Эдмон Ладусет - Железная маска

— Это не люди короля, мадемуазель. Это обыкновенные бандиты!

— Бандиты?

— Да, мадемуазель. Не успев войти, они перерезали горло мажордому… Несколько дворян, ожидавших здесь госпожу графиню, и слуги пытаются отбить нападение, но их слишком много! Они и нас убьют! Смотрите! Вот они! Уже поднимаются сюда!

Ивонна склонилась над перилами лестницы, но тут же в ужасе отпрянула назад, увидев во главе негодяев своего злейшего врага, уродливого Ньяфона.

— Бежим отсюда! — взмолилась служанка.

— Да, надо бежать, — откликнулась Ивонна, понимая, что всякое сопротивление бессмысленно.

Женщины укрылись в комнате Ивонны и принялись баррикадировать дверь мебелью.

— А теперь, — сказала Ивонна, когда они закончили, — прежде чем они смогут войти, у нас есть несколько минут. Воспользуемся же ими!

Она сняла с кровати простыни и связала их между собой, намереваясь закрепить один конец под железным подоконником и спуститься по этой импровизированной веревке на улицу.

Могучий удар потряс дверь, но она устояла. Второй удар сорвал ее с петель, и в тот самый момент, когда Ивонна уже собиралась скользнуть вниз по связанным простыням, она увидела мерзкие физиономии двух бандитов, ворвавшихся в комнату. Ситуация казалась безвыходной, но храбрая девушка быстро обнажила шпагу, к вящему удивлению негодяев, не ожидавших, что хрупкий «юноша» способен на столь решительный отпор. Пользуясь их замешательством, Ивонна бросилась вперед, и ее шпага пронзила одного из них.

Второй бандит успел занять оборонительную позицию, их клинки скрестились и замелькали с головокружительной быстротой, ослепительно вспыхивая в лучах восходящего солнца.

Ивонна яростно атаковала своего противника, желая побыстрее покончить с ним, ведь в любое мгновение могли нагрянуть остальные. Из последних сил ей удалось загнать бандита и сделать молниеносный выпад, однако негодяй успел отскочить в сторону, и шпага Ивонны, встретив на своем пути стену, сломалась.

В тот же миг девушка поскользнулась в луже крови и упала, продолжая сжимать жалкий обломок своего оружия. С насмешливой улыбкой ее противник уже занес свой клинок для смертельного удара, но тут раздался пистолетный выстрел, и бандит тяжело осел на пол с пулей в голове. Ивонна быстро вскочила на ноги и в ужасе отступила к стене, узнав того, кто спас ей жизнь.

— Ньяфон! — в отчаянии вскричала она.

— Собственной персоной, мадемуазель, — ответил карлик, склоняясь в издевательском поклоне.

Его притворная вежливость вызвала громкий хохот у стоявших за ним товарищей.

Боясь лишиться чувств, Ивонна медленно опустилась в кресло. Не переставая улыбаться, Ньяфон призвал своих сообщников к порядку и сел рядом с девушкой.

— Моя дорогая мадемуазель, — заговорил он медовым голосом, — поговорим сначала о том, что было, а уж затем перейдем к твоему будущему. Я не собираюсь углубляться в прошлое, ограничусь лишь событиями, происшедшими этой ночью в доме некоей придворной дамы…

Ивонна вздрогнула и впилась глазами в лицо урода.

— Тебе ведь это интересно, не так ли? — продолжал тот со зловещей усмешкой. — Так вот, этой ночью, как и было вами задумано, твои друзья герцог Лотарингский, граф де Роан, графиня де Суасон устроили ловушку Людовику XIV. И он непременно угодил бы в нее, если бы я не счел за благо вмешаться.

— Мерзавец! — еле выговорила девушка.

— О! Ты преувеличиваешь, красавица. Это ты виновна во всем происшедшем, поскольку если бы ты согласилась выйти за меня тогда, когда я тебя об этом просил, сейчас монсеньор Людовик восседал бы уже на троне своих предков, а герцог Лотарингский, графиня де Суасон и маркиза де Монтеспа не сидели бы под стражей в Лувре, откуда они смогут выбраться, разве что благодаря своим талантам прожженных интриганов… Вот, пожалуй, и все. Остается лишь добавить, что монсеньор Людовик в сопровождении моих добрых друзей Сен-Мара и Росаржа в данный момент направляется в карете своего августейшего брата к одной из самых мрачных крепостей, где сможет до конца дней своих предаваться размышлениям о том, сколь пагубно встревать в дела собственной семьи.

Как ни была печальна услышанная ею новость, девушка закрыла глаза, дабы Ньяфон не сумел прочесть в них радость. Монсеньор Людовик жив! Так какое ей дело до всего остального? Уж она позаботится о том, чтобы разыскать его и вернуть ему свободу… Но тут мысли ее возвратились к невеселой действительности: она в руках у злодея, сообщники которого, и глазом не моргнув, исполнят любой его приказ.

— Таким образом, — спокойно продолжал Ньяфон, — увидев, что ты осталась без помощи и поддержки, я пришел предложить тебе свою защиту и дружбу, а если потребуется, то и доказать свою любовь… Теперь тебе известно, чего стоит моя ненависть, — добавил он, скрипнув зубами, — осталось лишь оценить мою любовь и принять ее. Послушай, до сих пор я был нищим калекой, однако судьба научила меня, как добиться положения и состояния, достойных принца крови. Я все брошу к твоим ногам, если ты согласишься стать моей женой… Твоей жизни позавидует сама королева. Ты согласна? Отвечай же!

Гордо выпрямившись, Ивонна встала, чувствуя, что даже голос отвратительного карлика, не говоря уже о его предложениях, вызывает у нее тошноту. Она подняла руку, все еще сжимавшую обломок шпаги, и изо всех сил полоснула им карлика по лицу, повторяя дрожащими губами:

— Негодяй! Негодяй!

Испустив вопль ярости и боли, Ньяфон отскочил назад. Его лицо пересекала глубокая резаная рана, увидев которую его сообщники приготовились наброситься на бесстрашную девушку. Величественным жестом карлик остановил их.

Затем, отерев тыльной стороной ладони обильно сочащуюся из раны крови, он холодно сказал:

— Этой царапиной ты подписала свой приговор. Я предлагал свою любовь, ты же предпочла ненависть. Что ж, выбор сделан! Ты отправишься со мной в самую глухую часть леса Фонтебло, где единственным человеческим существом, которое ты сможешь увидеть и услышать, буду я. Ты отвергла меня, но я еще увижу тебя на коленях, молящей о пощаде! — И, обращаясь к своим наемникам, Ньяфон приказал: — Схватить ее!

Бедная девушка пыталась защищаться, то и дело раня кого-нибудь из нападавших на нее убийц. Но тут один из бандитов грубо дернул ее за руку, незарубцевавшаяся еще рана открылась, и с криком боли и отчаяния Ивонна потеряла сознание.

Почти в это же самое время в лесу Фонтебло, в маленьком охотничьем домике Фариболь и Мистуфлэ заканчивали обильный завтрак, которым их угостил граф де Роан.

Оба ели почти без аппетита, сильно беспокоясь из-за отсутствия новостей.

— Прислушайся, Мистуфлэ! — сказал вдруг Фариболь. — Я слышу топот копыт.