Анри-Эмиль Шевалье - Черноногие

– Это благородное животное заслуживает лучшего прозвища, чем то, которое вы ему дали, – сказал Кенет, протягивая руку к собаке с намерением погладить ее косматую голову.

Напасть зарычала и отступила с видом оскорбленного достоинства. Величаво отступая за своего хозяина, она посмотрела на Кенета с выражением, которое, без ущерба собачьему языку, можно было бы перевести так: «Я выведу вас из затруднения, если вы сами не сумеете этого сделать, но не будьте так самонадеянны, чтобы рассчитывать на мою дружбу».

– Прошу вас, извините ее, – заступился Ник, – ведь она у меня нелюдимая. В детстве она была ожесточена большими собаками, у которых была дурная привычка воевать с более слабыми созданиями.

– Отличная собака, хотя и не без странностей. Если бы была возможность, я очень хотел бы ее иметь, – сказал Кенет.

Напасть подняла морду к Нику, как будто желая разгадать, что он думает о таком предложении.

– Вы можете хотеть ее сколько угодно, – отвечал Уинфлз, – но она-то никогда не пожелает подчиниться вам. Никто, кроме меня, не придется ей по нраву. Ей нравятся мои привычки, не правда ли, Напасть?

В ответ на это Напасть издала ворчание, таким способом одобрив слова Ника, который продолжал:

– Она знает две-три замечательные штуки. Когда-нибудь в другой раз, в свободное время, она покажет вам свои фокусы. Ведь она все понимает, что говорят, точно так же, как и мы с вами. Скажите ей, что вы ее должник, вот и все, чего она требует за свои услуги, ну да еще не откажется и от хорошего куска мяса.

В эту минуту Напасть вскочила на ноги и навострила уши.

– Она учуяла кого-то, уж это точно! – сказал Ник.

Настала ночь, но не совсем темная, так что можно было различать предметы на порядочном расстоянии. Кенет посмотрел по направлению взгляда собаки и увидел в двухстах шагах всадника, продвигавшегося по вершине горы.

– Он не индеец, – сказал Уинфлз, – это видно по его внешности и лошади. Кто бы это мог быть?

Всадник приблизился шагов на сто к нашим приятелям, прежде чем заметил их присутствие. Тут он умерил шаг своей лошади, внимательно оглядел Ника и Кенета и двинулся прямо на них.

– Как живется-можется, незнакомец? – спросил Ник.

– Как нельзя лучше, – ответил всадник, – надеюсь, что и вам, друзья, не худо?

– Квакер! [6] Квакеры (от англ. quaker, букв. трясун) – одна из разновидностей протестантизма, возникшая в XVII веке в Англии; широко распространена в США и Канаде. Квакеры отвергают церковную организацию, церковные таинства и обряды, роскошь, присягу, военную службу; признавая главные положения протестантизма, они верят в озарение внутренним светом, считая всех людей братьями; проповедуют пацифизм. Ко всем без исключения квакеры обращаются на «ты». Ей-богу, так, клянусь! – воскликнул Ник.

– Не клянись, – холодно сказал незнакомец.

– Бог да простит ваше неведение! Я никогда не клянусь. Это против моих правил. Ну да, гром и молния! Право слово, так. Но у меня был двоюродный брат, который, бывало, так клялся, что страшно было слушать. Ну да, ей-богу, так! Но это ничего не значит, а вот если у вас нет другого дела, то сойдите с лошади и присоединитесь к нам. Надо поесть да и устроиться на ночлег.

– От такого дружелюбного предложения трудно отказаться, и я принимаю твое гостеприимство, – сказал квакер, сходя с лошади.

– Что касается гостеприимства, так извините, если оно будет под открытым небом, – сказал Ник, – свод небесный будет служить нам кровом.

– Он довольно высок и весьма красив, – отвечал незнакомец, – но найдется ли здесь корм для моего коня?

– А вот сами взгляните туда: Огневик пользуется царским угощением.

Квакер взглянул на Уинфлза вопросительно.

– Огневик – это моя лошадь, – поспешил тот ответить.

– Друг-зверолов, если ты ничего против не имеешь, то я пущу свою лошадь к твоей.

– Что касается местности, она принадлежит вам настолько же, насколько и мне, оставьте же вашу лошадь пастись вместе с моей, но отбросьте это «ты», потому что, по правде сказать, мне не нравится твоя манера говорить.

– Так же, как твоя не нравится мне, – ответил незнакомец равнодушно.

– Вот мы и квиты. Но что это висит у вас на ремне?

– А это кусок дичи для поддержания сил внешней оболочки, – отвечал квакер с гнусавым произношением.

– Вот и прекрасно! Сейчас я разведу огонь, и мы устроим отличное пиршество из общей беседы, вашей дичи и нашей сушеной говядины и виски.

Незнакомец расседлал лошадь и отправил ее на пастбище по соседству с Огневиком. Усевшись около Кенета, он с видимым интересом присматривался к приготовлениям Ника, тогда как Напасть осматривала его подозрительным взглядом. Ник заметил враждебные взгляды, бросаемые собакой на нового знакомца, и поспешил успокоить его опасения.

– Не бойтесь этого зверя, – сказал он, – он не тронет вас, пока вы сидите смирно, но если вам вздумается пошевелиться, то не ручаюсь, что он хоть раз-другой не покажет вам силу своих зубов. Впрочем, моя Напасть – невиннейшее создание в мире.

– Как зовут тебя, друг? – спросил квакер.

– Ник Уинфлз, к вашим услугам, – отвечал охотник.

– Так я посоветую тебе, друг Ник, получше воспитывать свою собаку, – заметил квакер внушительно.

– А ты, друг квакер, лучше скажи мне, как тебя зовут.

– Мое имя, Ник, такое имя, которого я не стыжусь. Это имя носили многие поколения с большой честью и выгодой для себя. Авраам – вот имя, о котором можно говорить с почетом везде, где известна секта Друзей, хотя, надеюсь, – проговорил он немного в нос, – это не будет служить мне поводом для неблаговидной гордости.

– И великий же вышел бы для меня соблазн, если бы так случилось, – возразил Ник, удачно подражая квакеру.

– Не придавай своему голосу насмешливого выражения, потому что насмешки нечестивца падают на его главу, как туман, поднимающийся к небу, ниспадет на землю в виде дождя.

Авраам Гэмет положил руки на живот, полузакрыл глаза, вытянул лицо и медленно, что было силы, вздохнул:

– О-о-ох-ох-х-хо!

Кенет посмотрел на квакера с улыбкой, тогда как Ник, покосившись на него с шутовским выражением лица, вторил ему в том же тоне: «О-о-ох-о-о-о!»

– На мой взгляд, милостивый государь, у вас в желудке, должно быть, сделались судороги. Не облегчит ли ваше состояние глоток согревающего средства? – предложил траппер.

– Ник Уинфлз, ты говоришь как человек, стремящийся за суетой мира сего. Знай же, что виски – предмет одинаково противный как моему небу, так и моим убеждениям! – возразил Гэмет сурово.

– Но когда бедное тленное существо ослабевает, как вы, например, тогда не остается лучшего средства, – настаивал Ник, сунув бутылку в руку квакера.

– Если ты так настойчиво предлагаешь, то мне остается только омочить свои губы этим нечестивым напитком, но предупреждаю тебя, не во мне ты найдешь существо, предающееся обжорству и плотским излишествам, как то бывает с другими.