Эндрю Ходжер - Храм Фортуны

Трибун претория сразу понял, что это те, кого сейчас разыскивают все поднятые по тревоге подразделения стражников, вигилов и гвардейцев.

Он приказал центуриону немедленно отправить рапорт во дворец, а сам со своим отрядом устремился в погоню.

Теперь беглецов и преследователей разделяли пятнадцать минут и около трех миль дороги. Сейчас все зависело от быстроты и выносливости лошадей.

Скачка продолжалась уже с час, когда вдруг Кассий Херея резко осадил коня.

— Тише, — сказал он. — Кажется, я слышу стук копыт. За нами кто-то едет.

Сабин и Корникс тоже прислушались. Действительно, сзади доносился какой-то глухой гул.

— Сейчас проверим, — сказал Херея.

Он увидел справа возле дороги довольно высокий холм и направил к нему своего коня, крикнув:

— Подождите здесь!

Понукая лошадь, трибун взобрался по склону и огляделся. Его губы сжались и лицо напряглось.

По дороге, на расстоянии не больше мили от места, где он находился, виднелась какая-то темная масса, которая быстро приближалась. Время от времени вспыхивал неяркий огонек — наверное, от фонаря. И слышался нарастающий топот копыт.

Выругавшись, Кассий поспешно спустился с холма и подскакал к своим спутникам, которые нетерпеливо поджидали его, поглаживая шеи уже порядком подуставших коней.

— Погоня, — мрачно возвестил трибун. — Никаких сомнений, это за нами.

— Тогда вперед, — сказал Сабин. — Чего мы стоим?

Кассий Херея покачал головой.

— Не уйдем. Они уже слишком близко. Наши лошади выдохлись и через пару миль просто упадут, а они ведь могут брать свежих на заставах и почтовых станциях. Рано или поздно, они нас настигнут. Бой принимать тоже бессмысленно — их слишком много.

— Так что, сдаваться будем? — с вызовом спросил Сабин. — Хорошенькое дело!

— Я думаю о другом, — ответил Кассий. — Что будет с нами — не так важно. Главное — спасти завещание и доставить его по назначению. Мы не можем допустить, чтобы нас схватили с этим документом на руках. Не имеем права.

Лучше всего было бы спрятать завещание где-нибудь здесь, а потом разделиться и пробираться к Германику поодиночке. Авось, хоть один да доедет. Но где же спрятать? Не в землю ведь закапывать?

Все трое задумались. Сабин и Херея — о документе, а Корникс — о своей несчастной судьбе.

— Придумал, — сказал вдруг Сабин. — Поехали. Тут рядом есть одно место.

Всадники снова рванулись вперед. Топот и лязг все нарастал, их преследователи приближались.

Они проскакали еще с полмили, и Сабин придержал коня.

— Здесь, кажется, — сказал он. — Ждите меня.

И трибун свернул с дороги.

Он узнал это место и уверенно ехал по узкой тропинке среди невысоких деревьев.

Да, вот оно — скромное строение, в котором он недавно пытался узнать будущее.

Храм Фортуны.

В одном из боковых окошек виднелся слабый свет. Сабин подъехал ближе, спрыгнул с коня и торопливо вошел в святилище, оглядываясь по сторонам.

Здесь ничего не изменилось с тех пор, как он заезжал сюда по дороге к Августу. Так же высилась посреди зала статуя богини удачи, те же скульптуры и картины украшали помещение. В углу горел неяркий светильник в бронзовой чаше, а возле него сидел старый жрец, задумчиво глядя в огонь.

Услышав шаги, фламин медленно повернул голову. На его лице не было ни малейших признаков удивления.

— Здравствуй, достойный жрец, — сказал Сабин, чувствуя, как на него опять магически начинает действовать обстановка и атмосфера храма. — Ты не узнаешь меня?

Старик кивнул.

— Узнаю. Ты был тут недавно, принес жертву и я предсказал тебе будущее. Прорицание сбылось?

— В общем, да, — кивнул Сабин. — Но кое-что еще впереди. Извини, почтенный, сегодня я не могу принести жертву и поблагодарить богиню. Я очень спешу. У меня есть к тебе просьба...

Он умолк в нерешительности, не зная, как начать.

— Говори, — скрипучим голосом произнес жрец. — Я слушаю. Если просьба твоя не противна богам, я ее исполню. Фортуна любит тебя, и я, ее служитель, должен быть послушным ее воле.

— Спасибо, — с облегчением сказал Сабин и быстро направился через зал.

Фламин смотрел на него немигающими старческими глазами и молча ждал.

— Вот, — выдохнул трибун, протягивая ему таблички, на которых была записана последняя воля цезаря Августа. — Это очень важный документ. От него зависит судьба целой Империи. Прошу тебя, спрячь его в надежное место, а через некоторое время я или кто-нибудь от моего имени заберет его. Он не должен попасть в руки людей, которые используют это письмо во вред другим...

Старик махнул рукой.

— Меня не интересуют мирские дела. Я служу богине.

Он взял таблички, даже не взглянув на них.

— Хорошо, — сказал жрец после небольшой паузы. — Под алтарем есть потайное место. Я положу это туда. Сейчас я покажу тебе., где оно находится, чтобы ты мог сам в любой момент войти сюда и забрать то, что тебе принадлежит. Но помни, входить в храм ты должен с чистыми помыслами. Иначе Фортуна может разгневаться...

— Спасибо, почтенный, — радостно сказал Сабин. — Вот, возьми, тут деньги на жертву. А уж потом я и сам принесу гекатомбу, как обещал.

— Благодарю, — с достоинством ответил фламин, принимая монеты, и встал. — Пойдем.

Они двинулись к алтарю.

— Этот документ был очень важен для Божественного Августа, — добавил трибун. — Что ж, теперь он сам среди бессмертных и, надеюсь, поблагодарит Фортуну за услугу, которую ему оказал ее мудрый служитель.

— Человек не может стать богом по решению сената, — неприязненно произнес жрец.

Сабин не стал вдаваться в религиозный диспут, хотя за такую ересь фламина вполне могли бы лишить сана.

Через минуту старик показал ему потайное место под алтарем и положил туда дощечки.

— Благодарю тебя, — еще раз сказал трибун. — Я должен идти. Прошу тебя, сохрани это.

Жрец пожал плечами.

— Люди не найдут твоих дощечек, клянусь, — сказал он, — но вот богиня может забрать. Ведь то, что приносится на алтарь, принадлежит только ей одной.

— Ладно, — улыбнулся Сабин. — Она сама дала мне это и вряд ли станет забирать обратно. Прощай, отец.

Он быстро выбежал из храма, вскочил на лошадь и поскакал к дороге.

Жрец стоял и смотрел ему вслед. Время шло, а старик все не двигался. Наконец, он тяжело вздохнул, повернулся и побрел на свое место в углу помещения, рядом со светильником.

— Люди, которые делают богов из себе подобных, никогда не смогут обратиться к истинному богу, — прошептал он, грустно качая головой.

А потом сел на маленький коврик и вновь погрузился в свои размышления.

Сабин выехал на дорогу и махнул рукой своим спутникам.

— Все в порядке! — крикнул он. — Потом расскажу. Вперед! Уходим!