Питер Марвел - В погоне за призраком, или Испанское наследство

– Она негритянка? – изумился Ван Дер Фельд.

– Не говори чепухи! – рассердился Абрабанель. – Как она может быть негритянкой? Она намазалась какой-то дрянью... Мы должны немедленно ее найти и поговорить с ней.

– Ты хочешь делить с ней сокровища?!

– Я хочу от нее избавиться! – зло сказал Абрабанель. – Но пока у меня нет такой возможности. Эта тварь здесь под защитой французского фрегата. И она кое-что знает... Но, это сейчас не так важно. Просто какое-то время нам придется держать козыри в рукаве. Идем скорее за мной!

Размахивая погубленным париком, он ринулся обратно к дому. Длинноногий Ван Дер Фельд с трудом поспевал за ним, на ходу непонимающе покачивая головой.

В доме, щедро иллюминированном свечами, вовсю пиликали скрипки и гудели волынки – гости веселились, глядя, как отплясывают жигу дочка плантатора и лейтенант-голландец. Гостям было не до интриг, они искренне наслаждались праздником, скорее всего даже запамятовав, по какому поводу он затевался. Пожалуй, только девы, стряляя глазами в статных голландских офицеров, помнили о том, что перед ними завидные женихи, только что вернувшиеся из опасного похода. Не было бы ничего удивительного, если бы и Элейна Абрабанель увлеклась танцами и обратила внимание на какого-нибудь героя. Во всяком случае, Давид Абрабанель простил бы ей такой естественный для девушки интерес. Но Элейны среди гостей не оказалось. Это обстоятельство почему-то встревожило банкира. Не то чтобы ему сильно понадобилась дочка: просто он хотел поинтересоваться, не попадалась ли ей на глаза эта проклятая французская стерва. Но когда дочери не оказалось среди танцующих, в душу Абрабанеля закралось неясное подозрение. Вместе с Ван Дер Фельдом, который следовал за ним по пятам, Абрабанель бросился в покои Элейны.

При виде картины, которая предстала перед его глазами, старика от гнева и досады едва не хватил удар. В будуаре Элейны, забыв о стыде и приличиях, удобно расположась за клавесином, попивала шоколад веселая вдова мадам Аделаида.

На треклятой шпионке было то же самое платье, в котором она выходила к гостям, но только несколько помятое и растрепанное, словно надевала она его наспех, несколько прядей волос выбились из высокой прически и бесстыдно спадали на лоб и виски, а главное, на шее, чуть пониже уха, предательски чернело небольшое полустертое пятно грима, которым эта бессовестная гадина намазалась, чтобы подкрасться к порядочным людям и выведать их сокровенные тайны.

При виде негоцианта мадам Аделаида отставила в сторону маленькую фарфоровую чашечку и, ударив по клавишам слоновой кости, весело пропела куплет, стреляя глазами то на Элейну, то на ее отца:

– Вы, вы, вы... – застыв на пороге и яростно тыча в мадам Аделаиду пальцем, Абрабанель едва не задохнулся от злости.

– Отец, что с вами? – встревожилась Элейна. – И где ваш парик?

– Вам надо бы пустить кровь, месье Абрабанель! – тоном заботливой сиделки прибавила Лукреция, захлопывая крышку клавесина. – Иначе вы можете умереть без покаяния. Где-то здесь вертелся врач – я могу приказать позвать его... Не хотите? Надеюсь, завещание-то вы составили?

– Замолчите! – просипел Абрабанель. – Подлая коварная женщина! Как вы смели...

– Побойтесь Бога, сударь! – с упреком сказала Лукреция. – Посмотрите, как вы напугали собственную дочь! Бедняжка может подумать, что ее отец дурно воспитан, раз он может оскорблять беззащитную вдову... А беззащитная вдова может подумать, что месье Давид нарушает договор...

– Вы сами нарушили его! – запальчиво выкрикнул Абрабанель и притопнул ногой. – И вам не было стыдно мазаться сажей и нацеплять на себя лохмотья?

– О чем вы? – холодно спросила Лукреция, быстро оглядев совершенно потерявшуюся при виде этой безобразной сцены Элейну. – Я давно заметила, что вина, которые подает к столу губернатор, чрезвычайно крепки...

– Я абсолютно трезв, – твердо сказал Абрабанель, несколько приходя в себя. – Согласен, я немного погорячился. Приношу свои извинения. Не будете ли вы так любезны, сударыня, пройти со мной? – ядовито предложил банкир. – Мне крайне необходимо побеседовать с вами с глазу на глаз.

– Учтите, что я не столь уж беззащитна, как вам хотелось бы! – с угрозой сказала Лукреция.

– Праведный Авраам! – схватился за голову Абрабанель. – Что могут сказать люди? Впрочем, идемте!

Он буквально вытолкал Лукрецию в соседнюю комнату и плотно прикрыл за собой дверь. Потом он подскочил к ней вплотную и, вскинув плешивую голову, зашипел, брызгая слюнями:

– Теперь мы одни! Имейте стыд хотя бы сейчас признаться, что подслушивали!

– Да Бог с вами! Коли вам так будет легче, – пожала плечами Лукреция, слегка отстраняясь и загораживаясь веером от плюющегося старика. – Разумеется, я подслушивала. А что мне оставалось делать? Вы же хотели скрыть от меня важные новости. Напрасно, между прочим!

– Вы чудовище, – сказал Абрабанель. – В вашем роду никогда не было евреев? Догадываюсь, что вы – англичанка, хотя и шпионите почему-то на французов. Ваши рыцари теперь любят жениться на черноглазых дочерях Израиля...

– У меня зеленые глаза, как вы успели заметить. Но речь не о том. Что вы намерены теперь делать, уважаемый месье Абрабанель? Опять будете стенать и лицемерить? Последний раз предлагаю вам честную сделку...

– Какую, к праотцам, сделку, да еще честную! – махнул рукой Абрабанель. – Вы теперь услышали все, что вам нужно. Теперь кто быстрее доберется до ублюдка сэра Кэрью, тот и снимет сливки, разве не так? Не думаю, что в создавшейся ситуации между нами возможна сделка, сударыня. Произношу сие с прискорбием, ибо понимаю, что все преимущества сейчас на вашей стороне.

– Даю вам еще один шанс, и помяните в своих молитвах царя Давида и всю кротость его! – с презрением отвечала Лукреция. – Делаю это отнюдь не из-за любви к вам, а потому, что все гораздо запутанней, чем вам кажется. Пока мне без вас не обойтись.

– Что вы хотите этим сказать?

– Помните человека, которого вы спасли по пути сюда? Он назвался сэром Фрэнсисом Кроуфордом...

– Конечно, я его помню! Он из тех петиметров, что сродни кимвалу, – много звона, мало пользы. Таких, как он, полно в Англии, а во Франции и того больше. Но при чем тут он?

– Фрэнсис Кроуфорд – это не его настоящее имя. Настоящий сэр Фрэнсис Кроуфорд вот уже пятнадцать лет прикован к постели параличом. На самом деле это квартирмейстер самого Черного Билли – Веселый Дик! – Лукреция с легкостью открыла банкиру то, что он все равно, рано или поздно узнал бы без нее, умолчав о том, что было известно только ей одной.