Деннис Уитли - Шпион по призванию

Роджер смертельно побледнел.

— Вы просто самодовольный юнец! — вырвалось у него. — Какую бы работу я ни выполнял, я такой же дворянин, как и вы. Советую придержать язык, не то вам придется плохо.

Граф Люсьен повернулся к Альдегонду и, ткнув пальцем в сторону Роджера, взвизгнул:

— Вышвырните отсюда этого наглого выскочку!

По знаку Альдегонда высокий лакей шагнул к Роджеру, схватил его за плечи и, развернув, толкнул к двери.

— Клянусь Богом! — крикнул Роджер через плечо. — Я посчитаюсь с вами за это!

В следующий момент он оказался за порогом и услышал позади крик графа Люсьена:

— Если вы осмелитесь появиться здесь снова, я велю моим лакеям отхлестать вас!

После этого колено высокого слуги нанесло Роджеру ощутимый пинок в зад. Скатившись со ступенек, он распластался на плитках двора под скрип петель и стук захлопнувшейся двери.

Поднявшись, Роджер в бессильной злобе погрозил кулаком темному фасаду особняка, затем, чуть не плача от злости, побрел по улице.

Целую неделю Роджер не мог думать ни о чем, кроме чудовищного унижения, которому он подвергся. Он прибыл из страны, где все еще были весьма заметны классовые различия, но в которой столетиями вырабатывался постулат, что процветающему и упорядоченному обществу необходимы все классы и что каждый из них заслуживает уважения других, покуда его представители вносят вклад в общее благо. Наиболее образованные и состоятельные классы определяли и планировали образ жизни большинства. Они проливали свою кровь, возглавляя защиту страны во время войн, вершили беспристрастное и неподкупное правосудие в отношении равных себе и нижестоящих сословий, помогали сельским жителям переживать трудные времена неурожая. Прочие классы верно служили стране в мирные и военные годы, не подвергая сомнению мудрость тех, кто управлял делами нации. При этом все твердо стояли на ногах, обладая всеми правами свободных людей и чувством собственного достоинства, всегда готовые подбодрить друг друга. Самый бедный крестьянин мог как равный говорить с помещиком о перспективах урожая и деревенских делах, а знатный джентльмен не стыдился перекинуться шуткой с простыми людьми за кружкой эля в придорожной таверне.

Здесь, во Франции, все было по-другому. Крестьяне жили в чудовищной нищете, а жестокое, ограниченное и бессердечное дворянство, типичным представителем которого, как чувствовал Роджер, был юный граф Люсьен, обращалось с ними не как с человеческими существами, а как с животными. Горожане держались особняком, презирая крестьян и, в свою очередь, презираемые аристократией. Разрушавшийся феодальный уклад был настолько уродлив и нелеп, что связи между различными сословиями исчезли полностью, оставив зияющие пустоты ненависти и зависти, напрочь вытеснившие доверие и дружелюбие.

За эту неделю Роджер стал хотя и безмолвным, но пылким революционером и надеялся, абсолютно несправедливо отделяя Атенаис де Рошамбо от ее касты, что настанет день, когда безнадежно деградировавшую французскую аристократию лишат старинных привилегий и вышвырнут на свалку. При этом он как никогда сильно тосковал по зеленым полям Англии.

Роджер молча и без единой жалобы выполнял свою работу и требования старших учеников, но теперь считал часы до того момента, когда письмо матери освободит его от ставших невыносимыми уз.

Наконец, 16 ноября, пришел ответ. Утром Брошар вручил его Роджеру, войдя в контору, и с любопытством заметил:

— У вас, должно быть, есть друзья со склонностью к путешествиям, молодой человек, если они пишут вам из Англии.

Проигнорировав подразумеваемый вопрос, Роджер сунул письмо в карман и, быстро извинившись, побежал наверх, чтобы прочитать его. Он уже проклинал свою щепетильность, помешавшую попросить денег на возвращение, так как теперь ему придется писать снова и пройдет еще три недели, прежде чем он получит ответ и деньги. В уме Роджер произвел мгновенный расчет. Через три недели будет 7 декабря, и, потратив еще четыре дня на путешествие, он доберется в Лимингтон 11-го числа. Даже с непредвиденными задержками он будет дома задолго до Рождества.

Дрожащими пальцами Роджер сорвал печать и быстро пробежал глазами исписанные мелким почерком страницы, полные любви, материнской нежности и мягких упреков. Один из последних абзацев внезапно привлек его внимание.

В нем мать умоляла его писать чаще и радовалась, что ему удалось хорошо устроиться, ибо, как бы ей ни хотелось поскорее увидеть сына, она не может советовать ему возвращаться домой теперь. Со временем ей, наверное, удастся смягчить сердце отца Роджера, но поведение сына так его рассердило, что он поклялся больше никогда не пускать его на порог своего дома. Что до ухода адмирала в море, то, к ее величайшей радости (омраченной разлукой с Роджером), это произойдет не скоро. В начале этого месяца он получил назначение в Портсмут и будет служить так близко от Лимингтона, что целых два года они смогут не расставаться.

Два года! В возрасте Роджера это воспринималось как пожизненное заключение. Его глаза наполнились слезами, он не мог больше разбирать мелкий почерк матери и бросил письмо на кровать. Значит, вот какую цену ему придется платить за свою свободу! Неделю за неделей трудиться в затхлой конторе по восемь часов в день, питаться на кухне и спать с другими учениками в чердачной комнатушке! Никакого отдыха, помимо редких праздников главных святых; суббота тоже была рабочим днем, и даже если бы мэтр Леже согласился отпустить его на вакации, у Роджера не было ни денег, ни друзей, чтобы насладиться свободным временем. Но куда еще он мог пойти? Что еще он мог делать? Оставалось только терпеть — ведь служба в конторе была для него единственным способом добыть себе хлеб насущный.

Вытерев слезы, Роджер снова взял письмо и стал читать его более внимательно в надежде обнаружить хоть маленький луч надежды. Но — увы! — очевидно, приукрашенный рассказ Роджера о своей самостоятельной жизни убедил его матушку, что он не возражает оставаться там, где находится, пока отец не сменит гнев на милость и не согласится забыть прошлое. Миссис Брук хвалила сына за инициативу, позволившую ему занять ответственный пост в столь молодом возрасте, и радовалась, что он попал в дом доброго и респектабельного адвоката. Остальная часть письма содержала лишь местные новости и советы беречь здоровье зимой.

Нежная забота матери напомнила Роджеру о проблеме, которая беспокоила его в последнее время. Помимо смены белья, у него не было никакой одежды, кроме той, которую он носил, а в середине ноября ему не помешала бы теплая куртка.