Э. Гленвилль - Зулусы наступают

Один из кафиров посоветовал убить мальчишку дубинкой, но вождь запротестовал:

— Он пригодится нам! Пусть носит воду и хворост!

Дакуина отвели в пещеру, в ту самую пещеру, где нашли себе пристанище бушмены. Кару так спешил, что даже оставил здесь много сушеного мяса. Кафиры с жадностью набросились на еду, а Дакуин, присматриваясь к ним, убедился, что попал в плен к амаксозам. Вид у них был более свирепый, чем у зулусов, волос они не красили растительными соками, как делают это суази, но щеки их были покрыты слоем красной глины, защищающей от солнечных ожогов. Щиты их были больше, чем щиты зулусов, а ассегаи тоньше. Разговаривая, они закатывали глаза и выразительно жестикулировали.

Воины, спасшие Дакуина, подробно описали своим товарищам удивительную сцену, развернувшуюся у них на глазах. По их словам, удав яростно отражал нападение собак, желая защитить юношу.

— Этот бушмен — сын змеи, — сказал один из воинов.

— Ха! — воскликнул другой. — Все бушмены не лучше змеи. Смотрите, этот мальчишка сидит у костра и ест вместе с нашими людьми.

Он подошел к Дакуину, схватил его за плечо и отшвырнул в сторону.

— Ступай прочь, собака! Когда мы поедим, можешь подойти и подобрать объедки.

Маленькие глазки Дакуина злобно вспыхнули, но тотчас же он овладел собой. Взяв горшок, он знаками объяснил, что хочет пойти за водой. Быстро сбегал он к пруду и, вернувшись, подал горшок вождю с орлиным пером. Потом собрал хворосту для костра и смиренно сел поодаль. Когда все поели, он набросился на объедки, делая вид, будто очень голоден. Воины посмеялись над ним и улеглись спять. На рассвете они должны были продолжать путь.

Когда все заснули, Дакуин бежал. Направился он прямо к тому дереву, где поймали ер кафиры. Здесь осталось его оружие, а Дакуин, лишенный оружия, был беспомощен, как дождевой червь.

Юноша пролез в дупло и отыскал свой лук, колчан и ассегай. Очень хотелось ему вернуться к костру кафиров и пронзить стрелой человека, который его обидел. Однако он поборол это желание. По следам Кару и двух женщин побежал он к тому месту, где остановилась Суолла, когда услышала его зов.

Здесь нашел он ветку, воткнутую в землю листьями вниз. Дальше он увидел еще две ветки. Убедившись в том, что именно этой тропой шли беглецы, он продолжал путь. Когда спустилась ночь, он стал искать пристанище, где бы можно было выспаться, не опасаясь диких зверей.

Ему посчастливилось найти нору трубкозуба 14; вход в нее был затянут паутиной, и Дакуин решил, что нора необитаема. Сначала опустил в нее несколько камней, чтобы сделать ступеньку, так как тоннель резко опускался, а затем круто сворачивал в сторону. В такую нору нужно лезть ногами вперед. Бывали случаи, когда люди гибли в этих тоннелях. Пролезая головой вперед, они не имели возможности повернуться и выползти на свежий воздух.

Дакуин просунул в дыру ноги и пролез в нору. Вход он загородил ветками колючего кустарника. Он спал, сжимая в руке ассегаи. Среди ночи его разбудил голодный вой гиены, почуявшей запах человека. На рассвете он выбрался из норы и продолжал путь. Наконец пришел он к тому месту, где беглецы провели первую ночь. Здесь он нашел полосу сушеного мяса и маленькую тыкву с водой. О нем позаботилась Суолла, и Дакуин почувствовал себя не таким одиноким. Вода была свежая, и мясо вкусное. Дакуин вздохнул с облегчением; теперь он знал, что в этой негостеприимной стране есть человек, который все время о нем думает.

Он поднял сломанную ветку, валявшуюся на земле, и бодро зашагал по бесплодной равнине. Здесь не было никакой растительности, кроме маленьких колючих кустов, которые трещали под палящими лучами солнца. Пыльные ящерицы, жуки с твердой броней и черепахи ползали по песку.

Дакуину показалось, что в туманной дали бродят газели и страусы.

Земля обжигала ноги, раскаленный воздух затруднял дыхание. Дакуин с тоской вспоминал старую пещеру на берегу Реки, развесистые деревья, щебетанье птиц. Как приятно было бы погрузить ступни в холодный сырой песок!

Яркий свет слепил глаза, солнце жгло спину, во рту пересохло. Сунув камешек в рот, он привязал к голове охапку веток и осмотрелся по сторонам. Он искал место, где бы можно было укрыться от солнца. Увидев маленькую ложбинку, он спустился в нее и долго отдыхал. Наконец гнетущее чувство одиночества заставило его продолжить путь. Ему казалось, что он никогда не увидит своих друзей, если не догонит их сегодня.

Он брел, полузакрыв глаза, болевшие от яркого света, а маленькие ящерицы посматривали на него своими блестящими глазками, словно хотели сказать: «Ступай назад, ступай назад!» Он остановился и оглянулся. Чудилось ему, что песчаная равнина не имеет ни начала, ни конца. Однако Суолла прошла через эту равнину. Суолла — девушка. Неужели он, Дакуин, окажется более слабым, чем она? Он вспомнил, что говорили ему в детстве женщины. По их словам, стрелы солнца иногда ранили мужчин, уходивших на охоту. Когда охотники чувствовали, что ноги их дрожат и подкашиваются, они бросали вверх пригоршни песка. Женщины, увидев этот сигнал, спешили на помощь.

Дакуин наклонился и взял пригоршню песка. Три раза бросал он песок в небо. Да, песка здесь было много. Когда поднимался ветер, столбы песка кружились по равнине. Казалось, что кружатся они в бешеной пляске. Но увидит ли кто-нибудь, как он, Дакуин, бросает в небо песок?

Заслонив глаза от солнца, он всматривался вдаль.

Впереди маячил холм; лучи солнца отражались от его крутых склонов.

Дакуин пошатнулся и зажмурился. Спотыкаясь, побрел он дальше; потом решил бросить еще одну пригоршню песка. Он наклонился, но у него закружилась голова, и он упал ничком, раненный стрелами солнца.

В тени, у подножия скалы, сидела Суолла и смотрела на песчаную равнину. Вдруг она вскочила и крикнула:

— Я вижу — кто-то бросает песок в небо.

— Стрелы солнца его ранили, — сказал Кару. — Возьми тыкву с водой и ступай к нему, а ты, Куикен, приготовь похлебку.

Суолла схватила тыквенную бутылку и побежала по песку.

Суолла наткнулась на Дакуина, лежавшего ничком на земле. Опустившись на колени, она смочила ему водой губы и затылок и долго растирала узловатые мышцы на животе. Наконец он вернулся к жизни, открыл глаза и сел; потом протянул руку к тыквенной бутылке, но Суолла позволила ему сделать только один глоток. Она дала ему горсть горьких листьев и сухих ягод. Усевшись рядом с ним, она заслоняла от солнца его голову и живот. Из крошечной выдолбленной тыквы, висевшей у нее на шее, девушка достала драгоценную мазь, сделанную из жира змеи и крокодила. Этой мазью она помазала ему веки, ноздри и натерла живот.

Спустились сумерки, жара стала спадать. Тогда Суолла помогла Дакуину встать, и вдвоем побрели они к скале на вершине холма, где пылал маленький костер.