Роберт Ши - Монах: время драконов

– Убейте монаха, – закричал Аргун Торлуку и людям, стоявшим за его спиной. – Убейте его. Пристрелите немедленно.

Уриангкатай повернулся к своим людям и крикнул:

– Стреляйте в каждого, кто прикоснется к луку.

Торлук и воины его тумена остались неподвижными.

– Торлук, ты мне не подчиняешься? – изумленно спросил Аргун.

В глазах Торлука блестели слезы.

– Я следовал за тобой с той поры, когда мы были еще мальчиками в армии Завоевателя. Но если мы выстрелим сейчас и люди Уриангкатая выстрелят тоже, снова будет война. Мы оставили Арика Буку и перешли на сторону Кублай-хана, потому что эта война должна была прекратиться, иначе все то, что создал Чингисхан, будет лежать в руинах. Сейчас ты просишь меня снова развязать войну. – Торлук встал на колени. – Прости меня, гурхан, за неподчинение тебе Но оркхон Уриангкатай прав. Обратитесь с этим вопросом к Кублай-хану.

Глаза Аргуна сверкали, как у загнанного тигра.

– Вы не оставили мне выбора. Мы пойдем к Кублай-хану за окончательным решением.

Два самурая сняли Дзебу с повозки Тайтаро и перенесли его на носилках к отряду Уриангкатая, стоящему перед шатром Великого Хана. Тайтаро шел рядом с носилками. Факелы, привязанные к высоким столбам, освещали площадь вокруг огромной белой юрты Кублая. Она была окружена каре воинов в четыре шеренги по сто человек в каждой. Строй воинов, увидев двух самых выдающихся в орде военачальников, немедленно раздвинулся, но на донесение, переданное в юрту, приглашения войти не последовало. Вместо него появился главный советник Кублай-хана, китайский ученый Яо Чу, размахивающий длинными худыми руками и трясущий головой.

– Тысяча извинений, сын Суботая, – сказал Яо Чу, поклонившись Уриангкатаю. – Великий Хан держит совет. Он выразил желание, чтобы вы с Аргуном Багадуром присутствовали, но не для разрешения вашей ссоры.

– Яо Чу, – сказал Уриангкатай, – передай Великому Хану, что прямо здесь и немедленно может развязаться война, если этот вопрос между мной и Аргуном не будет решен.

Яо Чу обратил встревоженный взгляд на людей, пришедших с двумя лидерами.

– Сколько человек должно присутствовать? Юрта Великого Хана уже переполнена.

– Из моих людей, – сказал Уриангкатай, – только тумен-баши Юкио, монах Дзебу и старый монах Тайтаро, чтобы ухаживать за Дзебу. – Он указал на лежавшего под одеялами Дзебу, который был настолько истощен, что едва мог оставаться в сознании. Его сдавленное горло болело так, будто он глотал раскаленные угли. Каждый вздох, каждый удар сердца вызывал мучительную боль в груди и спине. Тайтаро оказал ему первую помощь в повозке, на пути в штаб Кублай-хана, сняв доспехи, перевязав грудь и напоив горячим настоем из трав. Когда Дзебу был мальчиком, его учили часами висеть на руках. Именно такое самообладание требовалось ему сейчас, чтобы оставаться в сознании.

– Мне нужен только тумен-баши Торлук, – сказал Аргун.

Яо Чу кивнул:

– Те, кто собирается войти в юрту Великого Хана, должны разоружиться и передать свое оружие стражникам. Я снова спрошу позволения.

Пока они ждали, Уриангкатай сказал Аргуну:

– Посмотри, гурхан. Видишь, где стоит на коленях сдавшийся Арик Бука? Входя в юрту Великого Хана, ты должен будешь пройти мимо преданного тобой хозяина. Ты сможешь посмотреть ему в лицо?

Деревянная дверь в юрту Кублай-хана была открыта. Над ней, образуя нечто вроде навеса, был укреплен на двух столбах клапан, который мог быть опущен на дверь, чтобы защитить ее от ветра и пыли. Под навесом, на коленях, стоял мужчина. Даже в таком положении он казался высоким. Его голова, выбритая в центре по монгольскому обычаю, была темно-коричневой. Пряди волос, свисающие на плечи, – черными, Его пояс был накинут на шею в знак повиновения. По обеим сторонам от него стояли стражники с копьями.

Аргун свирепо взглянул на Уриангкатая:

– Я был послушен воле Вечных Небес и духу Чингисхана. Я могу смотреть в лицо любому.

Вернулся Яо Чу с разрешением войти в юрту Великого Хана. Первым прошел Уриангкатай, за ним – Аргун. Когда тот приблизился, Арик Бука поднял глаза.

– Я стою здесь на коленях благодаря твоему предательству, – укоризненно произнес Арик Бука. – Я полагал, что именно тебе, из всех моих гурханов, я могу доверять полностью.

– Я остался верен тому, что твой дед завещал всем монголам, – холодно ответил Аргун. – Я верил в то, что ты больше соответствуешь посту Великого Хана, так как поддерживаешь старые обычаи. Но я был не прав. Я должен был вспомнить слова Прародителя: «Кублай – самый мудрый из моего семени». Сейчас я исправил свою ошибку. – Он отвернулся и зашагал ко входу в белую юрту. Торлук последовал за Уриангкатаем. Дзебу, которого несли Тайтаро и Юкио, замыкал процессию.

Кублай-хан, одетый в красный атласный халат, расшитый драконами и украшенный драгоценными камнями, сидел на золотом троне на месте хозяина в юрте, стены и потолок которой были убраны золотистой тканью, размеры которой превосходили обычные в четыре раза. Вокруг него, в креслах, сидели оркхоны и гурханы, одержавшие для него победу сегодня. Большая часть юрты была занята менее значительными людьми, некоторые из них сидели на лавках или подушках, но большинство стояло. Между ними сновали рабы с подносами мяса и сосудами, полными вина и кумыса. Это было нечто среднее между пиром по поводу победы и советом. Когда вошли Уриангкатай и Аргун, шум разговоров стих.

Люди освободили место вокруг центральных столбов для носилок Дзебу. Они с любопытством наблюдали, как Тайтаро и еще один самурай опускают их. Казалось, что золотистого цвета потолок медленно вращается вокруг центрального столба, Дзебу часто заморгал, чтобы заставить его остановиться.

Круглое лицо Кублая раскраснелось, сверкающие черные глаза казались дикими. Дзебу впервые находился так близко к нему. Родственное сходство с Ариком Букой было очевидным, но Кублай был старше, и на его костях было больше мяса. Его усы и борода были, на китайский манер, очень длинными.

– Что задержало тебя, Уриангкатай? – спросил он гулко зазвучавшим в тишине голосом. – А тебя, Аргун Багадур? Бой закончился еще до заката. Вы были нужны мне здесь. А что за спор возник между вами? Именно в сегодняшний вечер у меня нет времени разбираться в мелочных дрязгах.

– Это не мелочные дрязги, – произнес Аргун голосом, который по силе был равен голосу Кублая. – Это касается приказа самого Чингисхана.

– Мой прародитель отдал множество приказов, – сказал Кублай. – Некоторые были более важные, чем другие. Он говорил, что монгол не должен напиваться более трех раз в месяц. Этот приказ каждый монгол нарушает двадцать раз в месяц. – Он отпил из золотого бокала, украшенного рубинами и изумрудами, его офицеры рассмеялись. – Ты узнаешь этот трон, Аргун? Это именно тот трон, с которого мой отец Тули, Мастер Войны, руководил осадой Мерва. Ты присутствовал при этом, Аргун?