Кэтрин Нэвилл - Восемь

— У меня есть другой, — угрюмо ответила она, поправляя вату между пальцами ног. — Я родилась в Лондоне, моя мать была англичанкой. Жители Британии, знаешь ли, могут иметь двойное гражданство.

Об этом я не знала, но у меня к Лили была куча куда более насущных вопросов.

— Почему ты зарегистрировала эту чертову машину на мое имя? И как ты попала сюда, если не проходила пограничный контроль?

— Я зафрахтовала в Пальме гидросамолет, — ответила Лили. — Они высадили меня неподалеку от пляжа. Машину я отправила заранее, морем. А зарегистрировать ее можно только на имя человека, который легально проживает в стране. Мордехай предупредил, чтобы я пробралась в Алжир как можно незаметней.

— Да уж, это тебе удалось на славу, — с усмешкой заметила я. — Сомневаюсь, что кто-нибудь знает о твоем приезде, кроме пограничников, тайной полиции и, возможно, президента! И вообще, за каким чертом ты сюда явилась? Или как раз на этот счет Мордехай забыл тебя проинструктировать?

— Он послал меня к тебе на выручку! И еще он сказал, что Соларин будет играть в Тунисе в этом месяце! Врун проклятый. Есть хочу. Может, раздобудешь мне чизбургер? А лучше что-нибудь посущественней. Здесь нет обслуживания номеров, даже телефона нет!

— Я посмотрю, что удастся сделать, — пообещала я Лили. — Однако я выписываюсь из этого отеля. Получила новую квартиру в Сиди-Фрейдж, это в получасе ходьбы по пляжу. Я возьму машину, чтобы перевезти вещи, и закажу обед. Когда стемнеет, ты сможешь выбраться отсюда и незаметно прокрасться по берегу к моему дому. Прогулка пойдет тебе на пользу.

Лили ничего не оставалось, как согласиться, и я отправилась собирать свои вещи, захватив ключи от машины. Камиль наверняка сможет уладить проблемы Лили с въездом в страну. Конечно, понадобится время, чтобы от нее отвязаться, но зато я пока смогу пользоваться ее «роллс-ройсом». К тому же от Мордехая не было ни слуху ни духу с тех пор, как он прислал мне открытку об игре и предсказательнице. Мне хотелось вытянуть из Лили все, что ей удалось узнать у него в мое отсутствие.

Квартира в Сиди-Фрейдж оказалась чудесной: две комнаты со сводчатым потолком и мраморными полами, полностью меблированные, даже постельное белье прилагалось. Балкон выходил на средиземноморский порт. Я позвонила в ресторан, расположенный на открытом воздухе под моими окнами, и заказала еды и вина. Затем я устроилась на балконе с твердым намерением расшифровать головоломку Нима до прихода Лили. Если расписать телекс по строчкам, получалось следующее:

Совет Гамлета его подружке (6)

Кто стоит в туфлях Папы (5)

Местонахождение империи Тамерлана(4)

Что делает элита, когда голодна(7)

Средневековый немецкий певец(5)

Активная зона ядерного реактора нараспашку (6)

Произведение Чайковского (9)

Я не собиралась ломать голову над этой загадкой столько же, сколько над салфеткой с предсказанием. На этот раз меня выручило музыкальное образование. Есть всего два вида немецких средневековых певцов: мейстерзингеры и миннезингеры. Кроме того, я знала все произведения Чайковского, и в названиях лишь нескольких из них было девять букв.

Итак, мой первый вариант расшифровки: «Ступай, рыбак (Намек на святого Петра), Азия, встреча, Минне, утечка, Жанна д'Арк». Это было почти попадание. Вообще-то империя Тамерлана находилась в степи. Тоже сгодится 24. А когда происходит утечка радиации, надо действовать срочно. «Срочно» вполне подходит.

Тогда получается следующее: «Ступай на Рыбацкую Лестницу, встреча с Минни. Срочно». Непонятно, при чем здесь Жанна Д'Арк, но в Алжире есть место под названием Рыбацкая Лестница — Escaliers de la Pêcherie. Заглянув в свою записную книжку, я обнаружила, что знакомая Нима, Минни Ренселаас (жена голландского консула, телефон которой он мне дал на случай чрезвычайных обстоятельств), живет по адресу Рыбацкая Лестница, дом 1. Хотя я не нуждалась в помощи, оказывается, Ним считал, что мне необходимо встретиться с Минни. Я пыталась припомнить сюжеты опер Чайковского, но мне не приходило в голову ничего, что помогло бы разгадать последнюю строку головоломки.

Я знала это место, Рыбацкую Лестницу — бесконечную улицу между бульваром Анатоля Франса и улицей под названием Баб-эль-Куед, то есть Речные Ворота. Мечеть Рыбака стояла на холме перед воротами Казбаха, но там не было ничего похожего на голландское консульство. Все посольства располагались на другом конце города. Я решила действовать иначе, взяла телефон и позвонила Терезе, которая в девять часов вечера еще дежурила.

— Конечно, я знаю мадам Ренселаас! — подтвердила она своим грудным голосом. Между нами было всего тридцать миль сущи, но линия работала так, словно кабель был проложен по дну моря. — Все в Алжире знают ее, очень милая леди. Она обычно приносит мне голландский шоколад и маленькие голландские пирожные с цветочком в серединке. Она была женой консула Нидерландов.

— Почему была? — удивилась я.

— О, это было еще до революции, девочка моя. Десять или даже пятнадцать лет назад ее муж умер. Но она все еще живет здесь. У нее нет телефона, иначе я бы знала номер.

— Как мне встретиться с ней? — спросила я, перекрикивая шорох в трубке. В этом городе нет нужды ставить «жучки» — наш разговор, должно быть, слышал весь порт. — У меня есть только адрес: Рыбацкая Лестница, номер один. Но рядом с мечетью нет никаких домов.

— Нет, — кричала в ответ Тереза. — Там нет дома под номером один. Ты уверена, что правильно поняла?

— Я прочитаю тебе, — кричала я. — Тут написано: «Wahad, Escaliers de la Pêcherie».

Вахад! — рассмеялась Тереза. — Вахад и вправду значит «номер один», только это не адрес, а человек. Гид, который работает в районе Казбаха. Знаешь цветочный лоток недалеко от мечети? Спроси про него продавца цветов — пятьдесят динаров, и он проведет для тебя экскурсию. Его имя Вахад — это как «numero uno», понятно?

Тереза повесила трубку, прежде чем я успела спросить ее, почему для того, чтобы найти Минни, нужен гид. Но в Алжире все не так, как у нас.

Я как раз планировала, как вырвусь на экскурсию завтра во время обеденного перерыва, когда в холле снаружи раздалось постукивание собачьих когтей по мраморному полу. В дверь коротко постучали, и в квартиру ввалилась Лили. Они с Кариокой, не теряя времени, устремились на кухню, откуда доносился аромат нашего обеда: жареной барабульки, устриц на пару и кускуса.

— Мне надо подкрепиться, — бросила через плечо Лили. Когда я догнала ее, она уже инспектировала содержимое судков.

— Нет нужды использовать тарелки, — заявила она и бросила несколько кусков Кариоке, который тут же принялся шумно пожирать их.

Я вздохнула, глядя, как Лили набивает рот, — это зрелище всегда отбивало у меня аппетит.