Роберт Ши - Монах: последний зиндзя
- Название:Монах: последний зиндзя
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роберт Ши - Монах: последний зиндзя краткое содержание
…Он сел на вершине холма спиной к лагерю, обратив свой взор на вершины гор вдали. Ученики подождут. Дзебу был одет в простое серое кимоно. Его пальцы неосознанным движением опустились в потайной карман кимоно, ставший таким родным за эти годы. Драгоценный камень сверкнул в лучах предутреннего солнца. Дзебу успокоился, отвел руку с камнем далеко от лица, сосредоточив на нем свой взгляд. Глаза шике осматривали выпуклости и изгибы Древа Жизни, выгравированного на кристаллической поверхности, пальцы медленно вращали камень. Сквозь толщину камня линии рисунка казались магическими и стройными. Дзебу слышал шум крыльев в небе над собой. Это был Белый Дракон Муратомо – животное, на котором он летал в своих видениях. Дзебу поднял глаза к небу, протянул руку вверх, чтобы коснуться дракона, который висел над ним. Дракон глядел на Дзебу большими карими глазами Юкио. Посмотрев с грустью на шике, животное взмыло вверх и исчезло в голубом небе. Дзебу ощутил ноющую боль потери. Перед его взглядом вновь появился Камень. Через некоторое время Дзебу убрал его в карман и, вздохнув, поднялся. Его дурное предчувствие об исходе экспедиции нашло свое подтверждение.
Шике стал спускаться с холма. Сегодня ему предстоит обучать подопечных тому, как можно убить человека с помощью тридцати четырёх предметов домашней утвари.
Монах: последний зиндзя - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Удзи представляла собой широкую, серо-зеленого цвета реку с быстрым течением, протекающую по лесистым холмам. Простые усыпальницы синто и тщательно раскрашенные буддистские храмы растянулись по обоим берегам Удзи. Цоканье копыт по деревянному настилу моста сопровождало Ацуи и его эскорт. Мальчик направил свой взор вниз по течению, в направлении раскинувшегося лагеря Такаши.
Такаши расположили свой лагерь перед храмом Феникса. Самураи сидели на земле возле стреноженных лошадей, чиня свои доспехи и полируя мечи. Многие из них узнали Ацуи и уважительно приветствовали его. Он всегда был любим в среде самураев.
Храм Феникса был аккуратно выстроенным зданием в китайском стиле. Углы его крыши загибались кверху. Когда-то это была загородная вилла дворянина, завещавшего ее церкви. Сейчас над ней развевался флаг с изображением Красного Дракона. Дядья Ацуи и другие должностные лица сидели в тени, на ступеньках у входа в зал. На пыльном дворе перед храмом одиноко стоял человек, привязанный к столбу. Его руки были связаны за спиной веревкой. Он был маленький и худощавый, в темном запыленном кимоно. Человек стоял склонив голову, опустив плечи.
Ацуи обошел вокруг пленника, чтобы внимательнее разглядеть его. Он сразу узнал этого человека, хотя его лицо и не было покрыто пудрой, а одежда была порвана. Этим пленником был бывший регент Фудзивара-но Мотофуза. Маленькие чёрные глаза смотрели на Ацуи спокойно и с любопытством. Несомненно, многие сегодня подходили к нему, чтобы внимательнее рассмотреть бывшего регента.
Ацуи не раз видел Мотофузу после его смещения. Фактически, Такаши продолжал укреплять правительство и отстранил его от регентства, заменив более молодым родственником, находящимся под сильным влиянием Согамори.
Теперь, когда Мотофуза и Ацуи пристально рассматривали друг друга, было бы невежливо и дальше хранить молчание. Ацуи низко поклонился:
– Примите мое уважение, господин Фудзивара-но Мотофуза. Я очень сожалею, что вижу вас в таком неудобном положении.
Мотофуза улыбнулся ему, показав почерневшие зубы:
– У вас изящные манеры, как у всех молодых Такаши.
Намёк на то, что прекрасных манер ещё недостаточно, был очевиден. Уязвлённый Ацуи решил напомнить об их прежних встречах:
– Я уверен, что вы не помните меня, мой господин. Я – Такаши-но Ацуи, сын Такаши-но Кийоси, внук Такаши-но Согамори. В Год Лошади ваш отряд встретился с другим отрядом, сопровождавшим нас с матерью.
Внезапно Ацуи понял, что он в течение нескольких лет далее не вспоминал о матери. Беспомощная тяга к ней, вдруг захлестнувшая его, была настолько болезненной, что он быстро прогнал мысль о ней. В последнее время Ацуи убеждал себя, что он лишился матери, но её лицо продолжало всплывать в его снах.
