Лизелотта Вельскопф-Генрих - Токей Ито. Роман

- Я не слышал о них. Я думаю, ты хочешь бежать к Ситтинг Буллу, к бунтовщикам, убийцам Кастера, которые все еще рыскают тут. Не смей и думать об этом. Они жестоко голодают, потому что бизонов уже не стало.

- Значит, я должен остаться с вами?

- Ты маленький мальчик и должен делать то, что тебе велят. И никаких отговорок! Ты будешь с нами есть, а то вон смотри, какой ты худой. У нас тебе будет хорошо, и ты скоро станешь толстым, круглым и научишься читать и писать.

Хапеда ничего не ответил. Он поел то, что ему дали, и нашел еду невкусной, потом улегся на солнышке, делая вид, что спит. На самом же деле мысли его лихорадочно работали, и он время от времени приоткрывал веки, незаметно наблюдая за всем.

Когда молодой офицер отдал приказ к выступлению, уже перевалило за полдень. Скаут посадил Харку к себе на коня. Он вел отряд и поэтому ехал впереди. Хапеда, как сокол, всматривался в даль. Он сразу же обратил внимание, что двинулись они не на восток, а на запад. Значит, его хотят доставить на форт, где расквартирован отряд. И ему надо было всем своим видом показывать, что он рад этому, ведь если он сумеет рассеять недоверие врагов, ему будет значительно легче бежать.

Местность изменялась мало. По-прежнему вокруг зеленели холмы, на юге бурлила грязно-желтая полая вода, только на западе обозначились голубые очертания Скалистых гор. Ихазапу и Часке Хапеда больше не видел, и сигналов они ему никаких не подавали, но он был уверен, что они тайно следуют за ним.

Наступал вечер. Луга блестели в лучах заходящего солнца. Драгуны разбили бивуак. Они жгли костер, подогревали консервы и отпускали шуточки, которых Хапеда не понимал.

Скаут подозвал мальчика к себе и стал обстоятельно расспрашивать. Хапеда рассказал, как их преследовал Рэд Фокс, рассказал о переправе, ужасы которой ему не надо было выдумывать. И рассказ его был вполне убедителен.

- Оставайся у нас, - повторил скаут, - служи не за страх, а за совесть, и станешь таким же опытным разведчиком, как Шеф Де Люп или как Гарри. Смышленые юноши нам нужны.

- Да, я хочу стать таким, как Гарри, - подтвердил мальчик, и скаут не обратил внимания, какое значение приобрели эти слова в устах дакота.

Вокруг не смолкали шутки, шли и серьезные разговоры:

- … три ранчеро с остатком скота спаслись от полой воды… и охотник на бобров, который промышлял в этой местности… С ними несколько ковбоев, женщина… - уловил Хапеда и этого было достаточно для живого воображения маленького пленника: «Охотник на бобров… уж не Адамс ли это? Адамс как раз должен ждать нас в этих местах».

Стемнело. Солдаты поставили для лейтенанта палатку, а сами завернулись в одеяла и устроились на лугу. Лошадей не расседлывали, их собрали вместе и охраняли. Хапеда, не вызывая никаких подозрений, улегся среди солдат. Он точно запомнил, как распределили вахту. С полуночи до двух часов охрану нес скаут. В это время Хапеде нельзя было ничего предпринимать. Если улизнуть раньше, скаут заметит его отсутствие, как только пойдет на вахту. Таким образом, Хапеде оставался небольшой промежуток времени между двумя часами пополуночи и восходом солнца.

Юный дакота закрыл глаза и заставил себя заснуть: надо было беречь силы. Он не сомневался, что сможет в нужное время проснуться, к этому он был приучен. Белые люди считали, что маленькие индейцы ничему не учатся. Они глубоко заблуждались. Индейские дети проходили основательную, суровую школу. С четырех лет Хапеда учился скакать на лошади, стрелять из лука, выслеживать дичь и врагов. Он научился владеть собой, переносить голод и жажду. Он узнал историю своего племени. Он мог объясняться на языке жестов. Он умел изготовить стрелы, поставить палатку, мог ориентироваться в незнакомой местности. Еще несколько лет - и он станет воином…

Эта в полусне возникшая у Хапеды мысль заставила его вздрогнуть. Нет, он никогда не станет воином. Не станет потому, что род Медведицы будет теперь разводить пятнистых бизонов и жить в мире со всеми хорошими краснокожими и белыми людьми. Со всеми хорошими… Но ведь среди людей немало алчных хищников, и Хапеде еще пригодится его мужество, даже если бороться с ними придется и без оружия!

Скаут с двумя драгунами нес вахту у коней. Хапеда не подавал вида, что проснулся. Он продолжал лежать не шевелясь и внимательно за всем наблюдал.

Пришло время, и бородатый скаут отправился спать. Он присмотрел себе закрытое от ветра местечко за палаткой лейтенанта, укутался в одеяло и сразу, как можно было судить по его равномерному дыханию, заснул. Хапеда подождал еще некоторое время. На вахте остались два молодых драгуна. Они уселись у лошадей и принялись болтать. Мальчик притворился, что ему плохо. Он поднялся и, не скрываясь, но совершенно бесшумно, пошел за палатку, в сторону, противоположную той, где улегся скаут. Когда палатка скрыла его от драгун, он лег и пополз по траве.

Хапеде часто приходилось ползать таким образом, но сейчас нужно было проявлять величайшую осторожность. К счастью, высокая трава хорошо укрывала его маленькую тощую фигурку. Вахтенные, кажется, даже и внимания не обратили на то, что он больше не появился из-за палатки. Они сидели уставившись в темноту и болтали. В ночной тишине Хапеда еще долго слышал их голоса.

Удалившись на безопасное расстояние, он перевел дух. О, если бы Ихазапа или Часке были поблизости, если бы они хотя бы догадались о его побеге! Хапеда вполз на холм и затявкал койотом. У рода Медведицы это был условный сигнал разведчиков.

Послышался ответный лай койота.

Подошел Ихазапа, за ним Часке. Слов было сказано немного. Мальчик сообщил то, что он слышал о скоте и об охотнике на бобров. Мальчики и Ихазапа пустились бегом в неблизкий путь. Ихазапа опять потащил медвежонка, Часке - кожаное полотнище.

Взошло солнце, но утро было все еще прозрачное, холодное. Все трое скоро услышали вдали мычание коров. О, оно совсем не было похоже на мычание диких бизонов. А может быть, это такие же жалкие животные, как изможденные, вечно голодные коровы, которые им достались в резервации?

Дакоты уже не проявляли особой осторожности. Не скрываясь, они побежали к стаду. Томагавк войны был зарыт, и никто тут даже не догадывается, что они принадлежат к все еще преследуемому роду Медведицы. А если здесь, как они надеялись, Адамс, то он, конечно, узнает их и наверняка с радостью примет.

Дакотов заметили. Навстречу им выехал всадник на пегой лошади. Это был белый. По обычаю ковбоев на нем была кожаная куртка и высокая широкополая шляпа, на шее - пестрый с острыми концами галстук. Лицо худое, загорелое. Возраст его определить было трудно, кто знает, годы или лишения избороздили морщинами его лицо. Он подскакал поближе, как индеец, осадил своего коня и остановился прямо перед мальчиками.