Лизелотта Вельскопф-Генрих - Харка - сын вождя. Роман

Песок и пыль, поднятые во время охоты на бизонов, давно улеглись, поломанный кустарник зазеленел, на лугу пробивалась новая трава. Жизнь продолжалась.

В типи у Лошадиного ручья забот хватало с утра до вечера. Женщины и девушки разделывали бизонье мясо, разрезали его на куски, завертывали в кожу и закапывали в землю, чтобы оно лучше сохранилось. Из мяса они нарезали также длинные тонкие пласты, которые развешивали для просушки на веревках из бизоньих кишок. Шкуры очищали от остатков мяса и подготавливали к выделке. Старики и мальчики изготавливали из костей наконечники для стрел и копий, а из рогов - ложки. Воины делали из бизоньих жил новые тетивы для своих луков.

Разведчики по-прежнему вели наблюдение, но, выполняя волю жреца, избегая нарушить его уединение, не ездили в том направлении, где остался Хавандшита. Им удалось узнать, что военный лагерь пауни снялся и отдельные группы их разъехались по своим поселкам.

По вечерам от типи доносился приятный запах жареных бизоньих окороков. Все теперь наедались досыта и не выглядели такими тощими.

Когда основная работа по разделке охотничьей добычи кончилась, дети целые дни играли, охотились за мелкими животными, упражнялись в стрельбе из лука, в бросании палицы и ножей, скакали на мустангах. И это приносило им радости побед и горечь поражений. Вечерами они сидели в типи со своими отцами, старшими братьями и слушали охотничьи и военные истории, которые были и интересны и поучительны. Они слышали и древнейшее сказание о прародительнице рода Медведицы - Большой Медведице, сын которой стал человеком. А как-то вечером, когда погас очаг, Унчида сказала детям, что Большая Медведица еще жива и что она для воинов рода Медведицы - священна. И ее нельзя убивать.

Харка и Молодые Собаки по вечерам подвергали суровому испытанию свое самообладание и мужество. Они садились вокруг очага в типи Матотаупы и клали себе на руки небольшие раскаленные угольки, показывая, что способны переносить равнодушно боль, и Харка выдерживал дольше других.

- Шонка так не может, - сказал однажды кто-то из мальчиков.

Опять это имя - Шонка! Харка только чуть-чуть скривил губы и на этот раз дал угольку особенно глубоко прожечь кожу.

В один из солнечный дней Матотаупа нашел обоих своих сыновей у коней. За день до этого Харка в состязании на мустангах пришел вторым на своем любимом Пегом. И не потому, что он плохо управлял конем, просто другой конь оказался лучше - конь одного из Молодых Собак - сына Четанки, известного воина. Пегий Харки шел спокойно, ровно и быстро, и все же не быстрее, чем конь победителя. Харка ласкал коня, хлопал его по шее, но на лбу у мальчика залегли складки.

Матотаупа некоторое время наблюдал за детьми, потом подошел к ним.

- Харбстена, - сказал он младшему, - тебе нужен конь. Какого бы коня ты выбрал себе из нашего табуна?

Харбстена заулыбался и посмотрел на отца. Он привык, что отец всегда прежде всего обращается к Харке и даже советуется с ним. Ведь Харка был самым хладнокровным и самым смышленым мальчиком в поселке. Харбстена же привык держаться в стороне, поэтому обращение к нему отца удивило его, и он даже не сразу решил, что ответить.

- Подумай над тем, что я сказал, - повторил отец.

Харбстена смутился.

- Отец, должен ли я сказать правду? - спросил он тихо.

- Дакоты никогда не лгут, ты это знаешь, мальчик.

- Тогда я скажу - коня моего старшего брата Харки - Ночного Глаза - Твердого как камень - Убившего волка.

- И это несмотря на то, что конь Харки пришел вторым? - спросил отец.

- Да. Именно поэтому, - твердо ответил Харбстена.

- Ты мне можешь объяснить свой выбор?