– О да! – сказал Мотофуза. – Вы, должно быть, сын Кийоси и той маленькой женщины из провинции, вышедшей замуж за князя Сасаки-но Хоригаву. Я предупреждал Хоригаву, что он совершает ошибку, женившись на женщине ниже себя по происхождению. Вы извините меня за то, что я говорю об этом? Я не хочу ущемлять ваши чувства, юноша. Случай, о котором вы рассказываете, поставил меня в очень неудобное положение, если вы помните.
– Однако, несмотря на это, вы унижали нашу семью, мой господин! – сказал Ацуи.
– Вот в этом и заключается разница между нами, юноша. Семью воина можно унизить. А я могу подвергаться бесчисленным оскорблениям, могу даже быть умерщвлён, но останусь Фудзивара!
– Они собираются убить вас? – тяжело сглотнул Ацуи.
– Не стоит быть настолько шокированным, молодой господин Ацуи, вы – самурай. Самураи должны радоваться при виде крови. У вашего поколения Такаши до сих пор не было возможности увидеть крупное кровопролитие. Вместо этого вы пудрите лица, черните зубы, рисуете, пишете прекрасным слогом стихи, танцуете и играете на музыкальных инструментах. Однако сила Такаши основывается не на этих занятиях, а на воинской доблести. Вы, более молодые, кое-что потеряли из-за недостатка опыта кровопролитий. Но не стоит беспокоиться…
Его глаза потемнели.
– Вы станете свидетелями моря крови, пролитой в этой войне. Океанов крови! Я только сожалею, что, когда это произойдет, тот мир, который я знаю и люблю, отодвинется от меня на ещё более далекое расстояние, чем сейчас.
Он перешел на китайский язык:
– Но когда я бросаю взгляд в прошлое и, нахмурив брови, говорю о далеких событиях, я начинаю питать отвращение к жизни. Реки и холмы теперь скрывают воров и бандитов. На заброшенных полях растут ежевика и чертополох.
Мотофуза замолчал, глядя с болью на храм Феникса. Ацуи не смог удержаться от искушения продекламировать заключительные две строки из поэмы Лю Иня:
– «Наше наследство – бремя моральных обязательств. Но у нас нет правителя, который горюет над совершенным убийством».
– Спасибо, – Мотофуза с удовольствием улыбнулся. – У вас обширные познания в области литературы. Я не хотел декламировать завершающие строки, чтобы вы не подумали, что я намекаю на вашего деда.
Ацуи весь сжался.
– Я знаю, что говорят враги моего деда, но не считаю его правителем, поощряющим убийства. Мой дед предпочитает религию, доблесть и учение. Он ненавидит убийства! Он борется за мир!
Улыбка Мотофузы, казалось, говорила о том, что в действительности Ацуи не верил в собственные слова.
– Вы должны знать кое-что из истории империй, юноша. В течение сотен лет, со времен образования Хэйан Кё и до неспокойных дней последних двадцати пяти лет, империя жила в мире. Вы – самураи – не являетесь защитниками мира. Вы сами уничтожили его!
Ацуи почувствовал определённое удовольствие в том, что мог возразить бывшему регенту:
– Извините меня, господин, но разве не соперники семьи Фудзивара собрали банды самураев, чтобы разрешить спорные вопросы с использованием силы?
Мотофуза склонил свою голову:
– Унижение – бесконечно!
Ацуи почувствовал жалость к нему. У него не было желания спорить с человеком, столь опытным и доблестным, как Мотофуза, особенно когда тому оставалось жить не так много времени.
– Извините меня за то, что я не согласен с вами, мой господин. Могу ли я что-либо сделать для вашего удобства или спокойствия души?
– Боюсь, что успокоить свою душу могу лишь я, – вздохнул Мотофуза. – Но эти веревки, связывающие мои руки, большая неприятность для меня. Я потею, но не могу даже вытереть пот с бровей. Клянусь именем моих предков: если вы снимете эти веревки, я не убегу. Человек в моём возрасте не сможет убежать от тысячи самураев.
– Позвольте мне спросить разрешения, чтобы развязать вам руки, мой господин!
Ацуи пересек пыльный двор и направился ко входу в храм Феникса, где находились вожаки Такаши. Они сменили доспехи на яркие красные, зеленые и синие кимоно. Они пили саке, и один из них играл на лютне. В центре группы сидел Нотаро, дядя Ацуи, – второй сын Согамори. Он, подобно Ацуи, стремился к прямой осанке, но без крепости мускулов это было недосягаемо. Даже здесь, в храме, его крупное лицо было аккуратно напудрено и раскрашено, а его кимоно выбрано с такой тщательностью, как будто он собирался появиться при дворе.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: