Роберт Ши - Монах: время драконов

– Твой отец… покинул нас. Он отправился в Чистую Землю. Погиб в бою на море рядом с Кюсю. Я только что узнала об этом.

– О нет, мама, нет, нет, нет. – Руки мальчика сжались на ее шее, казалось, он вот-вот сломает ее. Но эту боль она терпела с радостью. Ей оставалось жить только ради Ацуи.

Несколько часов они плакали, сжав друг друга в объятиях.

Вечером слуги принесли им еду. Танико есть не могла. Она наблюдала, как Ацуи берет палочками маленькие ломтики рыбы. В зеленой шелковой блузе и черных шароварах он казался точной копией Кийоси.

«Почему они не покончили со мной, разрубив мечами на части? – подумала Танико. – Сколько времени я смогу выносить эту боль, прежде чем сойду с ума?»

– Почтение Амиде Будде, – начала произносить молитву Танико. Ацуи отложил палочки и присоединился к ней.

Слуги унесли посуду, ширма отодвинулась, из-за нее выглянул Риуичи. Лицо его было бледным. В тускло освещенном коридоре он выглядел как золотая рыбка, пытающаяся рассмотреть что-то из-под толщи воды. Танико, продолжая бормотать молитву Будде, взглянула на него.

– Ты не ездил в Ясуги, дядя.

– Прости меня, Танико-сан. Я просто вспомнил, какой ты была, когда тебя привез сюда Хоригава. Повторения этого я бы не вынес.

– Поэтому, вместо того чтобы самому сказать мне, вы милостиво позволили сделать это – совершенно случайно – одному из лакеев Согамори.

– Не мучай меня, Танико-сан.

– А, оказывается, это вас мучают? Понимаю. Не стой в дверях, как испуганный фазан. Садись с нами.

Риуичи щелкнул пальцами служанке:

– Саке. – Все еще глядя виновато на Танико, он сел рядом.

– Ацуи, – сказала Танико, – иди к себе в спальню. Мне нужно кое-что обсудить с дядей.

– Почему мне нельзя слушать? Теперь я глава семьи.

Эти слова еще сильнее напомнили Танико о ее потере. Она неистово разрыдалась под печальным взглядом Риуичи. Ацуи обнял ее.

Служанка принесла горячее саке. Танико налила Риуичи и себе.

– Хорошо. Тебе тоже необходимо определить, что ты хочешь, Ацуи-тян. – Ацуи не выказал недовольства, что к нему обращались как к ребенку. – Оставайся и слушай. – Мальчик снова сел лицом к дяде и матери. Она повернулась к Риуичи. – Согамори просит, чтобы я отослала сына к нему. Он хочет отобрать его у меня и усыновить, сделать Такаши.

Риуичи кивнул:

– Сегодня днем я получил вызов в Рокухару. Несомненно, он звучал как приглашение. Что ты сказала секретарю Согамори?

– Я отказала. Хочу, чтобы Ацуи остался со мной. Риуичи быстро осушил еще одну чашку саке.

– Ты отказала?

– Да. Но последнее слово принадлежит Ацуи.

– Дети не принимают решений о своем будущем, – возразил Риуичи. – Конечно, он захочет остаться с матерью. Но он не имеет представления о том, чего в таком случае лишится. Что ты можешь ему дать по сравнению с положением, которое он получит, став сыном Согамори?

– Кийоси дал Согамори других внуков, его младшие братья тоже живы. Почему Согамори, который имеет так много, должен отбирать у меня ребенка? – По ее щекам потекли слезы.

Риуичи пожал плечами.

– Исключая покойного Кийоси, все потомки Согамори мужского пола ничем не примечательны. С другой стороны, этот мальчик – настоящий образец. Быть может, это потому, что в прежней жизни между тобой и Кийоси существовала мощная связь. Ты должна понимать, что музыкальное искусство и знание классики Ацуи просто замечательны. А его Лицо… – Риуичи отпил саке и пристально посмотрел на мальчика.

