Кристиан Жак - Возвращение фараона

– Но... это неслыханно! Вы отдаете себе отчет...

– Ваши бредни меня нисколько не интересуют.

– Значит, вы меня бросаете?! Тем хуже для вас. – Тапени обернулась к визирю. – Среди этих вельмож вы были первой целью! Какой скандал, если бы кто-нибудь узнал, что вы и ваша очаровательная супруга придаетесь сомнительным утехам! Неплохое средство, чтобы запятнать вашу репутацию, не правда ли? Идею придумал Бел-Тран, и именно он поручил мне провести ее в жизнь.

– Презренная клевета! – усмехнулся Бел-Тран.

– Это правда!

– У вас есть хоть малейшее доказательство?

– Достаточно моего слова!

– Никто не сомневается, что вы сами затеяли эту махинацию! – парировал Бел-Тран. – Вас поймали с поличным, госпожа Тапени! Ненависть к визирю завела вас слишком далеко. Слава богам, я уже давно подозревал вас и осмелился вмешаться. Я горд тем, что донес на вас.

– Донес?..

– Это так, – кивнул визирь. – Бел-Тран написал донос относительно вашей незаконной деятельности. Вчера начальник стражи зарегистрировал его по всей форме.

– Мое сотрудничество с правосудием очевидно, – заметил Бел-Тран. – Полагаю, что госпожа Тапени будет сурово наказана. Поднять руку на моральные устои общества – непростительная вина.

Пазаиру пришлось совершить долгую прогулку, чтобы погасить гнев. Его спутниками стали Смельчак и Северный Ветер. Торжествующая улыбка Бел-Трана стала оскорблением правосудию, раной столь глубокой, что даже Нефрет не могла ее залечить. То, что противник потерял одну из своих союзниц, предав ее, было слабым утешением. Госпожу Тапени приговорили к небольшому сроку тюремного заключения. Это значительно улучшало положение Сути. После объявления развода ему не придется работать на свою бывшую супругу. Провал ткачихи, попавшей в западню собственной низости, делал его свободным.

Спокойная походка осла и преданное веселье пса успокоили визиря. Прогулка пешком, мирный пейзаж, величие Нила рассеяли его отчаяние. Сейчас он с удовольствием один на один сразился бы с Бел-Траном и свернул ему шею.

Впрочем, это ребячество. Ведь глава Двойного Белого дома принял меры, чтобы даже в случае его возможного устранения Рамсес был свергнут, и Египет покатился бы в мир, где безраздельно царствует алчность.

Каким безоружным чувствовал себя Пазаир перед таким чудовищем! Обычно визири, пожилые и многоопытные люди, начинали полностью разбираться в делах по истечении двух-трех лет. От молодого же Пазаира обстоятельства требовали спасти Египет до следующего половодья, и в то же время у него не было никаких возможностей действовать. Выявление противника еще ничего не значило: зачем сражаться, если война изначально проиграна?

Плутоватый взгляд Северного Ветра и преданные глаза Смельчака вернули ему решимость. Его четвероногие друзья воплощали чудесные силы: в них заключено невидимое, они указывали дороги сердца, за пределами которых жизнь лишена смысла. Вместе с ними он сможет отстоять закон Маат, светлой богини правосудия...

Кем был вне себя, когда Пазаир показался на пороге.

– При всем уважении к вам, визирь, мне хочется заявить, что ваше поведение неразумно! Один...

– У меня были спутники.

– Зачем подвергаться такому риску?

– Я не мог более выносить свой стол, подчиненных, писцов! Моя задача – следить за соблюдением Закона, а я должен склоняться перед Бел-Траном, который открыто смеется надо мной, уверенный в своей победе.

– Что изменилось со дня вашего назначения? Все это вы знали заранее.

– Вы правы, – вздохнул Пазаир.

– Вместо того чтобы сетовать на судьбу, не лучше ли заняться довольно темным делом, потрясшим провинцию Абидоса? Мне сообщили, что есть двое тяжело раненных: произошла жестокая стычка между жрецами великого храма и столичными посланниками и отказ от принудительных работ. Набралось немало серьезных преступлений, требующих вашего суда, правда, возможно, уже слишком поздно. Предлагаю резать по живому.

Апрель принес жару. Если ночи еще оставались прохладными и приятными для сна, то полуденное солнце уже вовсю припекало. Сад визиря восхищал взгляд: растения, соперничая друг с другом в красоте, составляли сочетание всех цветов радуги. Войдя после пробуждения в этот чудесный мир, Пазаир направился к водоему. Как он и предполагал, Нефрет плавала обнаженная, словно возрождаясь от каждого движения. Он вспомнил мгновение, когда впервые увидел ее и любовь соединила их навеки на этой земле.

– Вода не слишком холодна? – спросил Пазаир.

– Для тебя – да! Ты можешь получить насморк.

– Об этом не может быть и речи.

Только она вышла из купальни, Пазаир обернул ее льняной простыней и страстно поцеловал.

– Бел-Тран отказывается строить лечебницы в провинциях, – пожаловалась Нефрет.

– Не важно. Твое прошение поступит ко мне со дня на день. Так как оно солидно подкреплено документами, я дам положительное решение, не боясь, что меня обвинят в пристрастности.

– Вчера он уехал в Абидос.

Ты уверена? – Пазаир нахмурился.

– Мне об этом сказал лекарь, встретивший его на пристани. Мои коллеги начали ощущать опасность. Они больше не воздают хвалу главе Двойного Белого дома. Некоторые считают даже, что ты должен отстранить его.

– В Абидосе начались волнения, пока небольшие. Я сегодня же вместе с Кемом отправляюсь туда.

Есть ли более сакральное место, чем Абидос с его огромным святилищем Осириса, где происходили таинства в честь бога, убитого и воскресшего, доступные лишь нескольким посвященным, одним из которых был фараон? Продолжая дело Сети, своего отца, Рамсес Великий благоустроил этот город и предоставил жрецам храма право пользоваться обширными плодородными угодьями, дабы они не испытывали ни в чем недостатка.

На пристани визиря встретил не высший жрец Абидоса, а Кани, верховный жрец Карнака. Они тепло поприветствовали друг друга.

– Никто не надеялся на твой приезд, Пазаир.

– Кем предупредил меня. Что-нибудь серьезное?

– Боюсь, что да. Но чтобы передать дело тебе, потребовалось бы долгое расследование. Теперь же ты сам проведешь его. Высший жрец Абидоса заболел, поэтому попросил меня помочь противостоять невообразимому давлению, которому он подвергся.

– Что от него хотят?

– То же, что и от меня и других хранителей священных мест: чтобы мы согласились отдать работников, приписанных к храмам. Многие местные управители начали самовольно забирать людей и объявили принудительные работы еще с прошлого месяца, тогда как им они потребуются только в сентябре, с началом подъема воды.

Чудовище все дальше протягивало свои щупальца, бросая новый вызов визирю.