Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

– Он может отвезти тебя в Огаллалу, если ты захочешь, – пояснил Фаулер. – Ты об этом подумай. Он далеко не такой, как все остальные.

– Откуда тебе знать? – спросила она. – Ты же на нем не был женат.

Фаулер пожал плечами.

– Возможно, он твой лучший шанс, – настаивал он. – Я на следующей неделе отплываю вниз по реке. Тут пара перевозчиков шкур едут с грузом в Канзас и могли бы прихватить тебя, но дорога будет очень трудной. Тебе придется постоянно нюхать эти вонючие шкуры, да и ребята грубоваты. А Звей, как мне кажется, будет к тебе относиться нормально.

– Я не хочу в Канзас, – возразила она. – Я уже побывала в Канзасе.

На самом же деле она не могла поехать с ними из-за того, что была уже достаточно основательно беременна. В некоторых салунах не слишком обращали на такие пустяки внимание, но работать во время беременности было тяжело. Да и, кроме того, ей вовсе не хотелось работать, ей нужен был Ди, которому наплевать, беременна она или нет.

Но Звей начал часами наблюдать за ней. Он не делал вида, что заигрывает, просто смотрел на нее и все. Она сидела под своим навесом, а он в тридцати футах в стороне и смотрел.

Однажды, когда он так сидел, кто-то обнаружил небольшое стадо бизонов. Другие охотники как сбесились и собрались ринуться в погоню, но Звей не тронулся с места. Они кричали на него и спорили, но он как сидел, так и остался сидеть. Наконец они уехали без него. Один из охотников хотел было позаимствовать у него ружье, но Звей не дал. Так и сидел, положив ружье поперек колен и глядя на Эльмиру.

Ее забавляла власть над этим человеком. Он ни разу не сказал ей ни одного слова, только сидел и глазел часами с почтительного расстояния. Что-то такое было в мозгах этих мужчин, что заставляло их так странно себя вести.

Однажды утром она появилась из своей кладовки раньше чем обычно. Ее немного подташнивало и хотелось вдохнуть свежего воздуха. Открыв дверь, она почти столкнулась с Большим Звеем, который, по-видимому, стоял сразу за дверью. Ее внезапное появление так смутило его, что он с ужасом взглянул на нее и практически рысью бросился наутек. Он был очень грузным мужчиной и бежал так неуклюже и забавно, что Эльмира рассмеялась впервые за долгое время. Он не обернулся, чтобы взглянуть на нее, пока не достиг своего безопасного места, откуда опасливо оглянулся, как будто ждал, что его пристрелят за то, что он стоял у ее дверей.

– Скажи ему, я с ним поеду, – обратилась Эльмира к Фаулеру в тот вечер. – Кажется, он вполне ничего.

– Сама ему скажи, – посоветовал Фаулер.

На следующее утро она подошла к сидящему Звею. Когда он заметил ее приближение, он, казалось, собрался вскочить и рвануть прочь, но она уже подошла слишком близко. Он остался сидеть как парализованный, со страхом глядя на нее.

– Я поеду с тобой, если ты пообещаешь отвезти меня в Огаллалу, – сообщила она. – Я тебе заплачу, сколько надо.

Звей не проронил ни звука.

– Как мы поедем? – спросила она. – Я плохо езжу верхом.

Большой Звей молчал дольше минуты. Эльмира уже было потеряла терпение, особенно когда он утер рот тыльной стороной ладони, как бы для того, чтобы его очистить.

– Могу вон тот фургон взять. – Он указал на раз ломанный фургон для перевозки шкур, стоящий неподалеку. На взгляд Эльмиры, фургон не мог бы проехать и десяти ярдов, не говоря уж о Небраске.

– Могу нанять кузнеца, чтоб починил, – добавил Большой Звей. Теперь, когда он говорил с ней и его не зашибло молнией, он чувствовал некоторое облегчение.

– Ты хочешь, чтобы мы поехали вдвоем? – спросила Эльмира.

Этот вопрос вызвал такое длительное молчание, что Эльмира почти пожалела, что задала его.

– Можем взять Люка, – вымолвил он наконец.

Люк был тощим охотником за бизонами, маленького роста, и только с мизинцем и большим пальцем на левой руке. Он играл в кости и карты, когда находил желающих с ним сыграть. Однажды, еще на барже, она спросила о нем Фаулера, и тот рассказал, что мясник за что-то отрубил ему три пальца ножом.

– Когда мы можем отправиться? – спросила она. Выяснилось, что к принятию такого решения Звей подготовлен не был. Он некоторое время раздумывал, но ни к какому выводу не пришел.

– Я хотела бы отсюда уехать, – настаивала она. – Мне надоело нюхать бизоньи шкуры.

– Найму кузнеца, пусть починит фургон, – ответил Звей. Он встал, взял фургон за дышло и потащил его к мастерской кузнеца, которая находилась в сотне футов от жилища Эльмиры. На следующее утро подлатанный фургон уже стоял напротив ее дверей. Когда она подошла к нему, то обнаружила там отсыпающегося после пьянки Люка. Спал он с открытым ртом, демонстрируя гнилые зубы, причем многих недоставало.

Люк во время плавания вверх по реке ее игнорировал, но сейчас, проснувшись, спрыгнул с фургона и с ухмылкой подошел к ней.

– Мы с Большим Звеем сговорились, – сказал он. – А ты править фургоном умеешь?

– Думаю, что справлюсь, если мы не будем слишком торопиться, – ответила она.

Жесткие рыжие волосы Люка торчали во все стороны. Нож в ножнах около фута длиной свисал с плеча. Он непрерывно ухмылялся, показывая гнилые зубы, и вовсе не боялся смотреть ей прямо в глаза. Манерами он отличался нахальными и во время разговора постоянно сплевывал табачную жвачку.

– Звей пошел мулов покупать, – сообщил он. – У нас есть две лошади, но они фургон не потянут. Да и по дороге мы можем еще разжиться бизоньими шкурами, пока ты правишь фургоном.

– Мне не нравится запах шкур, – подчеркнула она, но, видно, недостаточно, чтобы Люк понял, о чем это она.

– Да, к запаху быстро привыкаешь, – проговорил он. – Я уж настолько нанюхался, что почти не замечаю.

Люк держал в руке небольшой арапник и постоянно нервно похлопывал им себя по" ноге.

– Индейцев боишься? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Эльмира. – Вот не нравятся они мне, это да.

– Я с пяток из них прикончил, – похвастался Люк. Наконец появился Большой Звей, ведя в поводу двух тощих мулов и неся упряжь для них. Упряжь была драная-предраная, но вокруг имелись в изобилии сыромятные ремни, так что им вскоре удалось все связать более или менее удовлетворительно. Люк вполне ловко управлялся своими двумя пальцами, получше Звея, чьи руки оказались слишком велики для такой работы, как ремонт упряжи.

Эльмира скоро научилась хорошо править мулами, поскольку те послушно следовали за двумя всадника ми. Только в тех случаях, когда всадники мчались галопом за какой-нибудь дичью, мулы начинали упрямиться. На второй день их путешествия, когда мужчины уехали, она умудрилась самостоятельно пересечь ручей, берега которого были настолько круты и неровны, что она боялась, как бы фургон не опрокинулся. Она уже изготовилась спрыгнуть, но каким-то чудом фургон устоял.