Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

Немного погодя она решила, что не хочет рассказывать Августу свою историю. Она застегнула платье и протянула ему десять долларов.

– Это дело не стоит десятки, – сказала она. – Даже если бы я и сумела все вспомнить.

Август сунул деньги назад в карман.

– Мне не стоило пытаться купить твой рассказ. – Он все еще улыбался. – Пошли вниз и поиграем в карты.

Оставив Калла сидеть на ступеньках, Август медленно прошел мимо фургонов по двору и вниз по улице, остановившись на минуту на песчаном русле ручья Хэт, чтобы пристегнуть кобуру с пистолетом. Ночь стояла тихая, как сон. В такую ночь вряд ли ему придется стрелять в кого-нибудь, но всегда стоит иметь пистолет под рукой, если возникнет нужда приструнить какого-нибудь пьяницу. То был старый кольт – страшилище со стволом в семь дюймов и, как он любил говорить, имеющий такую же ценность, как и нога, к которой был пристегнут. Одного удара хватало для любого пьяницы, а двумя можно было уложить быка, если Август размахнется как следует.

Ночи на границе отличались от ночей в Теннесси, и он успел полюбить их. Насколько он помнил, ночи в Теннесси были темными, туман густыми хлопьями заполнял все углубления. Здесь ночью было так сухо, что чувствовался запах пыли, и настолько безоблачно, что происходила странная вещь. Даже в безлунную ночь только от яркого света звезд кусты и столбы заборов отбрасывали тень. Пи Ай, имевший привычку шарахаться от каждой тени, иногда обходил ни в чем не повинный кустарник, принимая его за бандитов.

Август отличался более крепкими нервами, но даже он, едва начав двигаться по улице, испугался: у его ног мелькнула небольшая круглая тень. Он отпрыгнул в сторону, опасаясь змеиного укуса, хотя умом понимал, что змеи не катаются как шары. Тут он увидел пробежавшего мимо броненосца. Разглядев его хорошенько, Август уже собрался было дать ему хорошего пинка, чтобы не бегал по улице и не пугал людей, но броненосец стремительно пронесся мимо с таким видом, будто имеет не меньшее право появляться на улице, чем, скажем, банкир.

Нельзя сказать, чтобы в городке кишмя кишело народу, да и с освещением было плоховато, хотя в доме у Памфри Горел свет. Их дочь должна была вот-вот родить. Семья Памфри держала лавку. Ребенок, которого ждала их дочь, появится на свет безотцовщиной, поскольку парень, который женился на ней, утонул по осени в реке Репабликан, когда девушка только-только забеременела.

У салуна, когда Август туда подошел, была привязана всего одна лошадь, стройная гнедая, принадлежащая ковбою, прозванному Боггетт Дишуотер[dishwater-помои] за то, что однажды, вернувшись после долгого путешествия без воды, он не смог дождаться своей очереди у бочки и напился помоев, которые собирался выплеснуть повар. При виде гнедой у Августа поднялось настроение, потому что Боггетт обожал играть в карты, хотя абсолютно не умел этого делать. Разумеется, у него скорее всего и денег-то нет, но это совсем не значило, что нельзя с ним поиграть. Диш был толковым рабочим, которого всегда можно нанять, а Август не имел ничего против того, чтобы играть на будущие заработки парня.

Когда он вошел в дверь, все выглядели раздраженными, потому что Липпи наяривал «Мою красотку за морями», песню, чрезвычайно любимую исполнителем, которую он играл с таким усердием, будто рассчитывал, что его услышат в столице Мексики. Хозяин заведения, коротышка-француз Ксавье Ванз, нервно протирал столики мокрой тряпкой. Ксавье, похоже, считал, что главным в его деле было держать столы протертыми, хотя Август ему неоднократно заявлял, что все это чушь собачья. Большинство завсегдатаев заведения были настолько далеки от эталона чистоплотности, что не заметили бы и дохлого скунса на своем столике, не говоря уже о крошках и лужицах от пролитой выпивки.

Сам Ксавье, можно сказать, был в Лоунсам Дав монополистом по части аккуратности. Он круглый год ходил в белой рубашке, раз в неделю подстригал усы и даже носил что-то вроде бабочки – если быть точным, завязанный бантиком шнурок от ботинок. Дело в том, что какой-то ковбой свистнул последнюю настоящую бабочку Ксавье, решив, видимо, с ее помощью пленить девчонку. Поскольку шнурок был недостаточно жестким и концы его свисали, он только делал еще более меланхоличным вид Ксавье, который и без шнурка был печальнее некуда. Ксавье родился в Новом Орлеане и оказался в Лоунсам Дав по той простой причине, что кто-то убедил его, что Техас – край больших возможностей. Хотя он скоро обнаружил, что это не соответствует действительности, он был слишком горд, а может, слишком большим фаталистом, чтобы попытаться исправить свою ошибку. Он реагировал на будни в салуне с обреченностью, которая иногда сменялась буйным гневом. В таких случаях духоту в салуне насыщали креольские ругательства.

– Добрый вечер, друг мой, – Август произнес это с максимальной серьезностью, поскольку Ксавье обожал официальность.

В ответ Ксавье коротко кивнул. Трудно было обмениваться любезностями, когда Липли находился в экстазе.

Диш сидел за столиком с Лореной, пытаясь уговорить ее принять его в кредит. Хотя Дишу было всего двадцать два года, он носил длинные, как у моржа, усы, делавшие его намного старше и придававшие ему некоторую торжественность. По цвету усы ушли от желтого, но не пришли к коричневому – как у собак в прерии, подумал Август.

Лорена сидела со своим обычным отсутствующим видом. Ее пышные и мягкие белокурые волосы разительно отличали ее от большинства местных женщин, чьи волосы напоминали бечевку, которой затягивают седла. Несколько впалые щеки придавали ей особое очарование. Август по опыту знал, что женщины со впалыми щеками опасны. Его обе жены отличались пухлыми щечками, но не обладали достаточной устойчивостью в отношении местного климата. Одна умерла от бронхита на второй год после замужества, вторую унесла корь через семь лет. Лорена очень напоминала Августу Клару Аллен, которую он больше всех любил, да и продолжал любить. Только Клара всегда смотрела прямо и с интересом, тогда как взгляд Лорены уходил в сторону. И все равно что-то в ней напоминало ему Клару, которая предпочла выйти замуж за надежного торговца лошадьми.

– Черт возьми, Диш, – сказал он, подходя к столу. – Вот уж не ожидал увидеть тебя не у дел в это время года.

– Одолжи мне пару долларов, – попросил Боггетт. Не пойдет, – ответил Август. – С чего бы это мне давать в долг бездельнику? Тебе бы сейчас перегонять скот.

– Я как раз на той неделе и собираюсь этим заняться, – проговорил Диш. – Одолжи мне два доллара, я тебе осенью отдам.

– Если ты не потонешь, не попадешь под копыта или тебя не повесят за то, что ты кого-нибудь пристрелишь, – заметил Август. – Нет уж, сэр. Слишком рискованно. К тому же ты ведь хитрец, Диш. Скорее всего, у тебя эти два доллара есть, ты просто не хочешь их тратить.