Альфред де Бре - Дочь императора

– Его величество удостоил прислать мне копию этого письма. Благословляю тот день, когда ты вступила в этот замок, Маргарита. Я как будто бы предчувствовала, что ты будешь нашим ангелом-хранителем. Если бы ты знала, как я счастлива мыслью, что тебе одной я буду обязана сохранением нашего жилища и счастьем моего сына. Твой отец хорошо понял тебя, доброе, милое дитя мое, давая тебе возможность насладиться самым высоким счастьем на земле – делать счастливыми других. Посмотри на меня, Маргарита, посмотри на Флориана, который, разговаривая с сенешалем, не сводит глаз со своей прекрасной невесты и наслаждается счастьем, которым он обязан тебе!

Баронесса говорила с радостными слезами на глазах. Бедная женщина много перенесла в своей жизни, но теперь она совершенно забыла обо всем, что она выстрадала, видя исполнение всех своих сокровенных желаний.

Соединить своего сына с женщиной, которую он любил, сохранить навсегда нежную и верную собеседницу для себя и в то же время видеть блеск своего древнего жилища – этого было вполне достаточно, чтобы совершенно взволновать женщину и менее впечатлительную, чем была мать Флориана.

Маргарита дала себе слово сказать все баронессе, но, при виде этой глубокой и трогательной радости, вся решимость ее пропала.

«Это убьет ее, – подумала она. – Благородная душа, она ни на минуту не сомневается во мне… Теперь, имея возможность устроить счастье той, которая заменяла мне мать, что она подумает обо мне, если я откажусь от руки ее сына, на предложение которого я только что согласилась, еще не зная ни о своей знатности, ни о своем богатстве? Ни она, ни ее сын, я знаю, не сделают мне упрека, но какое выражение презрения и горести прочитаю я на их честных лицах! И отец мой, что он подумает обо мне?.. Я скажу графу Людвигу… Он добр и великодушен… Он поймет, что я не могла поступить иначе… Он увидит, кроме того, что я так же несчастна, как и он. Он простит мне. Надеюсь, что я не переживу долго этого союза; это докажет ему, как я любила его».

Уверенная в любви Маргариты к Флориану, баронесса Гейерсберг думала, что нанесет смертельную обиду своей приемной дочери, предположив, что она способна из тщеславия отказаться от союза, охотно принятого за несколько минут до того.

Столь же уверенный в честности Маргариты, но менее убежденный в любви молодой девушки, Флориан приблизился к ней и проговорил вполголоса:

– Большая перемена произошла в вашей судьбе, Маргарита. Такой бедный рыцарь, как я, очень незавидная партия для дочери нашего августейшего монарха. Если полученные вами известия могут в чем бы то ни было изменить только что принятые вами решения, или заставят вас сколько-нибудь пожалеть о данном мне слове – будьте уверены, Маргарита, что я готов возвратить вам ваше слово и ничего не буду иметь против вас за это.

На лице и в голосе Флориана можно было легко прочесть, что говоря таким образом, он хотел исполнить только обязанность, но что в глубине своего сердца он боялся оскорбить Маргариту, делая вид, что хотя бы на минуту сомневался в ней.

Баронесса Гейерсберг сделала одобрительный знак сыну, как бы благодаря его за благородную речь. Потом она бросила счастливый и доверчивый взгляд на Маргариту, который уничтожил последние колебания молодой девушки.

– Вот вам мой ответ, рыцарь, – проговорила Маргарита, протягивая Флориану свою дрожащую руку, которую он покрыл поцелуями.

Баронесса Гейерсберг овладела другой рукой молодой девушки и прижала ее к своему сердцу, с чувством, выражавшим все счастье бедной вдовы.

Сидя в большом кресле, приготовленном для него, граф Мансбург не мог слышать разговора баронессы и двух молодых людей. Но зато он не сводил своих маленьких лукавых черных глаз с лиц разговаривавших.

Видя, что Флориан и его мать сжимали руки Маргариты, и предполагая, вероятно, что цель разговора уже достигнута, он поднялся и подошел к Маргарите. – Сударыня, – произнес он, почтительно склоняясь перед ней. – По воле моего августейшего монарха, его величества государя императора, я должен во всеуслышание прочесть, в присутствии всех жителей замка и окрестностей, императорский указ, которым он вас признает своей дочерью, жалует вам графский титул и права на владение замками Риттмарком и Вейнсбергом. Если вы, графиня и баронесса Гейерсберг, позволите, я немедленно приступлю к исполнению этих формальностей.

Отворили двери, и в продолжение каких-нибудь двух минут зала замка наполнилась любопытными. Сенешаль начал читать императорский указ; чтение это продолжалось около полутора часов.

По окончании, сообразно с данными ему Максимилианом инструкциями, граф Мансбург объявил о браке графини Эдельсгейм с рыцарем Флорианом, прибавив несколько слов, выражавших то высокое уважение, которое его величество питает к благородной фамилии Гейерсбергов.

Среди радостных восклицаний, с которыми принято было это известие, послышался крик, полный горести и отчаяния – как единственный протест против всеобщего удовольствия.

Повинуясь тому странному чувству, свойственному как ненависти, так и любви, взоры Маргариты и сенешаля остановились в одно и то же время на человеке, который, отделяясь от толпы, направлялся к двери с легкой стремительностью кабана, преследуемого сворой гончих.

Несмотря на то, что суконный капюшон покрывал его лицо, и что костюм его не имел ничего выдающегося, Маргарита узнала или, скорее, угадала в нем графа Людвига. Что касается сенешаля, то он также, вероятно, узнал врага, потому что брови его нахмурились, и он поспешно знаком подозвал к себе своего конюшего.

Подошедшему он шепнул наскоро несколько слов и указал на дверь, через которую только что скрылся незнакомец. Конюший, поклонившись, удалился быстрыми шагами.

Через несколько минут он возвратился и приблизился к Мансбургу.

– Ну, что? – спросил граф.

– Ваше сиятельство, я полагаю, что человек этот оставил замок. Он вышел через главные ворота по дороге в Гейльброн.

– Как он был одет?

– На это не обратили внимания. Но, кажется, он был одет по-военному.

– Ты слышал что-нибудь о Фабиане? Фабиан был именно тот курьер, который послан был для уведомления о прибытии сенешаля, и с которым обменялся костюмом граф Людвиг, как было сказано уже ранее).

– Он приехал, ваше сиятельство.

– Что же он говорит?

– Он говорит, что на него напали воры, отняли у него лошадь и даже одежду. Но я так торопился к вашему сиятельству, что не успел расспросить его подробнее.

– Чего бы это ни стоило, но человек, которого я тебе указал, должен быть отыскан. Пошли за ним всех людей, сколько есть у тебя. А Фабиана пришли в мою комнату. Я сильно сомневаюсь в этой истории о ворах и заставлю его сказать мне всю истину.