Э. Гленвилль - Зулусы наступают

Женщины принесли свои музыкальные инструменты, а те, у кого музыкальных инструментов не было, громко хлопали в ладоши, в то время как мужчины плясали.

Так приняты были пришельцы в клан, а на следующий день Кару и Дакуин отправились на охоту, так как теперь настала их очередь устраивать пиршество для членов клана.

Суолла и Куикен попросили взаймы у женщин несколько горшков и собрали хворосту для пиршественного костра, а мужчины выкрасили лицо красной краской, волосы посыпали блестящим порошком слюды и достали танцевальные мешочки, сделанные из ушей газели. Эти мешочки служили погремушками. Охотники принесли туши газелей, и когда спустилась ночь, закипела в горшках похлебка и повеяло запахом жареного мяса.

Мужчины плясали до рассвета, и путешественники окончательно приняты были в семью бушменов и отныне должны были разделять все ее горести и радости.

Наконец пришли они в страну, где не было войн, и мудрый Кару, который провел своих близких через пустыню и избег великих опасностей, пожелал излить свои чувства — не в стихотворении, конечно, ибо это ему было недоступно, — а в рисунке, сделанном на скале.

Смешав красную охру с жиром, он сгладил неровности на поверхности скалы и твердым кремнем выдолбил контур антилопы.

Некоторые ученые считают, что выдолбленные рисунки сделаны другими художниками, — не теми, которые пользовались красками. Но нельзя забывать, что красками художник рисовал в пещере, где рисунок был защищен от непогоды; выдолбленные же рисунки находятся на поверхности скал, подвергающихся действию дождя и ветра. Возможно, что приемы одного и того же художника изменялись в зависимости от условий. В пещере художник писал красками, на поверхности скалы — выдалбливал свой рисунок.

Сидя на корточках перед скалой, Кару долбил каменную стену и что-то мурлыкал себе под нос.

Между тем старейшины клана собрались на совет и обсуждали просьбу Дакуина, который хотел построить свою собственную хижину и взять в жены Суоллу. Однако он еще не завоевал репутации хорошего охотника. Правда, он рассказывал о совершенных им подвигах, но старейшинам нужны были дела, а не слова. Видя, что на слово ему не верят, Дакуин призадумался. Один из охотников, Краг, которому приглянулась Суолла, бросил Дакуину вызов.

— Принеси когти желтого убийцы, — сказал он. — Великий подвиг совершит тот, кто убьет этого льва.

Окружающие засмеялись и посмотрели на Дакуина, но тот выпрямился во весь рост, выпятил грудь, подражая Сирайо, военному вождю зулусов, и объявил, что он пойдет по тропе желтого убийцы, а Краг будет посрамлен. И, встретив взгляд Крага, он заставил его опустить глаза.

Снова захохотали старейшины, но на следующее утро Дакуин ушел, захватив с собой съестных припасов на неделю, а Суолла спряталась в хижине и заплакала.

Никаких земледельческих орудий у бушменов не было, если не считать «палки для копанья». Ею выкапывали они корни и луковицы, пригодные для еды, или «бушменский рис» — куколки муравьев. Земледелием они не занимались. Другие примитивные народы научились впрягать в ярмо ослов и быков и острыми жердями проводить борозды в рыхлой земле, но бушмены, а также готтентоты с бесконечным терпением пробуравливали дыры в круглых камнях и затем надевали этот камень на заостренную палку. Он служил рычагом, когда они разрывали землю палкой, откапывая корни.

В той стране, куда пришел Кару со своей семьей, много было больших и сочных кореньев, плодовых деревьев и ягодных кустов. В обязанности женщин входило откапывать коренья, собирать плоды и целебные травы. В лагере бушменов никто не сидел без дела. В то время как мужчины охотились, женщины стряпали, нянчили детей, выделывали домашнюю утварь, собирали травы для похлебки. И те же женщины являлись хранительницами древних легенд и преданий. Не ленились и охотники. Все вели жестокую борьбу за существование.

Суолла и Куикен исполняли свои обязанности и терпеливо ждали возвращения Дакуина — юноши, который решил совершить великие подвиги.

Он взял свой лук, колчан и ассегай, немного сушеного мяса, жира и воды и отправился искать желтогривого льва — самого страшного врага бушменов, — который в одну ночь мог пройти двести километров. Дакуин знал, что зверь регулярно возвращается в свое логовище среди каменных глыб, находившихся на расстоянии двух дней пути от поселка бушменов.

Туда-то и направлялся Дакуин. Взбираясь на вершину холмов, он осматривался по сторонам, и в памяти его запечатлелась как бы карта местности. Ни одна деталь не ускользала от его внимания. Он запоминал расположения скал и деревьев и впоследствии мог описать каждый километр пройденного пути.

Бушмен обладает чувством направления, и развито оно у него почти в той же мере, как у антилопы, которая в поисках воды покрывает большие пространства и всегда приходит к водоему.

Вечером юноша увидел большую лужу стоячей воды. Он залег в засаду, и когда из зарослей выбежала стая суетливых цесарок, ему посчастливилось подстрелить одну из них. Достав «палки, дающие огонь», он разложил костер, разорвал пополам цесарку и зажарил ее на углях. Потом он влез на дерево и здесь провел ночь. Долго прислушивался он к голосам животных, приходивших на водопой к пруду.

Когда в ночи раздалось рыкание льва, Дакуин по силе звука определил, что хищник находится еще далеко — быть может, на расстоянии пятнадцати километров.

Утром он доел убитую накануне цесарку и внимательно осмотрел следы у пруда. Ночью здесь побывали гиены, но следов льва он не нашел. Дойдя до ближайшей гряды камней, он взобрался на большую глыбу и с этой вышки стал обозревать местность. Перед ним раскинулась долина, в центре которой находилась наполненная водой впадина. Кое-где росли отдельные деревья. На зеленом лугу паслись стада антилоп; дальше начинались пески.

В течение нескольких часов он следил за пасущимися животными и вдруг заметил, что вожаки начали медленно покидать пастбище, отступая к песчаной полосе. За ними потянулись стада. По-видимому, они почуяли что-то неладное. Всмотревшись, Дакуин увидел, как из-за скалы вышло большое желтое животное и двинулось к зеленому лугу. Это был лев. Он шел длинными шагами, низко опустив голову, украшенную гривой.

«Ночью лев охотился, — подумал Дакуин. — Сейчас он хочет пить. Утолив жажду, он пойдет спать в свое логовище».

Солнце высоко стояло на небе. Сверкали желтые пески, лоснились шкуры антилоп. Лев пересек зеленый луг, обратив в бегство дикую свинью с детенышами, и двинулся к пруду. Здесь Дакуин потерял его из виду.

Юноша спрятался в тени колючих кустов и терпеливо ждал, когда снова появится лев. Медленно тянулись минуты.