Георг Борн - Дон Карлос. Том 2

— Я буду упражняться, постараюсь привыкнуть, — поторопился ответить прегонеро.

— Смотри же, упражняйся чаще и не на окоченевших телах, а на таких, из которых еще льется кровь; только тогда ты сможешь, наконец, справиться со своей кровожадностью.

— Я уже теперь могу смотреть на кровь, — радовался прегонеро, не отводя глаз от трупа, — все пойдет на лад, поверь, хозяин, я излечусь совершенно.

— Ты не долго продержишься на моем месте, если не научишься укрощать свои порывы. Думай о том, что ты не дикий зверь, а человек: люди должны уметь владеть собой.

— Да я могу это, я смогу владеть собой. Я многим обязан тебе, хозяин. Но я знаю, все пойдет хорошо. Сегодня был хороший урок. Как кровь быстро течет в корзину, и какая лужа на плахе!.. Я могу теперь смотреть на это, хозяин.

— Отвяжи тело, — приказал Тобаль, — положи его снова на стол и приставь к нему голову. Ночью пусть работники отнесут его на кладбище.

Прегонеро повиновался немедленно, видимо желая доказать свою пригодность. Он положил тело и голову на место, снова накрыл покойника простыней и вычистил плаху.

Тобаль вернулся в свой домик и привел в порядок — бумаги. На следующий же день он должен был оставить Мадрид и ехать с войском на север. Он был уже принят на военную службу. Мысль о том, что он идет сражаться за отечество, была ему отрадна, и возможность осуществить ее представлялась ему чем-то вроде искупления.

На следующий день прибыла комиссия, которая должна была освободить Тобаля от его должности и назначить прегонеро его преемником, предварительно испытав его.

И доктора, и судьи остались вполне довольны испытанием, и Тобаль мог теперь оставить свой дом, а затем и Мадрид.

Когда Оттон Ромеро утвержден был в своей новой должности, прежние товарищи его сначала не хотели оставаться под его началом, но потом, казалось, одумались и решили не сопротивляться. Однако прегонеро показалось невыгодным держать их, он подумал, что когда-нибудь их послушание ему дорого станет, и потому отпустил всех. Он нанял новых работников и начал свою деятельность с того, что распечатал письмо, оставленное Тобалем, в котором содержалось распоряжение относительно денег.

Письмо было следующее:

«Моему преемнику! Вы должны заплатить мне за мой инвентарь две тысячи золотых. Я поручаю вам, чтобы деньги эти по истечении трех дней были отданы сеньоре Белите Рюйо, которой я дарю их. Сеньора эта живет в доме слесаря Фигуареса и работает на цветочной фабрике. Не говорите ей, если возможно, от кого эти деньги, но заставьте ее принять их! Если же сеньора не захочет брать этих денег, потому что, несмотря на свою бедность, она все же очень горда в некоторых вещах, я прошу своего преемника выплачивать ей ежегодно проценты с этой суммы незаметно, чтобы она не знала, от кого и как они до нее доходят. Всю сумму преемник мой должен законным порядком сберечь для сеньоры. Это моя собственная воля, засвидетельствованная моей подписью и печатью. Тобаль Царцароза».

Прегонеро это распоряжение показалось очень странным. Он тотчас же подумал, что речь идет о какой-нибудь возлюбленной Тобаля, и задумался, стоит ли действительно отдавать ей деньги? Две тысячи золотых — это были хорошие деньги, а к тому же исполнение распоряжения связано было с некоторыми затруднениями. Сначала нужно было найти девушку, да потом еще, чего доброго, упрашивать ее взять эти деньги. А если она не согласится принять их, он должен будет законным порядком пристроить их куда-нибудь и выплачивать ей проценты.

Все это было чрезвычайно хлопотно. Однако прегонеро решил исполнить желание Тобаля хотя бы отчасти и разыскать Белиту Рюйо. Но на следующий день прегонеро забыл о своем намерении, а на третий день письмо полетело в огонь, который уже не раз избавлял прегонеро от разных неприятных обязанностей.

На четвертый день преемник Тобаля окончательно забыл бы обо всем, если бы в этот день не пришел к нему человек, назвавшийся нотариусом Бокано, и не объявил, что непременно желает поговорить с сеньором Ромеро о весьма важном деле.

Прегонеро провел незнакомца в свой домик и спросил о причине его посещения.

— Я имею удовольствие говорить с самим сеньором Ромеро, не правда ли? — начал нотариус, вынув из кармана несколько бумаг.

— Это я, сеньор.

— Вы преемник сеньора Тобаля Царцарозы?

— Точно так, сеньор.

— Вы приняли письмо от сеньора Царцарозы.

— Я ни о каком письме не знаю, — отвечал "прегонеро.

— Как, вы не принимали запечатанного пакета, в котором находилось распоряжение сеньора Царцарозы…

— А! Вы об этом письме говорите, — небрежно прервал нотариуса прегонеро, — я нашел письмо в этих книгах.

— Но вы уже знали о нем от самого сеньора Царцарозы?

— Да, он как-то говорил об этом.

— И вы прочли письмо?

— Да, прочел.

— Покажите мне его, пожалуйста.

— Зачем мне показывать его вам?

— Мне надобно поговорить с вами о содержании этого письма.

— Что вам за дело, во-первых, до содержания? — грубо спросил прегонеро, которому разговор нотариуса не понравился.

— Я поверенный сеньора Царцарозы и обязан следить за исполнением его распоряжений. Вот моя доверенность.

— Сколько возни из-за таких пустяков! — презрительно отозвался прегонеро.

— Никакое распоряжение, сделанное законным порядком, не может быть пустяком, сеньор Ромеро; оно должно быть выполнено в точности, даже если бы вместо двух тысяч золотых дело шло о двух мараведи. Пожалуйста, дайте мне письмо.

— Да у меня нет его, оно сгорело.

— Тогда посмотрите сюда и скажите мне, такое ли было письмо? — сказал нотариус, подавая прегонеро другое письмо. Оно было написано так же, как и то, которое сжег прегонеро. Это сокрушило последнего. Он и не думал о возможности существования дубликата.

Прегонеро молчал, и нотариус начал снова:

— Вы видите, что здесь все так же, сеньор; здесь написано, что сумму эту по прошествии трех дней надлежит отдать сеньоре Белите Рюйо. Сделано это, сеньор Ромеро?

— Зачем вы спрашиваете, вы ведь, конечно, были уже у сеньоры, — отвечал прегонеро с такой досадой, будто бы ему все это дело до крайности надоело, — зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Вы знаете, что сегодня уже пятый день?

— Вовсе это не так спешно, выплатить всегда успеем.

— В таких делах нужна не спешка, а аккуратность, очень нужна аккуратность, сеньор Ромеро!

— Не беспокойтесь, сеньора получит свои деньги.

— Я не о том говорю. Здесь очень ясно назначен день, и если завтра вы не исполните воли вашего предшественника, я вынужден буду возбудить судебное расследование. Нам двоим предписан определенный план действий, поэтому я и потребовал от вас отчета. Если завтра вечером, ибо сеньора Белита Рюйо только по вечерам бывает дома, если завтра вечером деньги ей не будут выплачены, или же, в случае отказа с ее стороны, не будут законным порядком отданы куда-либо на сохранение, я обвиню вас в том, что вы уничтожили документы с целью завладеть означенной в документе суммой. Имею честь кланяться, сеньор Ромеро. — Нотариус поклонился и поспешно вышел.