Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2

С падением Залитерной и батареи литеры Б все подступы к Орлиному Гнезду оказались под прямым ружейным обстрелом противника, так что артиллеристы с большим трудом, местами перебежками, добрались до крутой тропинки, ведущей на вершину. Здесь они застали коменданта горы капитана Голицинского [61] [61] Голицинский А. Н. – капитан, автор книги «На позициях Порт-Артура. Из дневника ротного и батальонною командира». Спб., 1907. и начальника команды моряков лейтенанта Тимирова. Голицинский был ранен и контужен и, весь перевязанный, лежал в блиндаже. Тимиров, больной цингой, едва держался на ногах.

– Прошу вас принять на себя обязанности коменданта, – обратился к Борейко капитан, – так как я и лейтенант уже совсем выбились из сил.

– Слушаюсь! – откозырял Борейко. – Прежде всего я предложу вам, господа, при первой же возможности покинуть Орлиное Гнездо и отправиться на перевязочный пункт.

Он обошел укрепление. Гарнизон его без артиллеристов не превышал двадцати человек стрелков и моряков. На вооружении состояли три пулемета и несколько шметилловских пулеметов. Кроме того, имелись шаровые мины и бомбочки.

– Блохин, ты подумай, как удобнее спустить вниз эти гостинцы, – приказал Борейко. – А ты, Гайдай, займешься шметилловскими пулеметами. Ты, Зайчик, ознакомься, много ли здесь продовольствия и воды.

С Орлиного Гнезда открывался широкий вид на все японские позиции, артурскую гавань и Старый город. Поручик отыскал Пушкинскую школу, где находилась Оля Селенина. Это здание было хорошо видно.

«Что она сейчас поделывает? – подумал Борейко.

Заметив усиленное движение на вершине горы, японцы открыли сосредоточенный огонь. Гарнизон укрылся в узких и глубоких траншеях и почти не нес потерь. После получасовой артиллерийской подготовки густые цепи противника пошли на штурм. Им удалось дойти до подножья.

Высунувшись из-за бруствера, Борейко видел, как японцы карабкались с камня на камень, стараясь взобраться наверх.

– Надо спустить на них шаровую мину, – распорядился поручик и бросил в японцев связку бомбочек. Раздавшийся вслед за этим крик показал, что они попали в цель.

Блохин с помощью стрелков и матросов поднял на бруствер десятипудовый шар, начиненный пироксилином.

– Готово! – наконец доложил Блохин и поджег запальный шнур.

Борейко сам навалился на мину и столкнул ее вниз.

Не успев коснуться земли, мина с грохотом взорвалась.

Немногие уцелевшие японцы стремительно бросились к своим окопам.

Снова началась бомбардировка Орлиного Гнезда.

Вершина горы утонула в облаках пыли и дыма.

– Вытянем до ночи? – спросил поручик у солдат.

– Как бог даст, – уклончиво ответил явно робевший

Гайдай.

– Не могет японец осилить утесовцев, – убежденно проговорил Блохин, – Мы должны выдержать, а там подадимся в город, к учителькам, – уголком глаза лукаво посмотрел он на поручика.

– Я слыхал, что ты проявляешь больно много интереса к фельдфебельской дочке, – не остался в долгу Борейко.

– Сиротку надо пожалеть, особливо ежели она обижена от людей, – смущенно ответил солдат.

Под прикрытием артиллерийского огня японцы вновь добрались до подножия горы и на этот раз прочно закрепились в мертвом пространстве. Ни бомбочки, ни шаровые мины не могли их достать.

Дул северный ветер. Блохин решил воспользоваться им. Набрав по блиндажам всякого тряпья, солдат связал его, прицепил к нему камни, облил керосином, зажег и спустил вниз. Едкий, вонючий дым распространился вокруг. Японцы не выдерживали, выбегали из своих нор и попадали под обстрел.

– Выкурили мы японца, – обрадовались солдаты.

Но сильный орудийный обстрел заставил гарнизон Орлиного Гнезда опять укрыться в блиндажах. Число раненых все время увеличивалось. Их едва успевали наскоро перевязывать; Борейко разрешил им уходить с горы.

– Нам некогда возиться с перевязками, – решительно заявил он.

Утесовцы, все, как один, решили остаться до конца со своим командиром.

– Вместе воевали на Утесе и Залитерной, вместе и смерть принимать будем, – за всех сказал взводный фейерверке? Жиганов.

Около двух часов дня, без всякой подготовки, японцы снова кинулись на Орлиное Гнездо. Они быстро окружили его со всех сторон и по склонам начали взбираться вверх. Некоторым удалось добраться до вершины, но их тотчас же перекололи.

Отрезанный от штаба, Борейко мог только сигнальными флагами сообщать о своем положении и просить помощи из резерва. Но Горбатовский был глух и нем. По приказу Фока Орлиное Гнездо подлежало сдаче, и гарнизон его был обречен на гибель.

Перед вечером поднялся туман. Старый город затянуло пеленой. Борейко последний раз взглянул на здание Пушкинской школы и глубоко вздохнул.

Вскоре иссяк запас воды. Раненые просили пить и в смертельной муке беспомощно метались в блиндажах. На исходе были бомбочки и ружейные патроны.

– Вашбродь, разрешите отогнать японца штыками и вынести раненых, – обратился к Борейко Жиганов.

Поручик осмотрелся. Здоровых солдат оставалось всего пятнадцать-двадцать человек, раненых было примерно столько же, из них человек пять тяжело.

– Вали, Жиганов! – с грустью проговорил он. –

Оставь мне двух человек, я с ними буду прикрывать твой отход.

– Разрешите, вашбродь, мне остаться с вами, – тотчас отозвался Блохин.

– И мне также, – подошел Заяц.

– У тебя еще не зажили раны, поэтому ты не подходишь. Кто еще? – окинул он своих солдат испытующим взглядом.

– Эх, была не была! Вместе с Блохиным дрался под Цзинджовой и теперь еще раз попытаю свое дырявое счастье, – тряхнул головой Гайдай.

– Помните, живыми отсюда едва ли уйдем, – предупредил Борейко.

– Мы, вашбродь, утесовцы, – бойко отозвался Блохин.

Собрав около себя всех способных держать винтовки, Жиганов бросился сверху на японцев. Это было так смело и неожиданно, что осаждающие кинулись врассыпную. Почти все солдаты благополучно прорвались через цепь, окружавшую Орлиное Гнездо.

– Прешли, – проговорил следивший за ними Борейко. – Теперь, ребята, держись! Сейчас японцы кинутся на нас.

Он не ошибся. Решив, что Гнездо очищено, японцы со всех сторон стали взбираться к его вершине. Но Борейко, Блохин и Гайдай качали забрасывать их бомбочками. Как ни старались японцы подбодрить себя криками «банзай», все же принуждены были вновь отступить.

– Сколько осталось бомбочек? – усталым голосом справился Борейко.

– Десять штук, вашбродь. Девять японцам, а последняя нам, – ответил Блохин.

– И последнюю в них. У нас еще останутся винтовки со штыками.

– Банзай! – снова раздалось внизу.

Трое защитников кинулись к переднему брустверу. Едва их фигуры показались на вершине, как прогрохотал страшный взрыв мины, высоко вверх взлетели обломки скалы, бревна…