Юлия Андреева - Двойник Жанны де Арк

Особой популярностью среди монахинь пользовались сестры, поднаторевшие в рыбной ловле, так как толстая сестра-повариха прекрасно умела готовить рыбные блюда.

Молодежь же считала особенно желанной работу на монастырской голубятне.

Вот именно в этот процветающий, богатый монастырь и была помещена девица ле Феррон, где она пока находилась на правах гостьи, не носила облачения послушницы, не давала никаких обетов, но и не могла выбраться из монастыря без соответствующего разрешения сестры-настоятельницы или своего брата.

До принятия пострига Анну поселили в отдельную белую келью. Все ее убранство составляли тяжелая кровать с соломенным матрасом, распятье на стене, стул, на который можно было повесить свое платье, да небольшой столик, на котором добрыми монахинями были оставлены пирог с яблоками да чашка молока. Вот и все, что причиталось на ужин гостье монастыря, ищущей спасения в его стенах. Крошечный огарок свечи в битой чашке стоял на подоконнике, тускло освещая келью. На полу, ближе к стене располагался тазик для умывания и в нем белый кувшин.

Не моясь и не снимая дорожного платья, Анна рухнула на кровать и лежала какое-то время, слушая ночные звуки. Она почти уже начала засыпать, когда дверь в ее келью скрипнула и через полуприкрытые веки Анна увидела, как в комнату кто-то пробрался.

Затаив дыхание, она ждала, что незнакомец подаст о себе знать, но он молчал, нависая над кроватью и глядя на Анну. От страха она не знала, что предпринять. Закричать? Позвать на помощь? А что если это мать-настоятельница или кто-нибудь из сестер? А она будет орать, точно последняя дура?!

Анна открыла глаза, и тут же черный призрак бросился на нее, целуя и сжимая в объятиях. Анна отбивалась, что было силы, стараясь укусить ночного визитера, человека без чести и совести, посмевшего сначала жениться, а затем снова наведаться к своей бывшей возлюбленной, да еще когда та находится не где-нибудь, а в монастыре Святой Екатерины, готовясь к неизбежному постригу.

Она била Жиля и одновременно с тем больше всего на свете желала его ласки, желала вцепиться в него и не отпускать, даже если это будет стоить ей жизни.

Она перестала сопротивляться. Волосы Жиля касались лица Анны, их дыхания слились воедино.

– Как же я долго искал тебя, любимая, – с невыразимой нежностью Жиль поцеловал Анну в губы.

– Предатель! – со всего размаха Анна саданула его кулаком в бок и заплакала.

– Справедливо ли называть предателем того, кто искал тебя среди мертвых и живых? Того, кто засылал гонцов во все английские крепости с единственным вопросом, не находишься ли ты среди пленных, чтобы немедленно прислать выкуп.

Это ты предала меня, любимая, а не я тебя. Это ты сбежала после пленения Жанны, не оставив мне весточки. Я был готов изрыть все братские могилы в поисках твоего тела! Чуть не вздернул коменданта Компени, который утверждал, будто бы Жанна успела войти в крепость. Но, поскольку я знал, что Жанна была пленена, я понял, что он принял тебя за Жанну, что, если честно, немудрено. Ты всегда была моей Жанной, самой лучшей Жанной из всех, что у меня до тебя были…

При упоминании о других женщинах Анна попыталась ударить Жиля по лицу, но он перехватил ее руку и, целуя сжатые в кулак пальцы, продолжил:

– Теперь я знаю, что, оказывается, ты отсиживалась сначала в замке графа ля Жюмельера, затем отправилась на прогулку в Нанси и только после этого в Лявро. Как я мог отыскать тебя? Я посылал своих людей в Лявро, но это было еще до того, как ты, прости господи, «женилась» и вернулась домой.

– Но мой брат, он же писал тебе! – Анна по-прежнему полыхала ненавистью, но теперь ее пламя поугасло, встретившись с ледяными доводами Жиля.

– Да, написал. А когда он написал? После окончания дознания над вами, то есть в первых числах декабря, а я женился в ноябре. Да и потом, какого черта, эта свадьба была предопределена, еще когда я и Катрин были детьми. Как будто ты не знаешь, что я, как и другие молодые люди из знатных семей, не могу жениться по любви, – он сидел, отвернувшись от Анны. – Не могу, потому что есть такое понятие, как долг перед собственной семьей, родом. Не могу, потому что вся любовь отдана тебе. Без остатка тебе одной.

– Ты всегда любил Жанну, – Анна села рядом и против своей воли склонила голову на плечо любимому.

– А ты была моей Жанной. Я клялся Жанне в рыцарской верности, я сделаю все что угодно для того, чтобы она была жива и на свободе. Но люблю я тебя.

– Жак собирается убить Жанну, – прошептала Анна, уже кляня себя за это признание, так как Жиль после такого известия должен немедленно покинуть ее, устремившись спасать своего кумира.

– У него ничего не выйдет, – сьер де Лаваль тихо улыбнулся в полутьме. Фитилек догорел, и теперь на столе угадывалась лишь оранжевая колышущая точка.

– Почему? – не поняла Анна.

– Потому что в Руан сейчас не так просто пробраться. Потому что Жанну защищают войска, и даже если Жак сумеет как-то проникнуть за городские стены, под видом, скажем, ищущего себе работенку воина-наемника, кто сказал, что его отправят сторожить французскую колдунью? Жак вернется домой несолоно хлебавши.

– Ну а если все же его план осуществится? – не замечая как, Анна обвила шею Жиля руками, целуя его в затылок.

– Мой план – подкупить судей и стражу, им и самим не выгодно сжигать Жанну. Опозорить, назвать ведьмой – да. Но уничтожать – ни в коем случае. Ведь они тоже боятся, что Жанна может оказаться посланницей Бога, и тогда как они станут оправдываться перед всевышним, когда он призовет их?

Они назовут Жанну ведьмой и приговорят ее к пожизненному заточению. А потом, когда страсти немного поулягутся, я заберу ее из тюрьмы. Мы посадим ее в карету, в другие три сядут еще три похожие на нее женщины, для того чтобы преследователи не смогли сказать, куда повезли Деву. Но этот план очень хрупок. Все может измениться, может поменяться стража или в последний момент будут заменены судьи, и тогда все пропадет. К тому же они все-таки могут отправить Жанну на костер, и тогда уже я буду волосы на себе рвать, отчего не позволил Жаку убить ее в тюрьме. Все-таки костер и удар кинжалом – две совершенно разные смерти. Я не могу лишить Жанну права уйти из этого мира с меньшими страданиями. Поэтому я не остановил твоего брата. Пусть попытается сделать то, что может сделать он, и если не получится, осуществим мой план.

Конечно, в случае если приговор будет произнесен над Жанной, Франция и король пострадают. Но я считаю, что это лучше. Пусть Карл наконец-то позаботится о себе сам, а мы постараемся помочь Жанне выжить.

Твой же брат прежде всего служит королю, ему не интересно, будет ли жива Жанна. Главное, чтобы король остался при своих интересах. Вот, в общем, и вся политика.