М. Сэблетт - Красный Петушок

Работа по постройке жилищ и вала форта Каролина быстро подвигалась вперед по прекрасным планам и чертежам ле Мойи.

Вскоре в наш лагерь прибыл Сатуриона в сопровождении большой свиты из ярко разодетых краснокожих; он был очень любезно принят де Лодоньером. Мартин служил переводчиком, и между обеими сторонами установились очень хорошие отношения.

С течением времени наши краснокожие друзья стали часто посещать наш форт. Они были в восхищении от гимнов и песнопений, распеваемых многими из наших людей; присутствие дикарей со скрещенными на коричневой груди руками, с развевающимися на голове перьями, торжественно слушающих звучное пение нашего хора, стало обычным для нас явлением. Особенно нравилось такое времяпрепровождение Оленю, а однажды я наткнулся на самого Сатуриону, гигантская фигура которого выделялась при свете полной луны. Он стоял на довольно значительном расстоянии и слушал пение с серьезным видом.

Мало-помалу жилищ было построено столько, что можно было расселить всю колонию, так что суда остались без обитателей, за исключением нескольких матросов, оставленных на них для стражи. Присутствие женщин и детей придало колонии характер постоянного поселения. Мартин и я большую часть дня проводили вне форта — руководя охотой и добывая у дикарей зерно для колонистов. Иногда мы день-два отдыхали в форте. И вот, однажды, во время такого отдыха судьба преподнесла нам очень неприятный сюрприз.

Между другими ремесленниками в колонии был и парикмахер — низенький, худенький малый, с веселыми наглыми глазами. Своими ножницами он быстро привел нас в надлежащий вид, подшучивая над моими заботами об усах. Я посмотрел на него надменно, но это только привело его в еще более игривое настроение, а меня — в бешенство, но веселый огонек в глазах Мартина заставил и меня расхохотаться.

Парикмахер, оказавшийся симпатичным человеком, сообщил нам, что здесь имеется портной, который привез с собою все принадлежности для своего ремесла и несколько кусков прекрасной материи, которые он надеется превратить в честно заработанные деньги. Мы разыскали этого портного и заказали ему гладкий темно-синий костюм для Мартина, а для меня из красного материала. Это дало повод Мартину заметить, что Красный Петушок хочет восстановить свои перья.

Возвращаясь от портного на площадку, находившуюся в центре форта, я заметил знакомую, неприятную фигуру, пересекавшую открытое место и направлявшуюся к нам. Это оказался жирный негодяй с черной повязкой на глазу — Мишель Берр.

Он двигался с той же легкостью, которая меня всегда в нем поражала. Подойдя к нам, он, по своему обыкновению, очень низко поклонился и сказал с еле заметной улыбкой на своих толстых губах:

— О, господа! Я так рад видеть вас опять живыми и здоровыми.

— Не сомневаемся, — ответил Мартин сухо.

Я ничего не ответил, так как один вид этого человека расстроил меня и наполнил гневом и отвращением к нему.

— Я перенес большие лишения за то время, что не видел вас, — продолжал Мишель. — После смерти доброго капитана…

— От лихорадки, — вставил Мартин тихо.

— От внезапной сильной лихорадки, — согласился Берр иронически, — когда вы, господа, оставили остров…

— Унесенные дикарями, не так ли? — спросил Мартин с неподвижным лицом.

— Да, были такие слухи, — сказал толстяк, взглянув на Мартина с невольным восхищением. — После всего случившегося, не имея славного начальника, который руководил бы нами, мы соорудили лодку и отправились на ней во Францию; но, вследствие враждебности дикарей, с которыми у нас происходили раздоры, мы не в состоянии были взять с собою достаточное количество припасов, и, пока мы не достигли моря, наше положение было отчаянным. Я много дней жил запасом собственного жира, подобно некоторым животным, о которых мне рассказывал один монах, когда я был мальчиком. Я потерял много жиру и был настоящим скелетом, но нас спасло английское судно.

— Теперь вы прекрасно поправились, — заметил Мартин, скользнув взглядом по шарообразной фигуре, стоявшей перед нами.

— О да, господа! Но это было ужасно! Потом я очень беспокоился за вас…

— Будучи таким горячим поклонником моего отца, — вставил я злобно.

Он опять поклонился.

— А когда вы прибыли во Францию? — спросил Мартин.

— Тогда я доложил адмиралу де Колиньи о неудачах колонии и о печальной смерти капитана де ла Пьерра — от лихорадки, от сильной лихорадки! — Самодовольная улыбка появилась на его лице, когда он прибавил:

— Если бы я сообщил правду, то поплатился бы своей головой, а так меня опять послали с этой экспедицией, как уже имевшего опыт с первой.

— Настоящая история будет когда-нибудь рассказана, мсье Берр, подумали ли вы об этом? Когда-нибудь и в совсем неожиданный для вас момент, — сказал Мартин. — Кто знает!

Жирный Мишель пожал своими покатыми плечами.

— Действительно, кто знает? От этого надо себя предохранить, — ответил он и удалился от нас.

Мы с Мартином продолжали наш путь к жилищу де Лодоньера, чтобы получить от него дальнейшие распоряжения. Дорогой я думал о величайшей наглости Мишеля Берра, и старое, тревожное состояние охватило меня вновь при мысли, что с возвращением этого человека надо быть настороже.

Де Лодоньера мы нашли в плохом настроении, его обычно приветливое лицо было нахмурено. Однако, при виде нас оно прояснилось, и он встретил нас с улыбкой.

— Мои дикари! — воскликнул он, — как раз вас я и желал теперь видеть. Я имею для вас поручение. Пять наших юношей отправились в лес на розыски золота. Как будто золото растет на деревьях! Уже пять дней, как они отсутствуют, и я боюсь, что они заблудились. Я бы хотел, чтобы вы отправились на поиски.

— Это нелегкое дело, — заметил я. — Все равно, что отыскать блоху на спине собаки. Не можете ли вы сказать нам, капитан, по какой дороге они отправились?

— Мне кажется, на юг, — ответил он. — Без сомнения они затерялись в широких болотах, находящихся в этой части. А может быть они умерли от лихорадки; болезней мы здесь имеем всяких достаточно — наш врач едва справляется с ними. Работы задерживаются, земля не обрабатывается — есть от чего с ума сойти.

— Этого можно было ожидать, — сказал Мартин. — Эти молодые люди, эти знатные отпрыски Франции, не подходят для роли колонистов. Они только искатели приключений, охваченные золотой горячкой. Такие люди всегда удаляются от колонистов, разыскивают чего-то за холмами, за синими горами. Капитан, почему бы нам не предпринять путешествие внутрь страны — вы, этот юноша и я? Кто знает, что мы там найдем? Может быть, новые земли для Франции?

Лицо де Лодоньера засияло после этих слов: оно выражало радость человека, долго разыскивавшего что-то и вдруг увидавшего разыскиваемое перед собою.