Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2

Осмотрев берег, поручик наметил места для орудий за небольшим прибрежным валом. Для людей, по совету Родионова, решили рыть пещеры в одном из круглых склонов горы. Старый шахтер из Донбасса, Родионов был большой любитель «проходки стволов и штреков», как он именовал все без исключения саперные работы.

Установив орудия на указанных местах, солдаты с шутками и прибаутками принялись за подготовку землянок.

Оставив Родионова за старшего, Борейко отправился на «Севастополь» с докладом Эссену. Но найти командира оказалось не так просто. Эссен перед походом лично осматривал свой корабль, заглядывая во все щели и углы. За ним неотступно следовали старший офицер, боцман, кондукторы и различные специалисты. Борейко увидел его вылезающим из какой-то горловины, с фуражкой, сбитой на затылок, с растрепанной, запыленной бородой.

– Вы ко мне, господин офицер? – спросил Эссен. – Чем могу быть полезен?

Узнав, что поручик со своими устарелыми полевыми пушками собирается прикрывать броненосец, Эссен громко расхохотался.

– Это все равно, если бы двухлетний ребенок выступил на защиту взрослого человека. Вы нам совсем не нужны. Разве для отбития минных атак, – несколько мягче добавил Эссен, заметив обиду на лице Борейко. – Как у вас обстоит дело со связью, снабжением и прожекторами?

– К сожалению, ничего нет.

– Ладно. Сигнальщика дадим, на довольствие зачислим, прожектор поставим. Вас же попросим лишь не зевать и обстреливать все доступные вам цели, как-то: миноносцы, катера. Тратить на них крупные сибирские снаряды нет смысла, ваши же полевые пушки как раз подойдут для этой цели. Присылайте баталера за хлебом и консервами. Имею честь кланяться.

Борейко вернулся на берег. Солдаты усиленно долбили кирками и, лопатами мерзлую землю, крепили крышу землянок, и вскоре уже были готовы четыре пещеры, способные вместить всех утесовцев. Родионов, порозовевший и оживившийся, то и дело покрикивал на своих «номерков»:

– Поторапливайтесь! К ночи все должно быть кончено, чтобы мы на новоселье поели горячей каши, а может, морячки пришлют нам по чарочке водки.

– Надо отправить на «Севастополь» человека за продуктами, – распорядился подошедший Борейко.

– А вот и Зайчик наш! – воскликнул Родионов.

– Честь имею явиться, вашбродь, до вас прибыл! – отрапортовал артельщик.

– Зачем бог принес?

– Утек из госпиталя. Больно японец бьет с мортиры.

Терпежу никакого нет. Рядом госпиталь разбило, да в наш два снаряда попало. Узнал, что вы здесь, и подался сюда, – ответил солдат.

– Оставайся, будешь и тут артельщиком. Надо сейчас отправляться на «Севастополь». Сможешь сделать это?

– Так точно, смогу! – обрадовался солдат, сразу повеселев.

Он кинулся было по направлению к берегу, но закачался и едва не упал на землю.

– Совсем ты ослаб, Зайчик, – мягко проговорил Борейко. – Подожди, мы дадим тебе кого-нибудь в помощь, тогда и отправишься на броненосец. Посиди здесь пока с Родионовым.

Поручик написал требование на продукты и вручил его Зайцу. Вскоре артельщик отправился на лодке с «Отважного» за продуктами.

Короткий зимний день клонился к вечеру. Тяжелые низкие тучи нависли над свинцово-серым океаном. Дул норд-ост. Огромные волны с шумом налетали на берег, покрывая скалы белой каемкой пены и изморозью. На горизонте маячили чуть заметные точки японских сторожевых судов. Посредине бухты высилась серая громада «Севастополя». Левее него рядом поместился «Отважный», еще ближе к берегу портовый буксир «Силач». У самих скал мотался на волне миноносец «Сторожевой». Вправо от броненосца в одну линию вытянулись «Сердитый», «Статный», «Скорый», «Смелый» и «Властный» – все, что осталось от флотилии артурских миноносцев. Из-за прибрежных сопок со стороны Артура доносилась глухая орудийная стрельба.

Утесовцы как можно удобнее устраивались в своих норках. Раздобыли сухой гаолян на подстилку, вход в блиндаж прикрыли палаточным брезентом – В укрытых от моря местах сложили несколько камельков. На батарее устанавливали орудия и рыли углубления для склада снарядов.

Борейко шагал вдоль орудий, соображая, куда направить батарею. Со стороны Ляотешаня к берегу подошла рота моряков с «Севастополя» во главе с Андрюшей Акинфиевым.

– Как только установим на корабле артиллерию, тотчас попытаемся прорваться из Артура, – радостно сообщил лейтенант, здороваясь с Борейко.

– Буду рад вашему успеху. Пришел защищать вас от японцев, – сообщил поручик.

Пока матросов перевозили на броненосец, приятели разговорились.

– Твоя жена останется в Артуре, если «Севастополь» уйдет? – справился Борейко

– Да. Большая просьба позаботиться о ней. Ты ведь теперь тоже стал женатым человеком.

– Не беспокойся, Андрюша, все твои артурские друзья не оставят Надежду Сергеевну, и в случае нужды окажут ей всемерную помощь.

Акинфиев предложил Борейко на ночь поместиться на броненосце.

– В твоей берлоге едва ли тепло и удобно.

– Зато близко к солдатам и пушкам. Я привык делить со своими людьми все тяготы войны, – отказался поручик.

– Тогда приходи хоть обедать к нам в кают-компанию.

– Пришли мне бутылку-другую водки, чтобы было чем согреться на морозе, – попросил Борейко.

С наступлением темноты загорелись прожекторы на крепостных батареях Белого Волка. Корабли не открывали своих огней. Началась пурга. Сухой крупный снег зашелестел по земле. Артиллеристы, забравшись в свои пещерки, ужинали. Около орудий молчаливо шагал часовой.

Борейко прилег на охапку гаоляна и при слабом свете ручного фонаря погрузился в рассматривание карты района Белого Волка. Денщик Иван открывал банки с консервами.

– Водку будете пить, вашбродь? – спросил он.

– Пока не окоченею до полусмерти, не стану. Убери ее подальше от соблазна.

Солдат вздохнул и недобрым словом помянул «маленькую учительку», совсем околдовавшую его барина.

До полуночи все было спокойно. Снег сыпал не переставая, видимость на море не превышала одного кабельтова. Даже силуэт броненосца только чуть проступал в ночной мгле. Часовые на батареях сменялись каждый час, прислушиваясь к перезвону склянок на судах. Борейко дремал у себя в блиндаже.

Вдруг в непосредственной близости от «Сторожевого» мелькнула темная тень и почти тотчас же блеснул красноватый огонек минного выстрела. На всех кораблях поднялась тревога. Пробили отражение минной атаки, загорелись прожекторы на дежурных миноносцах, загрохотали скорострелки на «Севастополе».

– К орудиям! – крикнул выскочивший из блиндажа

Борейко. – Прямой наводкой, гранатой, прицел двадцать.

Залпом!

Утесовцы опрометью бросились на батарею, замелькали ручные фонари, звякнули открываемые и закрываемые затворы.