Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2

В зале раздались чудные звуки музыки, благоприятствующие более свободным разговорам. Лакеи наполняли бокалы и разносили кушанья. Старик Эспартеро оживленно беседовал с французским послом о Мексике, вокруг которой с приездом дона Олоцаги и Прима велись все разговоры.

После официальных тостов за здоровье королевы и всего королевского дома, армии и иностранных монархов Изабелла обратилась к Приму с поздравлением, весьма любезно заметив, что с радостью услышала о его недавней женитьбе. После этого поздравления гвардейцы королевы поняли причину отсутствия на банкете контр-адмирала Топете.

— Мы тем более радуемся вашему выбору, господин граф, — продолжала Изабелла, — что можем изъявить наше желание вскоре познакомиться с вашей супругой, принадлежащей к одной из самых знатных семейств Мексики. Нам было бы очень жаль, если бы и вы вследствие своего брака, прервали всякие отношения с нашим двором.

Серано посмотрел на королеву, желая убедиться по выражению ее лица, что ее слова являлись намеком на Топете. С языка уже готов был сорваться вопрос, но, прежде чем он успел задать его, Изабелла проговорила:

— Мы должны, к несчастью, сознаться, что между представителями нашей гвардии, которых мы вечно будем ценить, не достает одного.

Серано все понял — святым отцам удалось возбудить подозрение против супруги контр-адмирала и таким образом без всякого труда устранить одного из своих врагов.

— Я очень рад сообщить, — обратился Серано к Приму достаточно громко, чтобы его могла слышать Изабелла, — что контр-адмирал Топете со своей прекрасной и во всех отношениях достойной супругой после отъезда в Кадис вполне счастлив. Он предпочел переселиться туда, чтобы, несмотря на болезнь, которую недавно перенес, постоянно находиться рядом с флотом, состоявшего под его командованием. Два месяца тому назад я имел случай посетить его в Кадисе и изумился, обнаружив наш флот в прекрасном состоянии.

Пока королева, не слыша слов маршала Серано, полушепотом разговаривает с Марией-Христиной, постараемся описать обстановку банкета.

Зал освещали многочисленные свечи, отражавшиеся в зеркальных стенах — королева не любила для подобных празднеств дневного света.

На длинном столе стояли дорогие плоские вазы с цветами, тут же — хрустальные с виноградом, вишнями и финиками, этажеры с гаджиконфетами — любимым лакомством гарема, марципаном, шоколадными конфетами и маленькими китайскими паштетами.

Тарелки, которые сменялись после каждого блюда, представляли каждая большую ценность, ложки и вилки — золотые, но еще драгоценнее настоящие китайские вазы с фруктами.

На больших золотых блюдах лакеи разносили всевозможные заморские кушанья: салат из устриц, черепаший суп и разные соусы с пикантными приправами, подридо, то есть пучеро из яиц пигалицы и разной зелени, и к каждому блюду соответствующие вина; затем шли форель, фазаны и бекасы, лейпцигские жаворонки, ивикасы и кабритосы — маленькие печеные жирные птицы, различное жаркое на парижский, венский, лондонский и берлинский лад, потом опять подридо и после всего этого — мороженое.

Разговор, возбужденный шампанским, был очень оживленный. Гости шутили, следуя примеру королевы, которая, казалось, блаженствовала, болтая с Примульто. Гаджиконфеты и китайские паштеты, известные своим возбуждающим свойством, тоже оказали свое действие на гостей. Внезапно по знаку Изабеллы в люстрах и канделябрах потухли свечи, задняя стена зала раздвинулась и взорам возбужденных гостей представилась прекрасная живая мифологическая картина, изображавшая классические фигуры героев и богинь в коротких прозрачных юбочках ярко-красного и темно-синего цветов. Сам набожный патер Фульдженчио с таким вниманием смотрел на картины, как будто хотел запечатлеть их в своей памяти; Изабелла с большим интересом навела на них усыпанную бриллиантами лорнетку. Через минуту стена задвинулась, свечи в люстрах опять зажглись, как будто все только что виденное было волшебным сном.

Лакеи стали разносить в маленьких изящных чашках душистый кофе.

Вновь появилась живая картина: в очаровательной позе на диване лежала баядерка, рядом стояла другая. Их соблазнительные формы четко обрисовывались плотно облегавшим трико; своей внешностью они напоминали тех баядерок Востока, против которых, как рассказывают, не могли устоять даже боги.

Внезапно фигуры ожили. Взяв тамбурины с золотыми полумесяцами и пестрыми лентами, баядерки начали танцевать, глаза их блестели, юные лица сияли. Вдруг они остановились, высоко подняв над головой вуали, и быстро исчезли под восхищенные возгласы гостей.

По знаку королевы все встали из-за стола. Общество разделилось на группы и разошлось по другим залам. Граф Теба, весело болтая с красивой юной инфантой, направился в раковинную ротонду.

Мария-Христина незаметно исчезла с герцогом Риансаресом, Эспартеро, разговаривая с Серано, вошел с ним в зал, где уже были О'Доннель, Прим и Олоцага.

Из парка через высокие открытые двери веяло свежестью. Начинало смеркаться.

—Королева согласна со всем, что мы предпринимаем, — проговорил Эспартеро, который, несмотря на преклонные годы так обожал внешний блеск, что сегодня увесил всю грудь орденами, — поэтому нам остается только прийти к какому-нибудь окончательному решению.

— Французский и английский послы, по-видимому, уже знают о предполагаемой экспедиции, — заметил О'Доннель, — и, если не ошибаюсь, сама королева Англии одобряет наш план.

Серано в раздумье смотрел перед собой. Он размышлял о том, насколько выгодна эта экспедиция, и, наконец, объявил четверым грандам, что очень сомневается в успехе дела.

— Странно, — заметил Прим, — мой старый друг Серано, кажется, забыл, сколько дел мы совершили вместе.

— Это разные вещи, их нельзя сравнивать, Жуан.

— Конечно, мы должны иметь в виду, что три государства пришлют своих представителей, которые должны будут сойтись на чем-то одном, — проговорил О'Доннель, не замечая, что кто-то подслушивает за портьерой, отделявшей зал аудиенций от кабинета короля, — на переговоры явятся три человека, каждый из которых, разумеется, захочет быть первым.

Портьера немного отодвинулась в сторону, и показалась голова Кларета. Патер не удовольствовался одним подслушиванием, он хотел рассмотреть лица тех, кто вел таинственный разговор.

— Это противоречие мы можем разрешить, — заявил Прим решительно, — в случае, если Испания присоединится к экспедиции в Мексику, она возглавит это предприятие.

— Если бы только обещания всегда исполнялись!

— Условие это будет утверждено актом, Франциско. Я ручаюсь за то, что оно будет исполнено.