Александр Красницкий - Гроза Византии

Дир улыбнулся.

— Пойдем, покажем ей, — согласился он с братом.

Ему уже была известна сердечная тайна Аскольда. Он вполне сочувствовал ему и от души готов был сделать все, что пожелал бы тот. Аскольд, Дир и Всеслав, сами неся полученные подарки, вошли в покои Зои. Молодая женщина поспешила к ним навстречу с приветливой, ласковой улыбкой, при виде которой так и затрепетало пылкой радостью сердце влюбленного Аскольда.

— Прошу тебя, Зоя, взгляни на приношения гостей наших и сама выбери из них, что тебе понравится.

Он подвел Зою к столу, на котором уже были разложены подарки. Запястий между ними не было.

Зоя в восхищении смотрела на них. Еще бы! Ведь все эти драгоценности живо напомнили ей все годы, проведенные ею на берегу Пропонтиды, напомнили ту роскошь, к которой она так привыкла. При одном виде их она вспомнила свой дворец, с его атриумом, с великолепным убранством, вспомнила друзей, и слезы заволокли ей глаза.

— Пошли, Аскольд, за всеми этими купцами, я хочу их видеть, хочу говорить с ними… Прошу тебя, не медли, пусть их просят великой честью. Аскольд сделал знак Всеславу, и тот поспешно вышел из покоя.

Получив доказательства неотразимого влияния сестры на старшего князя, Всеслав теперь со своей стороны старался исполнить все ее даже малейшие желания…

— Что же ты облюбовала, несравненная? — склонился к Зое Аскольд.

— Здесь все хорошо…

Все…

Но выбери ты мне сам. Что понравится тебе, то будет по сердцу и мне…

— О, раз ты хочешь так, — воскликнул Аскольд, — тогда прошу тебя зажмурить глаза и дать мне твою руку.

Дир понял желание своего названного брата.

— А другую мне! — воскликнул он.

Аскольд взглядом поблагодарил его.

— Закрой же, Зоя, глаза! — еще раз сказал он.

Молодая женщина покорно повиновалась ему. Глаза ее зажмурились, руки были протянуты братьям.

Этим моментом воспользовался Аскольд. Почти в одно и тоже время, как и Дир, он украсил запястьем руку молодой женщины и закрыл замок.

Зоя вскрикнула при этом и широко в недоумении открыла глаза.

— Аскольд, что это? Что ты сделал со мной? Отчего мне больно? -тревожно произнесла она.

Взгляд ее упал на украшенные запястьями руки. Крик ужаса вырвался из ее груди, она вся побледнела, затряслась и, не помня себя от страха, стала срывать с руки эти драгоценности.

— Зоя, Зоя, что с тобой, что? — восклицал перепуганный ее жалким видом Аскольд.

— Это — запястья византийских купцов… — задыхаясь от ужаса, лепетала Зоя. — Скорее отруби мне руки выше локтя…

Иначе я умру… Бери же меч… Дир, руки мне отруби! Скорей, скорей… Поздно…

Нет еще…

— Что, что с тобой, Зоя? — в страшном невыразимом испуге восклицали оба витязя.

— Запястья эти отравленные!… Недаром я видела врача Фоку… Они предназначались для вас… Отрубите мне руки! Яд вошел уже в мою кровь… Я знаю эти запястья! Отчего вы не показали мне их, я бы предостерегла вас… Душно…

Смерть… Один укол смертелен, я получила два укола… Это — дары Византии… Они предназначались вам…

— Люди, эй, люди! — не помня себя, заревел Аскольд, бросаясь к дверям покоя. — Скорее сюда, скорее на помощь, к нам, здесь умирают!…

На его зов вбежал Всеслав.

— Что с вами, князья? — воскликнул он, не заметив уже упавшей на пол Зои.

— Она…

Она умирает! — ревел исступленный Аскольд.

