Василий Веденеев - Бальзам Авиценны

Улучив момент, Федор Андреевич поглядел в узкие окна. Так и есть: селение построено единым фортом и дома образовывали общую линию обороны, а на господствующей высоте торчала сторожевая башня. Наверняка в ней постоянно находился гарнизон – пусть небольшой, зато бдительный и храбрый. Заметив его интерес, молодой шейх шепнул, что в этом племени метко стреляют все, даже женщины!

Визит затянулся. Приходили еще какие-то люди, что-то говорили, а что – капитан понять не мог. Али-Реза активно поддерживал беседу, то задавая вопросы, то отвечая на них. Наконец, все угомонились, и гостей устроили ночевать в комнате старейшины. Растянувшись на ковре рядом с Кутергиным, молодой шейх шепнул:

– Все в порядке. Путь свободен. Завтра отправляемся…

Провожая гостей, хозяева улыбались, но ни один из воинов племени джаджи-майдан не покинул родовой крепости. Впрочем, в этом и не было нужды – места вокруг отличались полным безлюдьем.

– Куда теперь? – спросил капитан, когда миновали перевал.

– Увидишь. – загадочно ответил Али-Реза.

Однако прошло почти пять долгих дней, пока они достигли предгорий с буйной растительностью Федор Андреевич не задавал больше вопросов: он решил терпеливо ждать. И дождался: утром шестого дня въехали на гору, с которой открывался вид на небольшую цветущую долину. Молодой шейх остановил коня.

– Смотри!

Кутергин увидел лежавший внизу город храмов. Причудливые купола и башенки, высокие зубчатые каменные стены, окруженные рвом с водой, слепящие глаза отражением солнца зеркала водоемов, широкие площади и дворцы, как из сказок Шахерезады. Все утопало к пышной зелени и казалось Божьей игрушкой на живописных холмах, специально спрятанной Создателем подальше от грешных людских взоров.

Капитан привстал на стременах: такой дивной красоты ему еще никогда не приходилось видеть – какая удивительная гармония, ощущение света и тепла, идущего от города! Он будто манил к себе, обещая открыть нечто сокровенное, доступное только тем, кто много выстрадал. Сказка, упоительная волшебная сказка!

Но что это? Все крепостные ворота наглухо закрыты. На площадях и у храмов не видно ни одного человека. Нигде не поднимается к небу дымок из печных труб. И тишина, странная тишина. Даже не шумят под ветром деревья.

Дивный город храмов казался вымершим…

Ближе к полудню путники подъехали к воротам в крепостной стене – высокие, украшенные затейливой резьбой, изображавшей неизвестных богов и героев, они были окованы позеленевшим от времени металлом. Одна створка оказалась чуть приоткрытой – ровно настолько, чтобы мог проехать всадник. Федор Андреевич настороженно повертел головой, высматривая, нет ли кого поблизости. Ведь он ясно видел с горы: ворота закрыты наглухо! Значит, здесь все-таки есть люди и они ждут гостей. Или расстояние обмануло, спрятав все в переменчивой игре света и тени?

Стоячая вода во рву казалась маслянисто-черной, на ее поверхности чуть покачивались незнакомые розовые и белые цветы, чем-то отдаленно напоминавшие кувшинки в родных среднерусских прудах. Местами виднелись желто-бурые пучки водорослей – ров давно не чистили. Однако на переброшенном через него мостике и каменных плитах перед воротами нет ни сора, ни грязи, не валялись опавшие с деревьев листья, и в щелях между плитами не вылезла неистребимая трава. Неужели здесь потрудился добросовестный привратник? Но никого не видно, ни одной живой души. С обеих сторон ворот на стене возвышались башенки для стрелков – в них тоже пусто. Никто не выглядывал из-за зубков стены, не прятался на площадке надвратной башни. Чудеса или явный признак грозящей опасности? Вдруг створки ворот приоткрыты не в гостеприимный дом, а в смертельную ловушку?

Тем временем Али-Реза спокойно миновал ворота, и капитан, держа оружие наготове, последовал за ним. Внутри надвратной башни царил прохладный полумрак, но впереди призывно светилась шель приоткрытых внутренних ворот. Через них путники попали на достаточно широкую площадь с квадратным бассейном посередине. Сзади оказалась крепостная стена, а с трех сторон площадь окружали желтовато-белые здания, украшенные множеством искусно вырезанных из камня фигур. Некоторые под воздействием времени и непогод потрескались или остались без головы, без рук, зато скульптур было столько, что не хватило бы и целого дня на их детальный осмотр. Храмы напоминали многоярусные пирамиды, увенчанные причудливыми куполами. И на каждом ярусе стояли свои фигурки, застыв в немыслимых позах. Внизу загадочно темнели входы в святилища.

Сколько лет этим домам-храмам? И вновь то же самое, что и перед воротами – каменные плиты площади удивительно чистые, а вода в бассейне прозрачная. И тишина, странная тишина! Кажется, от нее звенит в ушах, а шаги отдаются гулким эхом. Цокот копыт, звяканье амуниции, любое; даже тихо произнесенное слово разносится далеко вокруг. В любом месте площади ты словно стоишь на сцене древнего театра с великолепной акустикой, позволявшей тысячам зрителей слышать шепот трагиков. Кто построил все это?

Молодой шейх спрыгнул с коня и привязал поводья к кольцу каменного столба у ворот. Потом снял с себя оружие и повесил на луку седла.

– Здесь оно не понадобится.

Капитану очень не хотелось оставаться безоружным, но он, скрепя сердце, тоже спешился, снял ружье саблю и кинжал.

– Нож! – напомнил Али-Реза.

Кутергин вытащил из-за голенища нож Нафтуллы и бросил его на каменные плиты. Зазвенела сталь, метнулось испуганное эхо и тут же умолкло. Все, теперь он будто голый перед лицом неведомых друзей или врагов. Впрочем, если бы его хотели убить, то это давно могли сделать воины африди или джаджи.

– Теперь иди! – Али-Реза показал на вход в высокий белый храм-пирамиду под гладким полукруглым куполом.

– Зачем? – У Федора Андреевича мелькнула мысль: а не убраться ли отсюда подобру-поздорову, пока еще не поздно? Слишком уж тут все туманно и загадочно, как в волшебных нянюшкиных сказках, которые он любил слушать в детстве, забираясь на колени к доброй старушке. Не ждет ли его тут другая старушка: в белом саване и с острой косой в костлявых руках?

– Там истина, – серьезно ответил молодой шейх и испытующе посмотрел в глаза русского.

– А ты?

– Я буду ждать тебя.

Кутергину стало немного не по себе, но он вспомнил недавний разговор о доверии и подумал: не хотят ли сейчас проверить храбрость русского офицера? Что же, пусть с его стороны это будет глупостью, однако он не может позволить ставить под сомнение свою честь и смелость. Господи, благослови!

Твердым шагом Федор Андреевич подошел к храму и медленно поднялся по мраморным ступенькам. В лицо пахнуло прохладой и едва уловимым запахом незнакомых благовоний – дурманяще сладким, зовущим к неге и безумствам любви. Задержавшись на секунду, капитан прислушался. Нет, внутри святилища тихо, не доносятся ни шорохи, ни вздохи. Ну, пришла пора посмотреть, какая истина прячется внутри каменной громады. И он переступил порог.