Дональд Портер - Изгой

Том Хиббард вместе с еще несколькими ополченцами пытался сдержать целую толпу французских пехотинцев, порывавшихся захватить Доремуса. Рене Готье стоял рядом с лежащим на земле майором, он готов был застрелить первого, кто прорвался бы к командиру.

Воинам Ренно никаких приказов не требовалось. Они тут же выстроились в ряд перед Томом Хиббардом и пустили в ход томагавки и ножи. Ряды французов поредели, потом они бросились врассыпную.

– Спасибо, Ренно, – сказал Том и, не дожидаясь ответа, закричал: – Трубач, играй сбор! – Том решил взять командование батальоном на себя, и Ренно с радостью видел, как он решительно раздает приказы относительно нового наступления. Хиббард стал настоящим командиром.

Повсюду в крепости царила неразбериха. Английские «красные мундиры», как и французские пехотинцы, были совершенно не обучены спонтанному бою и только осложняли положение. Виргинцы вели себя более уверенно, они наседали на врага в центре. Полковник Ридли действовал в полном согласии с Гонкой, вместе они уже вынудили сложить оружие и сдаться несколько рот солдат в белой с золотом форме.

Джефри Уилсон, охваченный боевым неистовством, доблестно сражался рядом с Гонкой. Отвлекался он лишь тогда, когда надо было передать сообщение великого сахема полковнику Ридли.

После окончания битвы Гонка со всеми почестями произвел Джефри в ранг старшего воина племени сенеков. Батальон нью-йоркских ополченцев из форта Олбани возглавлял атакующих на правом фланге. Против них были выставлены отряды крепких, ловких и отважных гуронов, и сражавшиеся на этом фланге воины сенеки и могауки вынуждены были призвать на помощь своих братьев. Гонка тут же перебросил всех своих воинов на правый фланг, и сенеки наконец-то столкнулись в решительной схватке со своими заклятыми врагами.

Ренно и его воины ринулись в бой как на крыльях. Низко пригибаясь, они обрушили на гуронов лавину стрел. Враги отвечали тем же. Обе стороны пользовались своим древним оружием, которым владели в совершенстве, и отложили в сторону полученные от французов и англичан мушкеты.

Понемногу сенеки начали теснить гуронов. В конце концов, и их оборона была сломлена, сенеки и могауки одержали полную победу.

Индейские воины бросились вперед, чтобы снять скальпы с убитых врагов, а Ренно тем временем вернулся к домику Грамона, туда, где он одержал верх над военным вождем гуронов. Тело вождя лежало нетронутым на том же месте, и Ренно взял то, что принадлежало ему по праву, – скальп и головной убор вождя.

Алгонкины в спешке отступали, их сахем сам нашел Гонку и протянул ему полоску вампума с белыми ракушками. Великий сахем принял дар, алгонкинские вожди тут же сообщили об этом своим воинам, и те сразу прекратили бой. Самое многочисленное племя восточного побережья вступило в союз с французами и проиграло. Их сахем дал торжественную клятву никогда больше не воевать против ирокезов, и алгонкины более полувека держали свое слово.

После этого капитулировали и оттава. Они, правда, пообещали лишь хранить нейтралитет в течение этого боя, но Гонка ничего большего от них и не требовал. Сенеки всегда будут готовы сразиться с оттава. Если настоящего урока для оттава оказалось недостаточно, им предстоит в будущем испытать на себе всю мощь ирокезских воинов.

Военные вожди гуронов пришли к Гонке и объяснили ему, что в отсутствие Золотого Орла не могут формально сложить оружие. Великий сахем прекрасно знал хитрую натуру гуронов и понимал, что это всего лишь отговорка, просто гуроны всячески избегали открытого признания в собственном поражении.

Но поражение было очевидно, и потому Гонка не настаивал на клятве. В любом случае гуроны ее нарушат, и сенеки никогда не будут уклоняться от боя.

И все же Гонка был рад, что ему не пришлось уговаривать гуронов на разрыв союза с французами, пусть даже и временный. Он держал эту возможность про запас и воспользовался бы ею только в случае крайней нужды. Гуроны и так потерпели полное поражение, и теперь они не смогут заявить, будто сенеки увильнули от честного боя. Все вышло честь по чести, и женщины племени сенеков смогут сложить новые песни, прославляющие победу своих отважных воинов.

Постепенно перестрелка стихла, и ближе к полудню генерал де Мартен вместе с офицерами штаба вышел с белым флагом навстречу генералу Пеппереллу. Французский главнокомандующий быстро приветствовал генерала, обнажил шпагу и протянул ее Пеппереллу.

– Вы совершили невозможное, сэр, – сказал он. – Вы захватили Луисберг.

Пепперелл повел себя не менее благородно:

– Ваши войска проявили доблесть и мужество, сэр. Вам нечего стыдиться.

Они быстро обсудили условия сдачи крепости. Французские офицеры должны были сдать шпаги, но им разрешалось оставить при себе огнестрельное оружие, так же как и солдатам. Они обязаны без промедления покинуть остров Кейп-Бретон и на лодках и баржах, которые обязалось предоставить английское командование, переправиться на материк и через Квебек вернуться назад во Францию. Перед уходом все должны были поклясться, что никогда больше не выступят с оружием против Великобритании и ее колоний в Новом Свете.

Гонка тоже предъявил свои требования к потерпевшим поражение индейцам. Сахемы и военные вожди должны были передать победителям свои головные уборы, а старшие воины – перья, которые втыкали в волосы. Когда они вернутся в свои селения, их соплеменники поймут, что они потерпели поражение, и никто не сможет хвастаться нeодержанными победами.

В тот же день французы начали покидать остров. Ренно и Эличи стояли на берегу, чтобы не пропустить Золотого Орла, но того нигде не было видно. Предчувствуя, чем закончится битва, он исчез бесследно. Ренно оставалось лишь надеяться, что их пути еще пересекутся.

На следующий день главный квартирмейстер генерала Пепперелла подсчитал все припасы форта Луисберг и доложил генералу, что уже по истечении месяца запасы продовольствия в крепости подошли бы к концу. Рис, мука и бобы почти закончились.

Сенеки и могауки рвались домой, и генерал Пепперелл разрешил им уйти. На следующее утро они должны были выйти в путь и направиться сначала в округ Мэн, а уже оттуда повернуть на юго-запад.

Вечером военачальники устроили ужин в честь Гонки, все благодарили его. Генерал Пепперелл подарил ему французскую шпагу, по очереди с речами выступили все командиры.

Великий сахем сидел с непроницаемым лицом; казалось, его совершенно не трогали хвалебные речи в его адрес. Он кратко ответил сразу всем.

– Сенеки и другие народы союза ирокезов – друзья англичан и английских колонистов, – сказал он. – Вместе мы одержали победу над врагами. Мы будем друзьями до тех пор, пока я живу на этом свете.