Александр Быков - Стылый ветер

— Вы умеете торговаться, Уно. Что ж, придется мне принять вас на жалованье, вдвое большее, чем то, которое вам пообещали... Как, согласны?

— Хорошо. — И Уно в знак свершившегося договора ударил с Цебешем по рукам. — Однако это немыслимо. Вы, сеньор, пообещали удвоить нам жалованье, даже не спросив, какую именно сумму придется удваивать!

— Честно сознаюсь, я не искушен в том, сколько в наше время стоит труд наемного солдата. Однако вас, скорее всего, наняли на общих основаниях. Спросив вас о жалованьи, которое вам уже обещали, я бы сознательно спровоцировал вас на ложь. Ведь это так естественно — назвать большую сумму... Потом бы мы стали торговаться... Не люблю. Тем более не люблю торговаться, нанимая людей. А теперь мне остается надеяться лишь на вашу врожденную честность. Я уже согласился удвоить обещанное вам жалованье. Так какое же жалованье вам обещал тот капитан на самом деле?

Уно внимательно следил за рассуждениями Цебеша и, услышав вопрос, недовольно и одновременно восхищенно взмахнул рукой.

— Э-эх! Я же говорил вам, ослы, что это не просто посол, а философ. Вместо того чтобы состязаться в жадности, он предлагает мне состязаться с ним в благородстве. Воистину, порой наивность и простота сильнее, чем самое изощренное коварство. Разве у бедных албанцев нет чести? Как теперь я могу солгать человеку, который готов потерпеть убытки ради того, чтобы только не принуждать меня ко лжи?.. Нам обещали всего по два талера в неделю на человека и по четыре талера в неделю, когда выступим в поход. Даже если эту сумму удвоить, получится не так уж и много. Однако мы, сударь, уже договорились, и я, признаться, совсем не жалею об этом.

После того как Цебеш нанял албанцев для охраны, обстановка несколько разрядилась. Уно и Старик завели неторопливые беседы на философские темы, а Ду и Тэрцо изредка отпускали скабрезные шуточки, надеясь, видимо, смутить ими Ольгу. Ольга заметила, что Цебеш с неудовольствием поглядывает на ящики албанцев, подозревая в них контрабанду или еще какую-нибудь грядущую неприятность. Также она заметила и то, как внимательно, даже испытывающе, смотрел на нее иногда Уно.

Дорога тем временем постепенно подсыхала. Они ехали, почти не останавливаясь, весь день и к вечеру оказались на окраине славного своим серебром города Граца.

— Направо. Вот в этот переулочек, — скомандовал Цебеш. Он чувствовал себя в лабиринте улиц так уверенно, словно Грац был его родным домом. Когда телега остановилась у высокого кирпичного забора, за которым темнели двух-трехэтажные постройки, он велел остановить лошадей, аккуратно слез на вымощенную брусчаткой мостовую и, буркнув: «Ждите здесь», скрылся в темноте.

— Непохоже на гостиницу или таверну, — недовольно проворчал Тэрцо по-албански. — Это, случаем, не городская тюрьма?

— Мария, — вполголоса обратился Уно к Ольге, — мне все кажется, что я вас где-то встречал. Вы меня... не помните?

— Нет. А где вы могли меня видеть?

— Нигде, наверное. Похоже, это просто внешнее сходство.

— Ох, не нравится мне это место. Там, за забором, кто-то поет, что ли? — не унимался Тэрцо.

— Монастырь, наверное. Где еще может остановиться на постой наш странный валашский посол, — подхватил Ду.

— Кажется, он вообще не валах... и не посол. Какая, однако, нам разница, коли он уплатил за неделю вперед.

Совсем рядом в каменном заборе скрипнула калитка, и появившийся оттуда Цебеш скомандовал:

— Поехали. Быстро.

Через некоторое время в заборе обнаружились ворота, моментально открывшиеся перед ними. Телега въехала в просторный дворик, окруженный со всех сторон постройками или этим самым забором.

— Позаботься о лошадях, — приказал Старик человеку, появившемуся возле телеги.

У дверей одной из построек их уже кто-то встречал — долговязый человек в рабочем фартуке поклонился Цебешу и сделал приглашающий жест. Цебеш скомандовал, обращаясь к албанцам и Ольге:

— Следуйте за этим человеком. Он покажет, где вы будете спать, пока мы будем находиться под защитой этого славного цеха.

Албанцы, недоуменно оглядываясь, двинулись вслед за провожатым по коридорам, волоча на себе все три ящика, которые они привезли на телеге.

— Что за цех? У кого мы остановились? — беспокойным полушепотом спросила Ольга у Цебеша, который уже собрался куда-то уйти.

— Это вольные каменщики Граца. Их мастер — просвещенный человек. Он иногда помогает скрываться от преследований протестантам и всяким сумасшедшим вроде меня. Не беспокойся. Школа каменщиков живет довольно закрыто, так что на несколько дней я могу гарантировать, что наше пребывание в Граце останется тайной.

— А потом?

— Потом будет видно.

Его преосвященству, Великому инквизитору Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны кардиналу Джеронимо, от офицера Крайнской полиции Христа Стефана Карадича

Милостивый государь, сообщаю Вам, что означенный в списке поиска под номером 1 субъект был мной обнаружен после оперативно-розыскной деятельности и работы с агентурой 30 сентября сего, 1618 года Господа нашего, проживающим в поместье Теодориха фон Лицена.

От заслуживающих доверия информаторов мне доподлинно известно, что в ряде владений, а именно в герцогствах Каринтии, Штирии и Крайны, субъект обладает большим влиянием на темные крестьянские массы. Пользуясь антипапскими, а в местах компактного проживания славян и антигерманскими настроениями части населения, он активно вербует себе сторонников. Умело манипулируя фактами, используя как демагогические приемы, так и отдельные реальные случаи несправедливости, необоснованного насилия и произвола со стороны имперских и местных властей и представителей Святой Инквизиции, субъект сумел сформировать на обозначенной территории разветвленную агентурную сеть, занимающуюся сбором информации, контрабандой, торговлей оружием. Ходят упорные слухи о его связях с преступными шайками, похищающими людей. Реальных фактов, подтверждающих эти слухи, мне обнаружить не удалось, однако в целях подрыва авторитета означенного субъекта в среде его сторонников считаю необходимым эти слухи всячески поддерживать.

Тот факт, что субъект был предупрежден о весьма профессионально производившейся слежке и смог безнаказанно ускользнуть из поместья Лиценов, говорит, что либо сам Лицен, либо кто-то из его окружения, слуг предупредил субъекта и оказал ему деятельное содействие. В связи с этим считаю необходимым рекомендовать местному трибуналу Святой Инквизиции провести дополнительное дознание на предмет выяснения сподвижников субъекта в поместье фон Лицена, а также в местечке, именуемом Вис, где субъект получил не только всемерное содействие со стороны местных жителей, но и возможность совершить безнаказанное и дерзкое убийство, напав на уполномоченного комиссара полиции Христа Шульца фон Шицена.