Александр Дюма - Графиня де Монсоро. Том 1

Монсоро поклонился.

– Ибо вы хороший слуга, господин главный ловчий французского королевства, и привязаны к моей особе. Не так ли?

– Я полагаю, монсеньер.

– Со своей стороны я в этом уверен, сударь; ведь это вы не раз открывали заговоры, сплетенные против меня; ведь это вы помогали мне в моих делах, часто забывая свои собственные интересы и даже подвергая опасности свою жизнь.

– О, ваше высочество!

– Я все знаю. Да вот совсем недавно… Придется напомнить вам этот случай, ведь сами вы поистине воплощенная деликатность и никогда даже косвенно не упомянете об оказанной вами услуге. Так вот недавно, во время этого злосчастного происшествия…

– Какого происшествия, монсеньер?

– Похищения Дианы де Меридор! Бедное юное создание!

– Увы! – пробормотал Монсоро так, что нельзя было понять, к кому относится его сожаление.

– Вы ее оплакиваете, не так ли? – сказал герцог, снова переводя разговор на твердую почву.

– А разве вы ее не оплакиваете, ваше высочество?

– Я? О! Вы же знаете, как я сожалел о моем роковом капризе! И, подумайте, из-за моих дружеских чувств к вам, из-за привычки моей к вашим добрым услугам я позабыл, что, не будь вас, я не похитил бы юную девицу.

Монсоро почувствовал удар.

«Посмотрим, – сказал он себе, – может быть, это просто угрызения совести?» – Монсеньер, – возразил он герцогу, – ваша природная доброта побуждает вас возводить на себя напраслину, не вы явились причиной смерти Дианы де Меридор, да и я также в ней не повинен.

– Почему? Объяснитесь.

– Извольте. Разве в мыслях у вас было не останавливаться даже перед смертью Дианы де Меридор?

– О, конечно, нет.

– Тогда ваши намерения оправдывают вас, монсеньер. Вы ни при чем: стряслась беда, случайная беда, такие несчастья происходят каждый день.

– И к тому же, – добавил герцог, погружая свой взгляд в самое сердце Монсоро, – смерть все окутала своим вечным безмолвием!

В этих словах прозвучала столь зловещая интонация, что Монсоро тотчас же вскинул глаза на принца и подумал: «Нет, это не угрызения совести…» – Монсеньер, – сказал он, – позволите ли вы мне говорить с вашим высочеством откровенно?

– А что, собственно, вам мешает? – с высокомерным удивлением осведомился принц.

– И вправду, я не знаю, что мне сейчас мешает.

– Что вы хотите этим сказать?

– О монсеньер, я хочу сказать, что отныне откровенность должна быть главной основой моей беседы с принцем, наделенным столь выдающимся умом и таким благородным сердцем.

– Отныне?.. Почему только отныне?

– Но ведь в начале нашей беседы его высочество не сочло нужным быть со мной откровенным.

– Да неужели? – парировал герцог с принужденным смехом, который выдавал закипающий в нем гнев.

– Послушайте меня, монсеньер, – смиренно сказал Монсоро. – Я знаю, что ваше высочество собирается мне сказать.

– Коли так, говорите.

– Ваше высочество хотело дать мне понять, что Диана де Меридор, может быть, не умерла, и это избавляет от угрызений совести тех, кто считал себя ее убийцами.

– О! Как долго вы тянули, сударь, прежде чем решились довести до меня эту утешительную мысль. А вы еще называете себя верным слугой! Вы видели, как я мрачен, удручен. Я признался вам, что после гибели этой женщины меня мучают кошмары, меня, человека, благодарение богу, не склонного к тонкой чувствительности.., и вы оставляли меня томиться и мучиться, хотя одно ваше слово, одно высказанное вами сомнение могло бы облегчить мои страдания. Как должен я назвать подобное поведение, сударь?

В словах герцога прозвучали раскаты готового разразиться гнева.

– Монсеньер, – отвечал Монсоро, – можно подумать, что вы меня в чем-то обвиняете.

– Предатель! – внезапно закричал герцог, делая шаг к главному ловчему. – Я тебя обвиняю и поддерживаю обвинение… Ты меня обманул, ты перехватил у меня женщину, которую я любил.

Монсоро страшно побледнел, но остался стоять в спокойной, почти вызывающей позе.

– Это верно, – сказал он.

– Ах, это верно… Обманщик! Наглец!

– Соблаговолите говорить потише, монсеньер, – сказал Монсоро, все еще сохраняя спокойствие, – ваше высочество позабыли, что вы говорите с дворянином, с добрым слугой…

Герцог разразился конвульсивным смехом.

–..с добрым слугой короля! – закончил Монсоро. Он произнес эту страшную угрозу, не изменив своего бесстрастного тона.

Услышав слово «король», герцог сразу перестал смеяться.

– Что вы хотите этим сказать? – пробормотал он.

– Я хочу сказать, – почтительно, даже угодливо продолжал Монсоро, – что ежели монсеньер пожелает меня беспристрастно рассудить, он поймет, почему я мог завладеть этой женщиной, ведь ваше высочество тоже хотели завладеть ею.

Герцог остолбенел от такой дерзости и не нашелся что ответить.

– Вот мое извинение, – просто сказал главный ловчий, – я горячо любил Диану де Меридор.

– Но и я тоже, – надменно возразил Франсуа.

– Это верно, монсеньер, и вы – мой господин, но Диана де Меридор вас не любила!

– А тебя она любила? Тебя?

– Возможно, – пробормотал Монсоро.

– Ты лжешь! Ты лжешь! Ты принудил ее насильно, как и я мог бы ее принудить. Только я, твой господин, потерпел неудачу, а тебе, моему холопу, удалось. И это потому, что я действовал одной силой, а ты пустил в ход вероломство.

– Монсеньер, я ее любил.

– Какое мне до этого дело! Мне!

– Монсеньер…

– Ты угрожаешь, змея?

– Монсеньер, остерегитесь, – произнес Монсоро, опуская голову, словно тигр перед прыжком. – Я любил ее, повторяю вам, и я не из ваших холопов, как вы меня сейчас назвали. Моя жена принадлежит мне, как моя земля. Никто не может у меня ее отобрать, никто, даже сам король. Я пожелал эту женщину, и я ее взял.

– Правда твоя, – сказал Франсуа, устремляясь к серебряному колокольчику, стоявшему на столе, – ты ее взял, ну что ж, ты ее и отдашь.

– Вы ошибаетесь, монсеньер, – воскликнул Монсоро, бросившись к столу, чтобы остановить принца. – Оставьте эту дурную мысль помешать мне. Если вы призовете сюда людей, если вы нанесете мне публичной оскорбление…

– Говорю тебе: откажись от этой женщины.

– Отказаться от нее? Невозможно… Она моя жена, мы обвенчаны перед богом.

Монсоро рассчитывал на воздействие имени божьего, но и оно не укротило бешеный нрав герцога.

– Если она твоя жена только перед богом, то ты вернешь ее людям, – сказал принц.

– Неужто он знает все? – невольно вырвалось у Монсоро.

– Да, я знаю все. Этот брак, либо ты его сам расторгнешь, либо его расторгну я, хоть бы ты сотню раз поклялся перед всеми богами, которые когда-либо восседали на небесах.

– Монсеньер, вы богохульствуете, – сказал Монсоро.

– Завтра же Диана де Меридор вернется к отцу, завтра же я отправлю тебя в изгнание. Даю тебе час на продажу должности главного ловчего. Таковы мои условия. Иначе берегись, вассал, я тебя изничтожу, как вот этот стакан.