Елизавета Дворецкая - Червонная Русь

Прибавив ходу, дружина вскоре выехала к излучине реки. Вислок здесь делал поворот, и на мысу образовалось удобное место, с трех сторон защищенное рекой и впадавшим в нее безымянный ручьем. На этом мысу два года назад заложили сторожевой городок. Занимался его строительством сам Ростислав, поэтому городок получил название Вислоч-Ростиславль. Целую осень под его присмотром возили землю и строили вал на мысу, который ограждал городок со стороны суши, вырубали в лесу бревна, потом зимой возили их сюда, весной ставили городни [27]. Ростислав почти весь тот год прожил здесь, лишь изредка наведываясь в Перемышль, так что сам князь Володарь, соскучившись, то и дело приезжал его навестить. В городке Ростислав знал не только каждого человека, но и каждую собаку и корову.

Понятно теперь, как он рассвирепел, увидев, что ворота сорваны, одна створка валяется на земле, а вторая сброшена в Вислок. Что происходит внутри города, разглядеть было трудно из-за обилия дыма. Кмети начали чихать и закрывать лица рукавами, у Ростислава от дыма тоже заслезились глаза. Горел не весь город, а два-три двора, пламени было мало.

– Тушить будем? – спросил у Ростислава один из кметей, по прозвищу Чародейка. – Ох и горло дерет! Если не потушим, все выгорит. Кабы дождь, а то ведь вон все как ясно. И чего цело сгорит, вот к чародейке не ходи!

– Пока тушить будем, людей до Кракова доведут, – бросил Ростислав. – Черт с ним, пусть горит! Бревна новые привезем, дома построим. Было бы кому строить! А пустой город мне зачем, где я людей для него возьму? Опять на Владимир за полоном идти?

Население пограничных городков в самом деле какой-то частью состояло из полона, приведенного из других земель. По мере возможности князь Володарь помогал вынужденным переселенцам, выделял им зерно и кое-что из скота, стараясь, чтобы у них не возникло желания бежать обратно.

– Поехали! – Ростислав повернул коня к тропке на брод. – Догоним.

Догнать ляхов, ушедших всего несколько часов назад, было нетрудно – тех сильно задерживал пеший полон и медленно бредущая скотина. Корова ведь не лошадь, ее никакими силами не заставишь бежать, да еще в нужную сторону, да еще достаточно долго. К тому же путь коров и лошадей был отмечен лепешками и комками навоза, так что идти по следу было легко.

Когда следы стали совсем свежими, Ростислав остановил дружину и приказал всем снарядиться: натянуть стегачи и кольчуги, надеть шлемы, взять щиты и вообще приготовиться к бою.

Впереди показался брод через вторую порубежную реку, Вислоку. Она считалась условной границей, за которой лежали земли уже скорее ляшские, чем перемышльские. Вода над бродом была вся взбаламучена: берег сплошь покрывали следы раздвоенных коровьих копыт и человеческих ног. Поверх них отпечатались следы конницы: значит, конные ляхи идут позади добычи. Часть конной дружины, вероятно, идет и впереди, но их следы полностью затоптаны ногами пленников и скота.

Проехав брод, Ростислав оглянулся и окинул взглядом берег. Спуск к броду был довольно крут, кони одолевали его шагом, очень осторожно. Если что, держать оборону с перемышльского берега будет гораздо удобнее, чем идти здесь на приступ.

За бродом следы свернули. Было очевидно, что грабительский отряд направляется на большую Краковскую дорогу, по которой купцы из Руси ездили в Польшу, но сейчас у Ростислава было слишком мало людей, чтобы воевать с польскими городами. Грабителей нужно было догнать раньше, чем те до нее доберутся.

– Вон, вон! – закричал ехавший впереди Ястреб и тут же понизил голос, точно враг мог его услышать. – Вон, Володаревич, из низинки поднимаются! Видишь?

– Вижу!

Перед ними открылось довольно широкое пространство – луговины, где паслись коровы и несколько овец. Примерно в полуверсте был виден отряд, выходящий из небольшой низины. Как Ростислав и думал, впереди шла какая-то часть конницы, потом сбившийся в кучу полон, потом скот, потом остаток конницы. Дорога огибала лес, и вскоре отряду предстояло скрыться за поворотом. Обоза у поляков не было – видимо, пошли налегке, намереваясь взять какую получится добычу и сразу вернуться, пока перемышльский князь не успеет получить весть о нападении. Они не могли предвидеть, что сын князя Володаря окажется совсем рядом.

– Всем закрыть уши лошадям, – велел Ростислав, обернувшись к ближайшим. – Как услышите клич – вперед, бейте задних. Кого сможете – брать живыми. Старший – Звонята.

Он поворотил коня на узкую тропинку, разрезавшую выступ леса насквозь. Большой отряд или повозка пройти здесь не могли, но пешему путнику или одинокому всаднику тропинка позволяла срезать и заметно сократить дорогу. Ростислав помчался по ней, торопясь обогнать медленно идущий отряд и выскочить к участку леса перед ним.

Примерно на полпути он остановил коня, соскочил на землю, вложил коню в уши затычки из пакли и набросил повод на ветку. Умный конь никуда не уйдет без хозяина, но потом за ним надо будет вернуться – ведь никакого зова он не услышит. А ехать дальше было нельзя – по лесной земле конский топот разносится далеко, а Ростислав никак не мог позволить ляхам услышать его приближение и насторожиться.

Дальше он побежал налегке. Стегач, кольчугу и шлем оставил с конем – сейчас для него скорость значила больше, чем защита, да и сразу же вступать в бой он не собирался.

А бегал он хорошо. Не совсем так, как настоящие волки, но всяко лучше деда Боняка, который даже в сторону от кибитки по нужде отъезжал верхом.

Добравшись до опушки и выглянув, Ростислав с облегчением отметил: успел. Отряд был еще примерно в паре перестрелов [28]. Над группой всадников виднелся на длинном древке какой-то стяг, но ветер свернул его, и Ростислав не мог разглядеть, что на нем изображено. Как и среди всадников, ехавших в непосредственной близости от стяга, он не видел знакомых лиц и не мог угадать, кому принадлежат стяг и дружина.

Ростислав восстановил дыхание. Дружина тем временем начала огибать выступ леса: голова отряда было уже с этой стороны, а хвост – еще с той, где ждал Звонята с дружиной, не показываясь пока что из леса.

Самое подходящее время.

Пора.

Ростислав набрал в грудь воздуха, поднес руки ко рту и завыл – надрывно, тоскливо, по-волчьи. Многие кмети и охотники умеют подражать волкам, но Ростислав достиг в этом искусстве невиданных высот. Вой полетел над лесом, над луговиной, и его услышали. Всадники удивленно завертели головами, кони забеспокоились, стали приплясывать, менее вышколенные встали на дыбы.

Ростислав испустил еще один вопль, леденящий душу. Эхо в лесу показалось каким-то уж слишком долгим и ясным, и тут он с изумлением понял, что ему отвечает другой волк, настоящий! Сам он никогда не путал голоса волков с голосами подражающих им людей.