Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2

– Генерал-адъютант убит или смертельно ранен! – не своим голосом закричал Вениаминов, падая на колени рядом с лежащим на земле Стесселем. – Скорей носилки, позвать врачей! – командовал он, прикладывая свой носовой платок к голове раненого.

Сопровождавшие генерала казаки и солдаты бросились исполнять эти приказания. Звонарев опустился на землю рядом с Вениаминовым и помогал ему привести в чувство Стесселя. Генерал был бледен и едва заметно дышал, но кровавое пятно на платке почти – не увеличивалось.

– Где я, что со мной? – чуть слышно спросил наконец генерал и попытался приподняться.

– Ради бога, ваше превосходительство, лежите спокойно и не двигайтесь, иначе у вас выпадут мозги из головы, – трагически проговорил Вениаминов.

«Если только они у него есть», – не смог не улыбнуться про себя Звонарев.

Слова капитана и особенно гон, каким они были произнесены, вновь повергли Стесселя в беспамятство.

– Пойдите за носилками сами, Сергей Владимирович, – все сильнее нервничал Вениаминов.

Но к месту происшествия уже со всех сторон бежали санитары с носилками в руках. Раненого генерал-адъютанта бережно перенесли в ближайший солдатский блиндаж, и здесь ротный фельдшер сделал первую перевязку. Стессель уже вполне оправился и теперь только морщился от боли. Вениаминов разослал целую роту стрелков и артиллеристов на поиски врача. Как на грех, воспользовавшись затишьем на фронте, все доктора уехали в тыл за медикаментами и перевязочным материалом. Наконец нашли молодого врача Красного Креста Миротворцева. Он осмотрел рану и поспешил успокоить генерала:

– Сущие пустяки, царапина, а не рана. Через неделю все заживет.

Все еще бледное лицо Стесселя сразу побагровело.

– Очевидно, вы, доктор, не хирург по специальности.

У меня страшно болит вся правая половина головы и пульсирует в мозгу. Вероятно, треснули черепные кости и начинается кровоизлияние в мозг, – сердито проговорил он.

– Да этого быть не может, ваше превосходительство, – простодушно уверял врач. – Случись это, ваше состояние было бы гораздо тяжелее. С такими ранами мы возвращаем стрелков в строй.

Последняя фраза окончательно вывела генерала из себя.

– Вы, очевидно, забываете, что я генерал, а не солдат, если позволяете себе разговаривать подобным тоном. Доложите обо всем егермейстеру Балашову [50] [50] Балашов Иван Петрович - егермейстер, главноуполномоченный Красного Креста, заведовавший его Квантунским отделением. С Красным Крестом побывал на нескольких войнах. В Порт-Артуре построил новое здание Мариинской больницы, основал санитарный городок, организовывал снабжение их продовольствием и медицинским оборудованием, перевозку раненых и др. . Хотя вы и не военный врач, но чинопочитание обязательно и для вас. – И генерал, не прощаясь, вышел из блиндажа.

– Быть может, прикажете подать экипаж? – почтительно справился Вениаминов.

– Как-нибудь доберусь и верхом, – ответил Стессель.

С помощью двух ординарцев он водрузился на свою смирнейшую кобылу и шагом тронулся по дороге Раздавшиеся сзади разрывы шрапнелей сразу же придали бодрости его превосходительству, который не замедлил перевести свою лошадь на рысь, а затем в галоп. Постепенно прибавляя аллюр, вся кавалькада вскоре уже карьером неслась по узким улицам. Встречные повозки и экипажи при виде бешено мчавшегося генерал-адъютанта с перевязанной головой спешно сворачивали в сторону, люди мгновенно цепенели, отдавая честь или снимая фуражки перед грозным начальством. Проскакав добрых пять верст, Стессель около своего дома перешел в шаг.

Как ни быстро мчался генерал, но все же телефонограмма о его тяжелом ранении уже дошла до штаба. Немедленно же Рейс кинулся с нею к Вере Алексеевне. В доме поднялась невообразимая суматоха. Забыв обо всем, генеральша в одном капоте, с непокрытой головой выбежала навстречу своему супругу и тут же на улице, заключив его в свои объятия, истерически разрыдалась. Девочки-воспитанницы бросились на колени перед своим благодетелем и наперебой целовали ему руки. Рейс, Водяга, Гаптимуров и еще с полдюжины штабных офицеров кинулись поддерживать под руки свое начальство. Успокаивая взволнованную жену, генерал-адъютант милостиво раскланивался по сторонам и благодарил окружающих за проявленное сочувствие.

Звонарева все наперебой расспрашивали, что и как произошло на злосчастной Зубчатой батарее. Он десять раз повторил несложный рассказ о происшедшем.

Едва Стессель вошел в свой кабинет, как появился Никитин, за ним – Фок, Церпицкий, Белый. За генералами пришли полковники и все желающие так или иначе выразить свое сочувствие генералу. Целый сонм врачей во главе с егермейстером Балашовым и артурским Пироговым [51] [51] Пирогов Николай Иванович (1810–1881) – известный русский хирург, академик. – главным хирургом крепости доктором Гюббенетом [52] [52] Гюббенет Виктор Борисович – главный хирург Порт-Артура, доктор медицины. После возвращения из японского плена был в Петербурге главным хирургом Николаевского госпиталя. С. Р. Миротворцев писал о нем А. Н. Степанову: «В. Б. Гюббенет являлся не только нашим начальником, но он был наш учитель и друг… О Гюббенете мы – молодежь – говорили в Порт-Артуре: «Гюббенет – это Пирогов в Порт-Артуре». Автор медицинской книги «В осажденном Порт-Артуре» (1910). , еще раз осмотрели и вновь забинтовали генеральскую голову.

Более опытный в житейских делах, чем простак Миротворцев, Гюббенет много и долго распространялся о необходимости соблюдать полный покой, не волноваться и вообще обратить самое серьезное внимание на здоровье генерала. При этом условии он обещал полное и скорое исцеление.

– Скажите правду, Борис Викторович, – умоляла его Вера Алексеевна, – рана не смертельна?

– Все в руках божьих. Но будем надеяться, что это так, – дипломатично отвечал главный хирург.

– Я вас запишу в свой поминальный синодик о здравии, Борис Викторович, и попрошу протоиерея Глаголева вынимать частицу из просфоры за ваше долголетие.

Гюббенет поблагодарил и почтительно приложился к ручке генеральши.

Стессель счел нужным также особо отметить проявленную при его ранении распорядительность Звонарева.

– Да, да, конечно, Анатоль. Поведение мосье Звонарева заслуживает награды, – вторила ему супруга.

– Все это найдет отражение в приказе. Прапорщик, вы имеете уже клюкву? – спросил генерал-адъютант.

– Никак нет, клюквенного морса у меня не имеется.

Дружный хохот окружающих был ответом на эти слова Звонарева.

– О господи, какой вы все еще штатский человек! – вздохнула Вера Алексеевна. – Я женщина, и то знаю, что «клюквой» называется красный анненский темляк на шашке – первая боевая офицерская награда.