Ацуи, опустив глаза, густо покраснел. «Эту черту он унаследовал от меня», – подумала Танико. Риуичи продолжил:

– Любой, понимающий хоть что-то в физиогномике, может увидеть, что у Ацуи лицо человека, призванного занять высокое положение в империи. Даже в таком юном возрасте он затмевает остальных отпрысков Согамори во всем. Это не могло ускользнуть от тебя, Танико. Можешь быть уверена, что сам Согамори прекрасно понимает это.

Танико повернулась к мальчику.

– Ацуи-тян, то, что говорит твой дядя, правда. Ты можешь стать важным членом самого могущественного клана в стране. Если ты останешься здесь, ты станешь простым мальчиком без отца, частью довольно непримечательной провинциальной семьи.

– Я хочу остаться с тобой, мама, – мгновенно заявил Ацуи, – Я люблю тебя, ты любишь меня. Я боюсь господина Согамори. Говорят, что он груб и что у него скверный характер. Я не хочу жить в Рокухаре. Мне не нравится Рокухара.

– Это не детский лепет, – сказала Танико. – Мальчик чудесно понимает, о чем говорит.

– Мы не смеем не повиноваться господину Согамори, – пробормотал Риуичи.

– Если Согамори может отобрать от нас ребенка, он может отобрать у нас все.

Эта мысль заставила Риуичи насупиться.

– Но я ничего не могу сделать. Что я могу сказать господину Согамори завтра в Рокухаре?

– Ты самурай, дядя, такой же, как и он. Можешь сказать ему все как есть и позволить самому решать. Когда пойдешь в Рокухару, передай Согамори, что мальчик не хочет уходить к нему, а мать не хочет его отсылать.

– Безумие.

– Дядя-сан, – сказала Танико, вновь залившись слезами, – мой защитник мертв. Только ты можешь постоять за меня. Если ты не сделаешь этого, я пропала.

Риуичи встал, качая головой.

– Я сделаю все, что смогу. Выпей еще саке. Это поможет тебе заснуть.

Жарким утром Риуичи отправился в Рокухару. Потея и дрожа, он в одиночестве сидел в повозке, непрерывно обмахиваясь веером. Его сопровождали шесть всадников с оружием, но их присутствие не могло заставить Риуичи чувствовать себя в большей безопасности. Быть может, он направлялся к собственной смерти. На что еще можно рассчитывать, не подчинившись приказу господина Согамори, который мог раздавить его, как небрежно поставленная сандалия – муравья?

Рокухара был великолепным и пугающим одновременно. Три его главные башни, увенчанные гордыми красными знаменами Такаши, возвышались надо всем вокруг. Риуичи увидел их, как только его повозка пересекла мост Годзо. Внешняя стена с башнями, крытыми черепицей, была выше стены, окружающей императорский дворец. Стены окаймляли обширный парк, ограниченный четырьмя улицами. Три потока, отведенные от реки Камо, питали широкий крепостной ров и бежали через парк по руслам, уложенным тщательно отобранной галькой, под крошечными декоративными мостиками. Внутренние стены разделяли землю на парадные плацы, сады и посыпанные гравием Дворы. Главным зданиями Рокухары были внушительные строения в китайском стиле, крытые зеленой и красной черепицей. Среди них стояли буддистский храм, алтарь синто и множество конюшен.

Твердыня Такаши располагалась за рекой Камо, вне изначальных границ Хэйан Кё, за городской стеной. Земля была дарована деду Согамори после его победы над пиратами во Внутреннем море. В те дни имение Такаши находилось в сельской местности. С течением лет, с каждым новым завоеванием власти и богатства крепость разрасталась, подобно коралловому рифу, поднимающемуся из моря. В то же время столица тянулась на восток, и сейчас Рокухара была окружена бесчисленным множеством более мелких домов, как черная скала в быстрой реке.