- Да, отец, я объясню. Пегий - добрый, он хорошо послужил нам. Я очень его люблю.

Харбстена подошел к лошади и погладил ее по морде. И Матотаупа и Харка с удивлением увидели, как животное наклонило свою голову к Харбстене, точно проявляя свою симпатию.

- Харка хороший всадник, - продолжал Харбстена более уверенно. - Но Пегий стал старым, и Харке очень стыдно, что он пришел вчера вторым. Харка вчера ударил его во время скачек плеткой, хотя отлично знал, что мустанг бежал изо всех сил. И когда конь вернулся в табун, он стоял такой печальный…

Харка опустил глаза: ему стало стыдно, так как он знал, что воину не к лицу горячиться.

- А я подошел к коню и приласкал его, и он тоже полюбил меня, - продолжал Харбстена. - Я хочу этого коня. И зачем Харке мустанг, который не может победить…

Кровь медленно приливала к щекам Харки; слова Харбстены прозвучали так, как будто он хотел сказать: и зачем Харке такой слабый младший брат…

- Нет, - сказал Харка - Твердый как камень, хотя его и не спрашивали.

- Харбстена не должен брать этого коня только потому, что этот конь для меня недостаточно хорош. Скажи ему, отец, чтобы он выбрал другого коня.

- Я уже сказал, - твердо ответил Матотаупа. - Харбстена решит.

Харка отвел глаза в сторону, борясь с собой.

- Я хочу Пегого, - повторил Харбстена.

- Он принадлежит тебе, мой младший сын.

Узкое лицо Харбстены просияло. Он обхватил Пегого за шею.

- Теперь ты, Харка, - сказал Матотаупа. - Тебе надо нового коня. Какого ты хочешь?

- Отец, у меня было три коня, теперь у меня - два. Мне довольно, - сказал Харка и плотно сжал губы, так как не хотел говорить всего, что думал.

- Харка, на любом из двух твоих мустангов ты придешь третьим или четвертым.

- Возможно. Но в будущем я сумею овладеть собой, даже если я не стану победителем, - эти слова произнести Харке было нелегко, но он произнес их.

Отец внимательно посмотрел на сына.

- Ты будешь иметь третьего коня. Так хочу я, - сказал он.

- Тогда, отец, укажи сам, какого мне взять коня.

- Ну хорошо. Идем.

Оба мальчика пошли с отцом через табун. Матотаупа остановился у Серого, на котором Харка уже скакал в стаде бизонов.

- Харка - Ночной Глаз - Убивший волка - Поразивший стрелой бизона - Твердый как камень, вот твой конь! Этот мустанг будет хорошо бегать на скачках.

- Отец?!

- Что еще?

- Это же твой лучший конь. Ты хочешь его отдать?

- Ты мой сын. Возьми.

Харка подошел к коню и положил руку на спину мустанга.

- Теперь уже недолго ждать, Харка, того времени, когда ты будешь принимать участие в охоте на бизонов.

- Да, отец.

Харка сказал это с трудом, так как все еще не мог расстаться с мыслями, возникшими во время этого разговора. Но отец сделал вид, что ничего не замечает.

- Сегодня ты должен поездить на твоем новом коне, чтобы привыкнуть к нему.

Матотаупа пошел прочь.

А когда наступила ночь и в типи Матотаупы все уже спали глубоким сном, Харка вылез из-под одеяла. Он крадучись выбрался наружу. Чуть вздрогнули кони, привязанные у входа, зашевелились собаки, но не залаяли. Харка тихо прошел между молчащими типи, направился к ручью и, пройдя немного по берегу, оказался у табуна. В эти часы охрану табуна нес Четан. Но Харка не подошел к своему верному другу. Он шел от мустанга к мустангу, пока не нашел своего старого Пегого. Он снял с коня путы, вскочил на него и сначала шагом, потом легким галопом выехал в ночную прерию. Он ехал до тех пор, пока не оказался в небольшой долине, где вряд ли кто мог его заметить.