— Проклятые византийцы отравили ее… — чуть ли не рыдал Дир.

— Брат, — раздался слабый, чуть слышный, голос Зои, — я умираю… Отрава предназначалась не мне, а им… Византия хотела лишить россов их вождей…

Всеслав так и замер в ужасе.

Аскольд, увидавший в соседнем покое купцов, кинулся к ним. Ему под руку попался Валлос. Норманн схватил его своими железными руками и подтащил к трепетавшей еще Зое.

— Что ты наделал? — ревел он.

— Я не виноват, я ничего не знаю! — кричал несчастный купец. — Там есть врач Фока… Может быть, он и спасет ее…

Луч надежды на минуту блеснул для исступленного витязя.

Он кивнул головой, и Всеслав тотчас же кинулся за Фокой.

Зою, между тем, подняли и положили на ложе. Она была мертвенно бледна, но время от времени на ее щеках проступали ярко-багровые пятна.

— Зоя, слышишь ли ты меня? — кричал над ней Аскольд. — Сейчас придет сюда тот, который отравил тебя… Я заставлю его спасти тебя… Ты будешь жить…

— Нет, милый, не утешай себя напрасной надеждой, смерть уже близка ко мне… — пролепетала молодая женщина.

— Вот он, — раздался около них голос Всеслава.

Аскольд отпрянул от ложа умирающей, Зоя приподнялась на локтях.

Перед ними стоял врач Фока, холодный, бесстрастный, готовый ко всему. Умирающая узнала его с первого же взгляда.

— Фока, ведь это — ты? — спросила она, поднимая с трудом на него свои глаза.

— Я, госпожа! — бесстрастно ответил тот. — Ты узнал меня?

— Да! Ты — матрона Зоя…

— Можно меня спасти?

Фока пожал плечами.

— Если Бог захочет совершить чудо, для Него все возможно!…

— А ты?

— Я — нет… Ты сама знаешь…

— Да, знаю! Скажи еще: ведь не мне, а им, киевским князьям, предназначались эти запястья?…

— Да… Я действовал по приказу Вардаса. Ты сама знаешь, что я не мог ослушаться…

— Я умру не скоро?

— Ангел смерти уже около тебя…

Аскольд заревел, как раненый зверь.

— Горе вам! Горе тебе, Византия!… — кричал он. — И я, я, любивший ее более всего на свете, убил ее сам…

— Милый, подойди ко мне, — раздался лепет Зои, — наклонись. Я счастлива, что умираю за тебя… Если бы не я, ты погиб бы… Так суждено… Прости!… Я любила тебя с первого взгляда… Я умираю… Отомсти за мою смерть!…

Она уже захлебывалась; голос ее превратился в почти непонятное хрипенье.

— Отомсти не им… Они не виноваты… — хрипела Зоя. — Отомсти Византии за все ее коварство… Да? Клянись!

— Клянусь! — загремел Аскольд. — Я камня на камне не оставлю в этом проклятом гнезде!… Вы слышите мою клятву?

— Благодарю… Милый, любимый… Наклонись, поцелуй во второй и последний раз… Так… Прощай!…

Началась агония.

К счастью, Зоя мучилась недолго… Яд врача Фоки действовал верно и скоро…

Она умерла…

Совсем другим отошел от ее холодеющего трупа Аскольд.

Глаза его горели лихорадочным блеском. Лицо осунулось, губы были сухи, в волосах показались седины.

Он был страшен. Даже привычные ко всему варяги попятились перед ним…

Страшным распаленным взглядом посмотрел он на бесстрастно стоявшего перед ним Фоку.

Стон дикого зверя вырвался из груди князя.

— Разорвать его между деревьями немедленно! — крикнул он.

Ни один мускул не дрогнул на лице византийского врача.

К нему бросились славяне и потащили было из горницы.

Из соседнего покоя раздались надрывающие душу крики купцов, понимавших, что теперь уже для них все кончено.