Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2

Звонарев торопливо перебежал дворик форта, который забрасывался ручными гранатами, и укрылся в тыловой казарме. Тут он встретил Фролова, как всегда, бодрого и веселого.

– Все вышло как нельзя лучше. Я даже не ожидал такого быстрого и решительного успеха. Особенно нам помог взрыв японского склада пироксилина. Он уничтожил массу людей у противника. Сейчас стрелки начнут кидать бомбочки в амбразуры, а вас попрошу сменить Юницкого и организовать удар со стороны контрэокарпной галереи.

– Слушаюсь, – козырнул прапорщик и направился вниз по потерне.

Едва Звонарев минул потерну, как вдоль галереи хлестнула пулеметная очередь, пули с громким щелканьем впивались в бетонные стены. Прапорщик отпрянул назад, пережидая конца стрельбы.

– Он, вашбродь, почитай уже с час бьет без передыху. Надо сюда подвезти пушку и вдарить по пулемету, – проговорил один из стрелков.

Со стороны капонира донеслись один за другим два взрыва ручных гранат, и пулемет сразу смолк.

– Подбили через амбразуру, – понял прапорщик. – Пошли, – обернулся он к стрелкам.

В контрэскарпной галерее было почти темно. Только два фонаря, стоящие в углублениях амбразур, чуть освещали сводчатое помещение. В конце его, прижавшись за бруствером из земляных мешков, сидело несколько стрелков. Невдалеке от них, распластавшись на полу, лежал Юницкий. Когда надо было отдать приказание, он взмахом руки подзывал к себе солдат. Стрелки опускались рядом с офицером на колени и получали нужные распоряжения. Поручик боялся даже поднять голову от земли и при каждом взрыве ручной гранаты испуганно вздрагивал.

Подойдя к нему, Звонарев передал ему распряжение Фролова. Юницкий рассыпался в благодарностях и, не поднимаясь на ноги, на коленях пополз в тыл.

– Вы бы встали! – посоветовал ему прапорщик.

– Береженого и бог бережет, – ответил поручик, торопливо отползая от него.

– Уж очень они нервенные, – усмехнулся один из стрелков, глядя на странную фигуру офицера. – А каким козырем смотрят, когда тихо! Чуть зазеваешься с отданием чести, враз по рылу смажут.

– То ранее было, теперь господа офицеры стали уважать солдатскую морду… Пули ведь и с тылу попасть могут, – зло заметил другой стрелок.

– Где японцы и что вы предпринимаете, чтобы их выбить? – перебил Звонарев.

– Ждем, когда наши из рва начнут бросать бомбочки, тогда мы и ударим на японца, – пояснили стрелки прапорщику.

Звонареву это не понравилось.

– Вперед! – скомандовал он и с винтовкой в руках вскочил на траверс. Стрелки бросились за ним.

Оглушенные японцы были быстро разоружены. Вскоре вся правая уцелевшая часть капонира оказалась в руках стрелков.

Преследуя отступающих японцев, русские ворвались в ход сообщения, идущий в японский тыл, но были встречены пулеметным огнем. Почти в полной темноте, на небольшом пространстве, в узком ходе завязался штыковой бой. Бились прикладами, кулаками, кололи штыками, кусались, душили друг друга… Над местом побоища стоял смешанный гул криков, стонов, брани.

Неожиданно перед Звонаревым выросла фигура Фролова.

– Я приказал подвезти сюда полевую пушку и стрелять в упор картечью, – проговорил поручик.

– Да в темноте не разберешь, где наши, а где чужие.

– Солдаты и матросы разберут и лучше нас сообразят, что и как надо делать.

Звонарев прошел по контрэскарпной галерее и потерне во внутренний дворик форта, где вдоль брустверов были распределены противоштурмовые орудия. Здесь он застал Витгефта с его моряками. Мичман был ранен в обе руки, но остался в строю, продолжая распоряжаться действиями стрелков и матросов.

– Вручную скатите одну из пушек в горжевой ров и там установите ее по указаниям прапорщика. Захватите с собой также десяток-другой картечи и зарядов к ним. Матросы и стрелки помогут вам.

Солдаты быстро подхватили одно из орудий и покатили его к проходу в тыловой ров. Звонарев едва поспевал за ними. В горжевом рву около пушки собралась прислуга – четыре канонира с фейерверкером. Тут же находились человек шесть стрелков и матросов, державших в руках картечь и картузы с порохом.

Не успели подвезти орудие к нужному месту, как было ранено несколько солдат и матросов. Все же с трудом пушку установили. Неподалеку началась рукопашная схватка. Стрельба почти прекратилась, и слышались отдельные вскрики, стоны, ругань.

– Банза-а-ай! – раздалось откуда-то сверху из темноты.

Стрелки и матросы сначала в одиночку, а затем группами отбегали назад и скрывались в уцелевшем крыле капонира. Часть из них отходила в ров.

– Одолевает японец, вашбродь! – испуганно проговорил один из артиллеристов.

Прапорщик и сам видел, что опасность нарастала с каждой секундой. Гарнизон форта слабел все больше. В мутном свете скользивших поверху лучей прожектора темной массой проступали приближавшиеся колонны противника. Наступил момент действовать картечью.

– Заряжай! – скомандовал Звонарев.

– Давно заряжено, – отозвался наводчик.

– Пли!

Выбросив вперед огненный столб и струю визжащей на лету картечи, пушка отлетела назад, но ее тотчас же накатили на место.

– Больно высоко! Картечь над головами пошла, – пробормотал наводчик, – надо брать пониже.

– Пли! – заорал не своим голосом прапорщик, заметив в двадцати шагах поблескивавшие японские штыки.

На этот раз картечь врезалась в плотную массу человеческих тел. Со стороны японцев донесся протяжный вой, и на мгновение они остановились.

Воспользовавшись этой заминкой, пушка дала еще два выстрела, сметая передние ряды наступающих. Подбодренные успехом, стрелки и матросы вновь кинулись на врага. Звонарев хотел дать еще один выстрел, но тут произошел взрыв у самого орудия. Стрельба для скорости велась без пробанивания, и в зарядной камере пушки остались тлеющие клочки зарядного картуза. Впопыхах заряжающий не заметил этого и сунул новый заряд с порохом, который мгновенно взорвался в еще не закрытом орудии. Вся прислуга орудия погибла; Звонарева отбросило в сторону, слегка опалив ему лицо и руки. Японцы воспользовались этой заминкой и бросились в атаку.

Стрелки и матросы кинулись под прикрытие капонира. Преследуя их, японцы стали быстро распространяться по рвам. Едва поднявшись на ноги, прапорщик опрометью бросился к левому боковому рву. Остановился он уже вблизи казармы. Тут только он заметил отсутствие папахи, шашки, бинокля. Проведя ладонью по лицу, он с удивлением установил отсутствие бровей, усов и чуть пробивающейся бородки. Отдышавшись, Звонарев уже не спеша отправился в казарму. Около ворот его чуть не сбили с ног матросы и стрелки, под командой Витгефта спешившие в правый боковой ров.

– Неужели это вы? – подошел мичман к прапорщику. – Мне только что доложили, что при разрыве орудия вас разнесло на клочки, и в доказательство представили вашу окровавленную папаху. Она лежит на столе в офицерском каземате.