Валерио Манфреди - Последний легион

Все до единого в полном ошеломлении уставились на Амброзина, а потом обменялись взглядами с таким видом, словно не в силах были поверить собственным ушам.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — кивнул Амброзии. — Это легко прочесть в ваших глазах. Вы думаете, что я выжил из ума, но вы ошибаетесь. Теперь, когда вы лишились возможности получить вознаграждение, вам остаются два варианта. Вы можете отдать Ромула Августа в руки его врагов — и, возможно, заработать на этом даже больше… да, вы можете предать своего императора и навсегда запятнать себя этим бесчестным поступком. Но я уверен, ни один из вас даже не помышлял о таком. Я успел достаточно хорошо узнать вас за то недолгое время, что мы провели вместе, и я вижу, что в вас до сих пор живо нечто такое, что я считал давно умершим: храбрость, доблесть и преданность истинных римских солдат. Выбор за вами: вы можете присоединиться к императору, а можете просто позволить нам уйти, как свободным людям. — Взгляд старого наставника упал на рукоятку меча, висевшего на поясе Аврелия. — Этот меч будет нашим талисманом, и нас поведет вперед древнее пророчество, известное лишь нам двоим.

Мертвая тишина стояла в просторном подземном святилище. Воины были до глубины души потрясены и словами старика, и достоинством и храбростью маленького правителя, не имевшего ни царства, ни армии.

Первым заговорил Ромул.

— Я иду с тобой, Амброзии. Куда бы ты меня ни повел, с этим мечом или без него, Господь поможет нам.

Он взял своего наставника за руку, и они пошли к выходу из пещеры.

Но Аврелий преградил им путь.

— Могу я спросить — как вы намерены выбраться отсюда?

— Пешком, — коротко ответил Амброзин.

— Пешком, — повторил Аврелий тоном человека, который не понял, что это он такое услышал.

— Именно так.

— А когда вы доберетесь туда, — произнес Ватрен с легким оттенком язвительности в голосе, — если вы туда доберетесь… как вы намерены бороться с этими кровожадными тиранами и ужасными варварами, о которых вы тут рассказывали? Вас всего двое, старик и

— Ребенок, — закончил за него Ромул. — Я ведь просто мальчик, правда? Ну, а разве Юл, сын героя Энея, не был всего лишь мальчиком, когда покинул охваченную огнем Трою и отправился в Италию? И, тем не менее, он стал прародителем величайшего народа всех времен… Мне нечего вам предложить. У меня нет земель, нет денег, чтобы выплатить мой долг. Я могу лишь поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня. Я могу только сказать, что никогда вас не забуду, что вы всегда будете занимать важное место в моем сердце, проживи я хоть сотню лет. — Голос Ромула слегка дрогнул от переполнивших мальчика чувств. — Ты, Аврелий, и вы Ватрен, Деметр, Батиат, Оросий… и ты тоже, Ливия, — не забывайте меня. Прощайте! — Он повернулся к своему наставнику. — Идем, Амброзии. Нам пора.

Они дошли до выхода из святилища Митры, отодвинули плющ и выбрались на тропу. Аврелий взял поводья Юбы, посмотрел на своих товарищей и сказал так, словно это было чем-то самим собой разумеющимся:

— Я сними.

Ватрен встряхнул головой, словно желая проснуться.

— Ты это не всерьез, — сказал он. — Да подожди же, чтоб тебя разорвало!

И бросился следом за римлянином.

Ливия улыбнулась так, будто ничего другого и не ожидала, и тоже направилась к выходу, ведя за собой лошадь.

Батиат почесал затылок.

— А что, эта Британия далеко отсюда? — спросил он, обращаясь к двум оставшимся товарищам.

— Думаю, да, — ответил Оросий. — Боюсь, эта самая дальняя из известных земель, ну, по крайней мере, судя по тому, что я слышал.

— Тогда нам лучше поспешить, — пришел к окончательному выводу Батиат, свистом подзывая своего коня и протискиваясь сквозь плющ на солнечный свет.

Амброзин и Ромул уже ушли далеко по едва видимой тропе; конечно, они слышали, как позади затрещали ветки кустов и затопали конские копыта, но продолжали решительно шагать вперед.

Потом, окончательно убедившись, что маленький отряд движется вслед за ними, Ромул потянул Амброзина за руку, вынудив остановиться и обернуться. Шестеро воинов встали перед ними, как вкопанные.

— И куда это вы направляетесь? — спросил Ромул, глянув на каждого по очереди.

Аврелий шагнул вперед.

— Неужели ты действительно думал, что мы тебя бросим? — сказал он. — Отныне и навсегда — мы с тобой, ты можешь рассчитывать на нас, как на свою армию… небольшую, но доблестную и преданную. Виват, Цезарь!

Аврелий извлек из ножен свой меч и протянул его Ромулу. В это самое мгновение солнечный луч вырвался из-за облаков и проник сквозь ветви сосен и горных дубов, осветив мальчика и его чудесный меч волшебным, нереальным светом.

Ромул с улыбкой вернул меч Аврелию.

— Ты с ним лучше управишься, — сказал император.

Аврелий помог Ромулу подняться в седло и сесть перед собой. Кто-то привел Амброзину его мула.

— У нас впереди долгий и опасный путь, — сказал Аврелий. — Через два-три дня мы доберемся до долины реки По; там открытая местность, и нам нелегко будет остаться незамеченными. Так что мы должны придумать какой-то способ, чтобы на нас не обращали внимания.

— Туман будет нашим союзником, — сказал Амброзин.

— Возможно, Стефан еще может сделать для нас что-нибудь, — предположила Ливия. — Когда он пришел, чтобы предостеречь нас, он сказал, что у него есть лодка, и предложил доставить всех в безопасное место. Может быть, он даст нам часть тех денег, что были обещаны, или хотя бы сколько-то провизии. Долина По велика, а дни сейчас короткие и туманные; в общем, не так-то легко будет нас заметить.

— Согласен, — кивнул Аврелий. — Но потом нам придется переходить Альпы, да еще и в середине зимы.

Стефан видел, как отряд Вульфилы выстроился на опушке леса; варваров осталось всего полдюжины. Он подошел к ним, изо всех сил стараясь выглядеть как можно более естественно.

— А где остальные? — спросил он.

— Мы разделились на группы и часть отправилась на поиски. Уверен, мы найдем их где-то тут, в окрестностях. Они не могли уйти далеко со стариком и мальчишкой.

— Да, но погода меняется к худшему, и это вряд ли поможет в поисках, — заметил Стефан.

И действительно, широкий фронт темных облаков надвигался со стороны моря, начался дождь пополам со снежной крупой.

Огонь уже сожрал жнивье и солому и угас, оставив после себя огромное черное пространство, над которым еще поднимались клубы дыма. Бревна, отпущенные на свободу, раскатились по всему склону, а некоторые даже добрались до реки и бухнулись в нее.

У Стефана от холода стучали зубы, он весь дрожал, как лист на ветру, но, тем не менее, нашел в себе силы заговорить.

— Одоакру это не понравится, и посланникам Зенона тоже. Мне бы не хотелось оказаться на твоем месте, когда ты будешь обо всем этом докладывать… и не рассчитывай, что я стану прикрывать твою неудачу и рисковать собственным положением. Ты снова упустил старика и мальчишку, позволил им сбежать прямо из-под твоего носа… у тебя было семьдесят человек! В это просто невозможно поверить. Кое-кому может прийти в голову, что ты позволил себя подкупить.