Деннис Уитли - Шпион по призванию

Так как надежды на возвращение домой были жестоко разрушены, ему пришло в голову, что, будучи не в состоянии просить у матери денег, не потеряв при этом лицо, он может обратиться к ней с просьбой прислать его гардероб. Месье Брошар, исполнявший обязанности не только второго главы фирмы, но и кассира, несомненно, согласится выдать ему авансом жалованье за ноябрь. Тогда Роджер сможет сразу купить куртку, а продав несколько лишних вещей, когда они прибудут из Англии, приобрести все остальное.

Этот проект помог Роджеру немного оправиться от полученного удара, и в течение дня ему удалось осуществить задуманное. Теплая куртка из темно-бордового сукна, с большим тройным воротником здорово его приободрила, и следующим днем — в воскресенье — он надел ее, отправляясь на мессу.

Роджер воспитывался в страхе перед «папистскими заклинаниями», как тогда именовали в Англии обряды римской католической церкви, поэтому в доме мэтра Леже он оказался во вражеском окружении. Хотя никто из обитателей дома, помимо рыжеволосого Дуи, не казался особенно религиозным и по разговорам было ясно, что многие из его коллег принадлежат к вольнодумцам, тем не менее в воскресенье все посещали по крайней мере одну службу в соборе и от Роджера, очевидно, ждали того же.

Так как он считался прибывшим из немецкой провинции, то намеревался сказаться лютеранином, но вскоре понял, что это навлечет на него серьезные неприятности. За два месяца во Франции Роджер усвоил, что протестантов преследовали здесь более упорно, чем католиков в Англии, и что Бретань была одной из самых неприступных Цитаделей католицизма.

Будучи далеким от мысли направить свою едва начавшуюся карьеру по стезе мученика религии и опасаясь добавить новые трудности к тем, которые уже выпали на его долю, Роджер решил, подобно Генриху — королю Франции и Наварры, что спокойная жизнь стоит мессы 66, и, приняв линию наименьшего сопротивления, сопровождал Жюльена Катрво в собой Святого Петра.

К своему облегчению, Роджер обнаружил, что большинство его коллег не причащаются и не ходят на исповедь регулярно, поэтому он смог, не подвергая опасности свою бессмертную душу, посещать службу просто в качестве заинтересованного зрителя. Пышные облачения священников, великолепие церемониала, ладан и музыка возбуждали его воображение, и краткий, но красочный ритуал казался ему куда привлекательнее длинных и скучных служб, которые он привык посещать в Англии, поэтому он ходил на мессу, не испытывая угрызений совести.

На сей раз его ожидал сюрприз. В нефе большого собора не было отгороженных мест для важных особ и их семейств, поэтому большинство прихожан стояли маленькими группами; лишь самые богатые из них использовали табуреты или prie-dieux 67, которые приносили в церковь сопровождавшие их слуги. Люди часто переходили с места на место во время службы, и примерно в середине мессы высокий мужчина встал перед Роджером, заслонив священнослужителей. Юноша отошел в сторону и внезапно увидел Атенаис. До конца мессы Роджер не мог отвести от нее взгляд и, пробравшись между прихожанами, выбрал место, мимо которого она не могла не пройти по дороге к выходу.

Покраснев от возбуждения, Роджер старался встретиться глазами с девушкой и вдруг сообразил, что напрашивается на новое унижение. Графа Люсьена не было с Атенаис — только мадам Мари-Анже и лакей, — но брат мог сообщить ей, что вышвырнул из дома незваного гостя, и Роджер, сгорая от стыда при этом воспоминании, боялся, что при виде его девушка лишь с презрением отвернется.

Испугавшись, Роджер вознес про себя молитву, чтобы Атенаис не заметила его вовсе, но было уже поздно — их взгляды встретились.

Сначала ее глаза выразили удивление, потом она сделала легкую попытку ответить на его низкий поклон. Когда Роджер снова поднял голову, Атенаис проходила на расстоянии фута от него и внезапно одарила его ослепительной улыбкой. Сердце Роджера глухо стукнуло и на секунду остановилось, он с трудом сдержал восторженное восклицание. К тому времени как к нему вернулась способность дышать, девушка уже покинула собор.

Несколько минут Роджер не двигался с места, не замечая толпы, направлявшейся мимо него к выходу. Он ощущал дрожь и не мог собраться с мыслями, пока внезапно не осознал, как изменила его жизнь эта единственная улыбка.

Хотя Роджер и был приговорен к тяжкому ежедневному труду и обременительным ночным обязанностям, хотя у него не было ни денег, ни надежды улучшить свое положение в обозримом будущем, он все еще мог рассчитывать на дружбу с самым прекрасным и восхитительным созданием во всем мире. Оставаясь в Рене, он мог видеть Атенаис время от времени, и если у него хватит терпения, судьба подарит ему возможность поговорить с ней вновь.

Всю вторую половину дня и весь вечер голова его была полна сладостных мечтаний. Предположим, какой-нибудь могущественный аристократ осмелится очернить священное имя Атенаис, и он, Роджер, вызовет его на дуэль. При этой мысли Роджер почувствовал, как напряглись мускулы его плеч, словно он делал стремительный выпад, пронзая гнилое сердце негодяя. А может, темной ночью на карету Атенаис нападут разбойники, и он в одиночку справится с целой бандой, получив в награду извинения графа Люсьена и благодарность маркиза. Но лучше всего будет, если он сможет оказать какую-нибудь великую услугу родной стране, за которую король Георг сделает его графом или даже герцогом, что даст ему возможность вернуться во Францию блестящим аристократом и попросить у маркиза руки мадемуазель де Рошамбо…

В понедельник, к явному изумлению Рюто, Роджер принялся за работу с неожиданным энтузиазмом. За ночь юноша отбросил свои безумные мечты, осознавая, что, оставшись переписчиком, будет на целые дни привязан к своему табурету в конторе, но, доказав свою полезность мэтру Леже, сможет, подобно старшим клеркам, выполнять поручения вне дома; возможно, ему даже доверят заниматься бумагами семейства де Рошамбо, подарив таким образом предлог для частых визитов в дом Атенаис.

В течение нескольких дней усердие Роджера не получало иного признания, кроме похвалы Рюто, но к концу недели оно принесло неожиданное изменение в его судьбе.

Случилось так, что мэтр Леже, который обычно был настолько поглощен своими делами, что почти не разговаривал с Роджером с тех пор, как нанял его, должен был отправиться в субботу утром на очень раннюю встречу. По возвращении он застал Роджера и Кола все еще убиравшими контору. Задержавшись в дверях, адвокат недовольно нахмурился.

— Почему вы так рано встаете и занимаетесь такими делами, Брюк? — спросил он Роджера. — Уборка конторы — обязанность младшего ученика. Даже если остальные считают вас таковым, я этого не потерплю. За последнее время качество вашей работы значительно улучшилось, а столь опытный переписчик не может заниматься подобными мелочами.