рассказывать всё, что было ему известно о великанах древности, при этом, как водилось за ним, твёрдо придерживался Библии, из которой его поразительная память выуживала несметное число упоминаний этих существ.

– Появление гигантов, то есть мифических героев – замысел бесплотных небесных сил, которые таким способом порождали материальных существ, способных сражаться с демонами, обладавшими физическими телами или захватившими их. Примечательно, что Библия упоминает исполинов и как «иже от века человецы именитии» так и – тиранов и нечестивцев. Впрочем, тут следует оговориться, что именитыми, то есть славными, они оставались в первых поколениях, пока боролись с равными себе врагами, после же превратились в тиранов для людей, которых нещадно порабощали. То же видим мы и в греческих мифах о Геракле или Персее… Сам Персей ещё вполне силен и славен, избавляя мир от демонических тварей, сын его царь Алкей уже не так яростно борется с нечистью, а правит жителями Тиринфа как вполне миролюбивый тиран, но внук Амфитрион уже без устали истребляет людей в многочисленных войнах. Атланты были как раз потомками героев-победителей, впрочем, от своего потопа и они не спаслись, а вернее, уцелели лишь немногие, давшие, например, род великанов – сынов Енаковых, земли которых в Книге Числ описаны как пожирающие людей. Мы говорили о горах трупов на месте Мензалейского озера, и вы позволили себе отрывки из египетских книг, я же вспомню Второзаконие, где Моисей говорит Израилю, что тот идёт на земли народов многочисленных и великорослых, и Господь будет истреблять и изгонять врагов, но не за праведность Израиля, а за нечестие народов сих избавляет Бог землю от них. Так откуда же взялись те народы? Атланты до своего падения поначалу существовали как могучая и творческая раса, но по уменьшению в поколениях божественного в них превратились в угнетателей всего мира: они завоевали уже все земли, и оставались им лишь Греция и Египет, когда из-за гнева богов лишились они своей Атлантиды. Осколки их расселились по свету, и проследить их легко по двум признакам: гигантскому росту племён и владением знания о выплавке железа. Филистимляне, что означает – вторгшиеся, основали Газу, куда и лежит отсюда путь мой – есть пример тому ярчайший, ибо железное делание было у них в ходу едва ли не раньше всех, а о великане Голиафе, побеждённом пращой Давида, известно нам из Писания. Этим знанием владели понтийские халибы, само имя которых означает железо, по описанию Аристотеля и Аполлония – скифский народ. И слышал я, будто князь Прозоровский в тех краях отыскал скелеты гигантов…