Александр Дюма - Парижские могикане. Том 2

— А и вправду, хотел бы я знать, — воскликнул Карманьоль, — куда подевались шестьдесят парней, которые вошли в дом!

— Ведь мы их в самом деле видели, верно?.. — спросил г-н Жакаль.

— Еще бы, черт подери!

— И вот они исчезли, испарились, улетели!.. Шарик исчез! Фокус удался!

— Ого! — вскричал Карманьоль. — Шестьдесят человек не потеряются, как кольцо, как часы, как Жан Дебри… Здесь был дьявол, не иначе!

— Дьявол-то здесь! — заметил г-н Жакаль. — А вот шестидесяти человек нету!

— Этот чертов купол похож на стаканчик фокусника. Но все-таки шестьдесят человек… Должно быть, здесь потайной ход.

— Где они могут быть, господин Жакаль? — спросил начальника Овсюг, безоговорочно веривший в его проницательность.

Однако г-н Жакаль был совершенно сбит с толку.

— Черт побери! — вскричал он. — Ты ведь понимаешь, дурак ты этакий, что раз мне самому что-то непонятно, я и тебе не смогу это объяснить!

Обернувшись к подчиненным, он продолжал:

— Ну что вы смотрите на меня с дурацким видом? Простучите стены своими палками, шпагами, рукоятками пистолетов!

Носители перечисленных видов оружия повиновались и с остервенением стали колотить по стенам; однако стены в ответ звучали глухо, а не отзывались пустотой, как смутно надеялся г-н Жакаль.

— Ну, ребята, видно, мы имеем дело с кем-то похитрее нас!

— Или, как говорят в народе, нас облапошили!

— Ладно, давайте еще раз все обойдем с факелами.

Повинуясь приказанию г-н Жакаля, факельщики двинулись вперед; за ними пошел начальник полиции с кастетом в руке, потом — полицейские с дубинами, шпагами, пистолетами.

Если бы в эту минуту кто-нибудь увидел их со стороны, он принял бы их за сумасшедших, бросающихся на стены.

Простукивание стен ни к чему не привело; полицейские перешли к плитам на полу и так же тщательно их простучали.

Напрасный труд: они не обнаружили ни тайника, ни малейшей трещинки.

После часа бесплодных поисков пришлось отказаться от надежды что-нибудь найти, а за неимением другого объекта — постучать себя по голове: вдруг удастся извлечь из нее нечто более полезное, чем то, что они нашли в стенах и полу!

Полицейские стали совещаться. Еще раньше было установлено, что в доме нет погреба, нет ничего, кроме передней и одной комнаты. Агенты терялись в догадках и в конце концов решили, что во всем этом есть какая-то тайна или даже колдовство. Но им не хотелось искать ни разгадки этой тайны, ни секрета этого колдовства.

Один г-н Жакаль не терял терпения.

Два человека подняли изуродованный труп Ветрогона и вынесли его на улицу.

Шесть человек остались в зале.

Потом погасили факелы, и г-н Жакаль вышел из дома в сопровождении Карманьоля, Овсюга и остальных.

Снаружи оставили двух человек: они должны были до утра патрулировать Почтовую улицу.

Господин Жакаль, такой же задумчивый и хмурый, как Ипполит; столь же понурый, как скакуны героя древности; озабоченный и печальный, подобно этим благородным коням, направился к улице Говорящего колодца.

Но, прежде чем свернуть на нее, г-н Жакаль вдруг остановился. Видя, что их начальник замер, Карманьоль и Овсюг тоже остановились. Остальные полицейские последовали их примеру.

Из-под земли доносились стоны.

Они-то и поразили натренированный слух г-на Жакаля: он остановился в надежде выяснить, откуда они исходят.

— Слушать всем! — приказал г-н Жакаль.

Все немедленно повиновались и прислушались: одни замерли, как стояли, другие припали ухом к стенам, третьи, словно американские индейцы — к земле.

В результате этих обследований стало ясно, что душераздирающие стоны доносятся из-под земли. Но где точно находился несчастный? Никто не мог этого сказать.

— Я начинаю думать, что оказался игрушкой в руках какого-то искусного колдуна! Шестьдесят человек испаряются словно мыльные пузыри; мостовые зовут на помощь; стоны доносятся неизвестно откуда, как в «Освобожденном Иерусалиме» Тассо, — все это делает наше расследование похожим на борьбу с потусторонней силой… Однако не будем отчаиваться и поищем ключ к этой загадке.

Этим спичем г-н Жакаль надеялся поднять боевой дух своих людей, подавленных смертью Ветрогона и исчезновением заговорщиков. Инспектор полиции снова насторожился. Все затаили дыхание и прислушались; они отчетливо различали человеческие стоны, доносившиеся (так, во всяком случае, казалось) с глубины ста футов.

Господин Жакаль решительно зашагал к колодцу в конце улицы и, хлопнув по его створке, находившейся на высоте трех-четырех футов над землей, сказал:

— Это здесь! Карманьоль подошел ближе.

— Да, — заявил он, — похоже, голос доносится отсюда. И я бы даже сказал, что это меня не удивляет, ведь мы имеем дело с Говорящим колодцем.

Многим из наших читателей, очевидно, неизвестно о существовании самого Говорящего колодца, как и улицы, на которой он расположен. Спешим сообщить, что улица эта находится между Почтовой и улицей Нёв-Сент-Женевьев, а на углу ее и Почтовой стоит закрытый створкой колодец, давший ей название.

В средние века жители квартала остерегались ходить темной ночью по этой улице, оканчивающейся зияющим колодцем.

А наиболее отчаянные горожане и наименее робкие школьники, отважившиеся хоть раз пройти мимо него, уверяли, что оттуда доносились странные звуки, голоса, пение на незнакомом языке; порой слышался грохот большущих молотов, опускавшихся на огромные наковальни, а то подолгу раздавался звон железных цепей, звенья которых словно бы забивали в мраморные плиты.

Не только слух, но и обоняние подсказывали тем, кто проходил по улице или жил поблизости, что перед ними подвальное окно самой преисподней: из колодца поднимались отвратительные испарения, тлетворные миазмы, едкие запахи серы и углекислоты. В глазах населения это были веские доводы для объяснения повальных болезней, вроде чумы и лихорадки, опустошавших город особенно в XIV и XV веках.

Кто производил этот шум? Откуда поднимались эти гнилостные запахи? Мы не знаем: легенда ограничивается констатацией факта, не восходя — точнее, не опускаясь — к источнику. Но в народе поговаривали (как всегда бывает в подобных случаях), что это дело рук банды фальшивомонетчиков, которые живут в пещерах, сообщающихся с колодцем.

Набожные же люди видели во всем этом страшную угрозу и в то же время милосердное предупреждение Всевышнего, позволившего смертным с помощью необыкновенного колодца слышать завывания грешников из глубин преисподней.

Разумеется, колодец, откуда доносились подобные звуки и запахи, по праву назывался Говорящим, и, как справедливо заметил Карманьоль, колодец, громко вопивший в XIV и XV веках, в XIX веке вполне мог застонать.