Юрий Иванов-Милюхин - Разбойничий тракт

Отбив удар, Дарган моментально притерся плечом к противнику и бросил ему в лицо:

– Я офицер, ваше пьяное благородие, как бы за оскорбление не пришлось ответить.

– Какой офицер? – продолжал вращать зрачками голенастый. – Ты мужик, голь перекатная… Если бы ты был офицером, я бы вызвал тебя на дуэль.

– Я к вашим услугам. Хорунжий Дарганов, попрошу принести извинения.

– Ка-азак?! – отшатнулся гардемарин, видно было, как по щекам у него забегали беспокойные тени. Но он по-прежнему не помнил себя. – А когда это казачьи офицеры стали высшим светом в российской армии? Их место служить на кордонах, защищая нас от диких племен.

– Я офицер армии Его Величества императора Александра Первого, – твердо повторил Дарган.

– Вы, казаки, люди второго сорта, и дуэлей с вами не может быть.

– Да мне и самому противно с вами связываться, – казак, успевший дойти до белого каления, сплюнул офицеру на сапоги. – Мы вас тоже за людей не считаем.

– Ты что себе позволяешь! – оцепенел от неожиданности наглец, которому, видимо, никогда не приходилось сталкиваться с еще большей ответной наглостью. – Твоей мордой, казачья сволочь, я сейчас пройдусь по своим голенищам.

Он рывком дернулся назад, стараясь занести саблю над головой, но Дарган ударом кулака вторично послал его на землю. Затем он каблуком сапога с силой пристукнул по раскрытой руке противника и отбросил оружие, не преминув носком того же сапога крепко пихнуть противника под пах. Лицо Софи исказила страдальческая гримаса, она отвернулась, чтобы не видеть, как этот наглец принял позу внутриутробного плода.

Стоявший в сторонке незнакомец в цилиндре заложил руки за спину и удовлетворенно пофыркал губами. Казак оглянулся на все еще не опомнившихся друзей наглеца, всунул шашку в ножны и вернулся к брошенному мешку. Проходя мимо офицеров к двери почтовой станции с гостиницей, он бросил им, не поворачивая головы:

– Когда ваш товарищ придет в себя, передайте ему, что я не против дуэли, – он подтвердил сказанное взглядом, не обещающим ничего доброго, и добавил: – А также с вами, господа, коли вам жить надоело.

Выбежавшие за порог служки рассыпались как тараканы, освобождая вход внутрь здания, Дарган вместе со спутницей прошел между ними в прохладные сенцы, дорогу им подсвечивал сам хозяин почтовой станции.

Ночь прошла без приключений. Ранним утром протрезвившиеся офицеры вскочили на лошадей и поскакали своей дорогой. Они знали, что с казаками связываться опасно, где появился один лихой рубака, там может объявиться и сотня заросших буйным волосом конников в лохматых папахах.

Лишь высокий господин в черном цилиндре терпеливо дожидался появления Даргана с женой. Он занял место перед входом, оперся на трость с серебряным набалдашником. Когда они вышли, чтобы продолжить путь, незнакомец приподнял цилиндр и с легким поклоном обратился к Даргану:

– Прошу прощения, господин солдат. Вчера я присутствовал при вашей ссоре с пьяными офицерами, не делающими чести российской армии, и случайно услышал, что вы назвали себя хорунжим.

– Дальше что? – насупился казак.

– Меня заинтересовало то, что вы сопровождаете французскую женщину, – заторопился с пояснениями незнакомец. – Если вы едете из Парижа, то у меня к вам дело.

– Какое?

– Можно ли считать ваш вопрос подтверждением того, что вы из Парижа?

– А что вам это даст? – хмыкнул Дарган, а Софи с интересом разглядывала господина.

– Давайте отойдем в сторонку, – предложил тот. – Здесь не место для серьезного разговора.

Когда все трое прошли на просторный двор и присели на лавку, человек в цилиндре поставил трость между ногами, пытливо заглянул в глаза сначала женщине, а потом и казаку, присевшему рядом.

– Я располагаю сведениями, что до самой границы с Российской империей армейские патрульные отряды пытались задержать группу разбойников, состоящую из терских казаков и руководимую какой-то французской женщиной… – начал было он, но Дарган тут же перебил его.

– Это не к нам, – сказал он и приподнялся с лавки. – Мы не разбойники, и за нами никто не гнался.

– Постойте, я не все сказал, – господин положил руку на локоть собеседника. – Меня совершенно не интересует, кто кого и за что ловит.

– Тогда что же вам нужно? – казак жестким взглядом уперся в лицо незнакомца.

– Драгоценности, милейший, – с улыбкой развел руками тот. – Всего лишь изделия из золота с камнями, но не простые.

– Какие же? – стараясь быть спокойным, усмехнулся Дарган.

– Старинные вещи работы европейских ювелиров. Я хорошо заплачу, поверьте.

– Вынужден разочаровать вас, у нас нет никаких старинных изделий.

– Очень жаль, если это так, – поцокал языком господин. – В России никто не даст вам должной цены, конечно, кроме меня.

– Пардон, месье, ви хотеть сказать, что представляете исключение? – откровенно засмеялась Софи, до сей поры молча следившая за разговором.

– Ви, мадемуазель, – быстро перешел на французский язык незнакомец. – Наши воины начали возвращаться из похода, и я из Москвы специально выезжаю на эту почтовую станцию, чтобы перекупить трофейные драгоценности. Ведь пропьют православные воины, за бесценок отнесут в шинок. А меня проинформировали, что среди безделушек, попавших в их руки, имеется цепь кардинала, служившего мессы при короле Людовике Шестнадцатом.

– Зачем вам это, месье? – с издевкой в голосе спросила девушка.

– Я знаю прижившегося в России француза, он является дальним родственником того кардинала, – пояснил господин. – Когда до меня дошли слухи об этой вещи, я решил попытать счастья и, если повезет, помочь другу вернуть раритет на родину.

– Вы пользуетесь старыми слухами, – развела руками девушка. – У нас есть сведения, что кардинальская цепь давно заняла свое законное место в сокровищнице их святейшеств.

– По выговору вы парижанка и наверняка обладаете более подробной информацией, – в знак согласия кивнул незнакомец. – Но дело в том, что передаваемый по наследству раритет видели не больше месяца назад, по идее, все это время вы должны были находиться в пути, следовательно, быть не в курсе событий. Или, наоборот, полностью в курсе.

– Вы тоже неплохо говорите по-французски, – пропустив мимо ушей последнее предположение, прищурилась Софи.

Дарган недовольно дернул плечом, затянувшийся разговор начал его беспокоить.

– Я много лет прожил во Франции в качестве представителя одной торговой фирмы, – покосившись на казака, покрутил трость между коленей господин в цилиндре. – Мадемуазель, если позволите, последний вопрос, и на этом беседу мы закончим.

– Ради бога.

– На вашей ручке и на руке вашего спутника красуются перстни очень редкой работы. Они стоят больших денег.