Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2

— И это?.. — вскричали Гонсалес Браво и Новаличес.

— Схватить маршала Серано!

— Без сомнения, он сильный враг ее величества, — сказал министр-президент, — и я не знаю, каким другим путем можно овладеть им, кроме поля сражения.

— Я сгораю от нетерпения померяться с ним силами, — вскричал Новаличес, — для меня будет истинная честь драться с таким отважным героем!

— Извините меня, господин маркиз, если откровенно признаюсь, что в этом случае я уверен в вашем поражении.

Новаличес смерил гневным взглядом маленького графа Джирдженти, оскорбившего его своим недоверием.

— Вы, кажется, сердитесь на мои слова, господин маркиз, однако я должен повторить их. Если дойдет до открытой битвы, Серано одолеет ваши войска, не забудьте, что я всего час как возвратился из Кордовы.

— Тогда мы сумеем умереть за свое дело, господин граф, — отвечал Новаличес.

— Прекрасно! Жаль, что это принесет мало пользы ее величеству и всем нам, потому что по вашему трупу бунтовщики пройдут дальше. Нет, нет, господин маркиз, есть другое средство захватить маршала Серано и подавить революцию!

— Так не заставляйте же нас сомневаться в нем, господин граф, — сказал нетерпеливо Новаличес.

— Средство, которое мы можем получить в ближайшую ночь, надежное и вполне достижимое! Вы знаете, что герцогиня де ла Торре в сопровождении одного новоиспеченного графа, как его зовут…

— Вы подразумеваете графа Теба? — подхватил Гонсалес Браво с любопытством.

— Именно! В сопровождении новоиспеченного графа Теба герцогиня де ла Торре вместе с освобожденными опальными генералами счастливо достигли твердой земли…

— Мы знаем это, — перебил Гонсалес, подойдя ближе.

— Теперь герцогиня и ее провожатый намерены оставить Кадис. Герцогиня направляется в свой замок, чтобы там находиться в безопасности. В эту ночь она проезжает равнину Вегу, а в следующую / должна проследовать городок Батисту.

— Шесть миль южнее Аранхуеса..,

— Да. Было бы очень легко перехватить кавалькаду, взять в плен герцогиню и ее спутника и держать как заложников.

— Отличное предложение! — вскричал Гонсалес Браво, вспомнив приказ королевы во что бы то ни стало поймать ненавистную Энрику.

— И очень важное для престола, — заметил граф Джирдженти, — схватив герцогиню де ла Торре, мы будем держать в руках опасного предводителя мятежников, который согласится на все требования, чтобы спасти свою жену!

Маркиз Новаличес стоял в раздумье, наморщив лоб.

— Вы не торопитесь согласиться со мной! — вскричал граф, — потому что дело касается женщины, но вы забываете, господин маркиз, что таким образом мы избежим кровопролития, которое может плохо кончиться для королевского дома.

— Не медлите ни минуты, дорогой генерал, — обратился Гонсалес к маркизу, — королева хочет во что бы то ни стало иметь в своих руках супругу маршала Серано, отважившуюся освободить мужа и склонить его к мятежу.

— Поедем, господин граф! Я надеюсь, что вы примете под свое начало отряд кирасирского полка, чтобы занять завтра равнину и лес около Батисты.

— Отлично! Нам удастся таким образом одержать победу без кровопролития. Господин министр будет так добр известить их величество о моем отбытии в полк.

— Без сомнения, господин граф. Я расскажу о той услуге, которую вы оказали. Любой ценой мы должны взять в плен герцогиню де ла Торре!

— Вместе с изменником Теба! Живые или мертвые, они должны попасть в наши руки!

Гонсалес Браво простился с графом Джирдженти, веселый и полный надежд на усмирение мятежа. Даже в случае неудачи он все-таки оказывал королеве услугу, которую она не забудет.

Граф Джирдженти и маркиз Новаличес поскакали верхом в сопровождении своих адъютантов и штаба к станции железной дороги, откуда с экстренным поездом должны были отбыть в Аранхуес и сделать там необходимые распоряжения.

План маленького честолюбивого графа был действительно недурен, как мы увидим впоследствии, и он не напрасно подвергался опасности попасть в плен, когда переодетым уходил из Кордовы.

Передовые посты повстанцев выдвинулись так далеко, что овладели всем треугольником между Кадисом, Севильей и Кордовой. Этот успех, а также мысль о том, что их ведет славный маршал Серано, воодушевляли и вдохновляли их. Взятие гавани и крепости Кадиса оставалось делом нескольких дней.

В то время как Серано с некоторыми генералами высаживался на берег, шумно приветствуемый жителями Кадиса, Прим повел несколько линейных кораблей в Каталонию, чтобы поднять там народ и таким образом начать восстание одновременно в нескольких местах.

Коменданту Кадиса предложили сдать крепость во избежание напрасного кровопролития, и после короткого раздумья он отказался от сопротивления, ввиду его явной бесполезности.

Серано и Топете уже на следующий день овладели Кадисом и всем берегом.

Энрика и Долорес приветствовали друг друга со слезами радости, перемешанной со страхом ожидания, потому что наступали дни, когда решались вопросы жизни и смерти.

Серано получил много тревожных сигналов о предстоявшем бомбардировании Кадиса кораблями, оставшимися верными королеве, и потому решил отправить герцогиню из области военных действий в сопровождении Рамиро и небольшого отряда.

К этому решению его особенно побудило известие, что Изабелла, мести которой он опасался, уехала в Сан-Себастьян, а также то, что многие богатые дворяне юга высылают свои семейства из театра предстоявшей войны.

Франциско посоветовал Энрике, с трудом разлучавшейся с ним, ехать под чужим именем, чтобы избежать возможных опасностей.

— Рамиро едет с тобой, и я спокоен, — говорил Серано, пожимая руку молодому офицеру, — ведь он нашел возможность возвратить нас на родную землю и, конечно, сумеет доставить тебя невредимой в замок Дельмонте, который так далеко от фронта военных действий.

— Как только супруга ваша будет в безопасности, я поспешу назад, чтобы сражаться рядом с вами.

— Конечно, мой молодой друг. Через несколько недель я надеюсь снова обнять тебя. Пресвятая Дева с нами и доставит нам победу!

— Мне так страшно, Франциско, — говорила Энрика, прощаясь с мужем, — я могу только молиться за тебя.

— Молись, прекрасная, благородная душа. Твоя молитва будет услышана. Мужайся, то, что ты уже пережила, труднее и опаснее того, что еще остается.

Энрика и Рамиро отправились в дорожной карете, запряженной четырьмя сильными андалузскими лошадьми и охраняемой шестью уланами. Последним было строго приказано во всем подчиняться графу Теба и стараться избегать больших дорог. Рельсовые пути и телеграфные столбы на юге были повсюду испорчены в последнюю ночь.