Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

И верно, Август искал маленький родниковый ручей. Он бежал по небольшой лощине среди дубов, росших на склоне холма. Гас и старушка Малярия остановились на холме, разглядывая ручей и небольшое образованное им озерко внизу среди деревьев. Гас сидел и смотрел, что было странным, но, с другой стороны, Гас всегда отличался странностями. Калл подъехал, чтобы узнать, что привлекло внимание Гаса к этому месту, и поразился, заметив на его глазах слезы. Слезы текли по его щекам и капали с усов.

Калл не знал, что и сказать, поскольку не понимал, в чем дело. Гас иногда смеялся до слез, но плакал он чрезвычайно редко. Кроме того, день был таким чудесным. Странно все это, но Калл не стал спрашивать, в чем дело.

Гас сидел так минут пять, не говоря ни слова. Калл спешился и оправился, просто чтобы занять время. Услышав вздох, он взглянул на Гаса и увидел, что тот вытирает глаза ладонью.

– Что на тебя нашло? – наконец спросил он. Август снял шляпу и дал голове остудиться.

– Вудроу, не думаю, чтобы ты понял, – сказал он, глядя на рощу и озерко.

– Ну что же, не пойму, так не пойму, – заметил Калл. – Пока, во всяком случае, не понимаю.

– Я называл это место садиком Клары, – пояснил Гас. – Мы с ней его совсем случайно обнаружили. Как-то проезжали в повозке. Мы сюда много раз приезжали на пикники.

– Вот оно что, – проговорил Калл. – Как это я не догадался, что дело обязательно должно быть в ней. Ни из-за кого другого ты слезы ронять не станешь.

Август вытер глаза ладонью.

– Что же, Клара была прелестна. Полагаю, это самая большая моя ошибка, что я разрешил ей ускользнуть. Но тебе этого не понять, потому что ты не ценишь женщин.

– Если она не захотела выйти за тебя замуж, полагаю, ты вряд ли что мог по этому поводу поделать, – возразил Калл, чувствуя себя неуютно. Тема брака не входила в число его любимых тем.

– Все не так просто, – заметил Август, любуясь рощицей и вспоминая, как он был здесь счастлив. Он повернул Малярию, и они направились в Остин, а па мять о Кларе была настолько свежа в нем, как будто она, а не Вудроу Калл, ехала рядом. У нее имелись свои пристрастия, в частности тряпки. Он частенько подшучивал над ней, утверждая, что никогда не видел ее в од ном и том же платье, но Клара лишь смеялась. Когда умерла его вторая жена и он смог сделать ей предложение, он сделал его во время пикника в том самом месте, которое называл ее садиком, и она немедленно отказалась, при этом ничуть не потеряв веселого настроения.

– Почему? – спросил он.

– Я привыкла все делать по-своему, – заявила она. – А ты можешь попытаться заставить меня делать что-то, чего я не хочу.

– Разве я не потакал тебе во всем? – удивился он.

– Да, но это потому, что я тебе не принадлежала, – ответила Клара. – Уверена, ты быстро переменишься, если я позволю тебе руководить собой.

Но она так и не позволила ему этого, хотя, как ему казалось, сдалась без сопротивления тупому торговцу лошадьми из Кентукки.

Каллу было немного неудобно за Гаса.

– Когда ты был счастливее всего, Калл? – спросил Август.

– Счастливее по поводу чего? – изумился Калл.

– Ну, там по поводу того, что ты человек, что свободен, – пояснил Август.

– Мне тут трудно назвать определенное время.

– А мне нет. Счастливее всего я был тут, около этого ручейка. Я промахнулся и потерял женщину, но до чего же хорошо тогда было.

Каллу это заявление показалось странным. Ведь не следует забывать, что Гас был дважды женат.

– А как насчет твоих жен? – спросил он.

– Тут все удивительно, – ответил Гас. – Вот я никогда не любил толстушек, а женился на двух из них. Люди часто делают странные вещи, то есть все, за исключением тебя. Мне даже кажется, что ты никогда и не хотел быть счастливым. Тебе это не идет, и ты стараешься этого всячески избегать.

– Не говори глупости.

– Да не глупости это, – настаивал Гас. – Я тридцать лет смотрю, как ты себя наказываешь, где уж мне ошибиться. Даже представить себе не могу, что ты такое сделал, чтобы заслужить это наказание.

– Странные ты вещи говоришь, – бросил Калл. Они не отъехали и трех миль от рощи, как заметили маленький лагерь у обрыва. Рядом вокруг пруда росло несколько деревьев.

– Готов поспорить, это Джейк, – сказал Калл.

– Нет, это одна Лори. Она отдыхает под деревом. Наверняка Джейк рванул в город играть и оставил ее здесь.

Калл присмотрелся, но до лагеря было не меньше полумили, так что он мог разглядеть лишь лошадь и вьючного мула. Все свои годы в качестве рейнджера Август славился исключительной дальнозоркостью. Раз за разом, в самых разных ситуациях, он доказывал, что может видеть дальше, чем другие люди. В жарком мареве люди часто принимали кусты за индейцев. Калл мог долго присматриваться и щурить глаза и все равно не быть уверенным в том, что он видит, но Августу было достаточно только взглянуть на предполагаемого индейца, засмеяться и снова заняться картами, или виски, или чем он там еще в данный момент занимался.

– Ага, это целое племя кустов шалфея, – скажет он, бывало.

Пи особенно восторгался зрением Августа, поскольку сам видел неважно. Иногда во время охоты Август напрасно тратил время, пытаясь указать Пи на оленя или антилопу.

– Если они приблизятся, то, может, я их и увижу, – говорил в таких случаях Пи.

– Не понимаю, Пи, чего ты никогда с обрыва не съезжаешь, – удивлялся Август. – Если мы приблизимся к оленю, он тут же убежит еще дальше.

– Давай наймем Лори в повара, – предложил Август.

– Давай не будем, – проговорил Калл. – Только приведи ее в лагерь, и драки там будут каждодневно, даже если бы она была порядочной женщиной.

– Понять не могу, Вудроу, чего это ты так ополчился на шлюх, – заметил Август. – Насколько я помню, ты не всегда их обходил стороной.

– Да, и это была моя ошибка. – Калл был раздражен тем, что Август снова заговорил на эту тему.

– Никакая это не ошибка – вести себя время от времени по-человечески, – продолжал Август. – Ты разбил сердце бедняжке Мэгги, но она родила тебе хорошего сына, прежде чем поставила на тебе крест.

– Ты не знаешь наверняка, и я не хочу говорить об этом, – заявил Калл. – Он мог быть твоим, Джейка или любого другого игрока, черт возьми!

– Мог, но не был, потому что он твой, – настаивал Август. – Любой, имеющий глаза, это увидит. Да и Мэгги сама мне говорила. Мы с ней были большими друзьями.

– Не знаю как насчет друзей, – заметил Калл, – а вот клиентом ее ты был, это точно.

– Одно другому не мешает, – возразил Август, прекрасно отдавая себе отчет, что его другу не нравится тема разговора. Калл старался держать все в секрете еще тогда, а уж позднее и вовсе.

Они подъехали к маленькому лагерю. Лорена сидела под деревом и тихо наблюдала за ними. Судя по всему, она только что искупалась в пруду, потому что с ее длинных белокурых волос стекали капельки воды. Время от времени она отжимала пряди волос рукой. Под одним глазом красовался синяк.