Лэрри Макмуртри - Одинокий голубь

Он жалел, что приходится тащить Гаса к женщинам, но считал своей обязанностью доставить им письма, написанные умирающим Гасом. На Платте гнездилось так много гусей и уток, что он постоянно слышал их гомон, хотя ехал в миле от берега.

Калл часто вспоминал тех, кого оставил в Монтане, и особенно мальчика. Он не ожидал, что расставание будет таким тяжелым, и все не мог забыть тех последних минут. На протяжении нескольких сотен миль, пока ехал через Монтану, он перебирал те минуты в уме. Он много раз представлял себе, что сказал то, о чем так и не решился сказать, и от того, что он так на этом зациклился, его мысли стали пугаться. Ему хотелось снова сидеть у загона и смотреть, как парень работает с лошадьми. Интересно, как Ньют справляется с Чертовой Сукой и уехал ли кто еще с ранчо?

Не успел Калл подъехать к дому Клары, где он увидел Диша Боггетта, объезжающего лошадей вместе с шерифом из Арканзаса, как женщина начала с ним ссориться. Она где-то достала небольшие кустики и с непокрытой головой и в галошах на босу ногу рассаживала их в тот момент, когда капитан приблизился к ее жилищу.

– И все же вы это делаете, мистер Калл? – сказала Клара при виде него. В глазах ее читалось презрение, что удивило Калла, потому что он выполнял последнюю просьбу человека, которого она так долго любила. Разумеется, Диш рассказал ей, что Гас захотел быть похороненным в Техасе.

– Ну, он попросил, я и пообещал, – ответил Калл, удивляясь, с чего это она его так агрессивно встречает. Он ведь только что спешился.

– Гас рехнулся, а у вас и вовсе крыша поехала, что тащите труп так далеко, – откровенно высказалась Клара. – Похороните его здесь и возвращайтесь к своему сыну и работникам. Вы им нужны. Пусть Гас лежит с моими мальчиками.

Калл поморщился, когда она сказала «сын» так, будто нисколько в этом не сомневалась. Когда-то он твердо знал, что к чему, но теперь ему казалось, что он практически не знал ничего, а Клара продолжала стегать его словами.

– Я ему это же говорил, – произнес он. – Я говорил, что вы не откажете ему в месте здесь.

– Я всегда держала Гаса там, где считала нужным, мистер Калл, – заявила Клара. – Я помнила о нем шестнадцать лет. Теперь же речь идет лишь о том, чтобы предать земле его тело. Везите его на холм, и я рас поряжусь, чтобы Чоло и Джули вырыли могилу.

– Но он просил меня о другом. – Калл старался не смотреть ей в глаза. – Он просил, чтобы я похоронил его в том месте, где вы когда-то устраивали пикники.

– Гас был очаровательным дурачком, – заметила Клара. – Он всегда вел себя глупо с девушками. Вовсе не резон тащить его кости в Техас, если он думал обо мне, когда умирал.

– Он все говорил о пикниках, – повторил совсем запутавшийся Калл. Он-то думал, что женщине будет приятно подобное слышать, но Клара явно смотрела на все иначе.

– Да, я помню наши пикники, – заверила она. – Мы все больше ссорились. Он хотел то, что я не могла дать. А я хотела того, чего у него не было. Это все случилось так давно, еще до того, как умерли мои мальчики.

На глазах у нее выступили слезы, как случалось всегда, когда она вспоминала мальчиков. Она понимала, что ее никак нельзя назвать гостеприимной и что стоящий перед ней мужчина не понимает, о чем она говорит. Она и сама-то не очень понимала, она просто знала, что один вид Вудроу Калла вызывал у нее раздражение.

– Он написал вам, – проговорил Калл, вспомнив, зачем приехал. – У меня одна записка для вас, а другая – для нее. Он оставил ей половину нашего скота. – Калл расстегнул сумку, достал две записки и протянул их Кларе. – Я бы послал их с Дишем, но он уезжал зимой, и не было уверенности, что он благополучно пробьется, – добавил Калл.

– Но вы-то всегда пробиваетесь, не так ли? – спросила Клара, бросив на него такой жесткий взгляд, что он устало отвернулся. Он готов был согласиться, что глупо было со стороны Гаса обращаться к нему с такой просьбой.

Тут Калл повернулся и увидел, как Клара подошла к Жирняку, погладила его шею, тихо заговорила с ним, а потом разрыдалась. Она спрятала лицо на шее мула, который стоял как вкопанный, хотя вообще-то отличался капризным характером. Но он не двигался, пока Клара не выплакалась. Затем, забрав записки и больше не взглянув на Калла, она поспешила в дом.

От загонов за ними наблюдали Джули и Диш. У Диша при виде гроба по телу побежали мурашки. Он все никак не мог побороть страха перед мертвыми. Ему казалось, что быстрое погребение – лучший способ замедлить действия их духов.

Джули, конечно, тоже слышал о смерти Гаса Маккрае и его странной просьбе, но не очень поверил в это. Теперь же он убедился, что все правда. Он вспомнил, как Гас въехал вместе с ним в лагерь индейцев и убил всех, до последнего человека, тогда как сам он не смог нажать на курок. Теперь этот же самый человек, мертвый уже целую зиму, появился в Небраске. В этом было что-то необычное, тут он не сомневался.

– Знал, что капитан его послушает, – промолвил Диш. – Готов поклясться, те парни на реке Милк трясутся от страха, потому что он уехал.

– Я слышал, там суровые зимы, – проговорил Джули, хотя и в Небраске зимы тоже оставляли желать много лучшего.

Капитан растерянно прошел несколько шагов в сторону загонов, но потом остановился. Диш подошел, чтобы поздороваться, за ним Джули, и оба были потрясены происшедшей в Калле переменой. Капитан выглядел стариком – лицо худое, борода и усы сильно поседели.

– Ну, капитан, приятно вас видеть, – приветствовал Диш. – Как там идут дела у полярников?

Калл пожал руку Дишу, потом Джули.

– За зиму не потеряли ни одного человека, да и скот цел, – ответил он, с трудом держась на ногах от усталости.

Тут он увидел, что Диш смотрит поверх его головы. Он обернулся и увидел, что белокурая женщина вышла из дому. Она подошла к тележке и остановилась у гроба. За ней шли обе дочери Клары, с ними маленький ребенок. Девочки не стали подходить к тележке за Лореной. Они постояли минутку на веранде и вернулись в дом, уводя ребенка.

Диш Боггетт отдал бы все на свете, чтобы иметь возможность подойти к Лорене, но он понимал, что не может этого сделать. Поэтому он повел капитана к загонам и постарался заинтересовать его лошадьми. Но капитан явно думал о чем-то другом.

Когда стемнело и они все отправились ужинать, Лорена все еще стояла у тележки. Они молча поели, если не считать верещания Мартина. Он привык быть в центре внимания и не мог понять, почему никто не смеется, когда он бросает ложку, не поет ему, не угощает конфетами.

– А не надо позвать Лори? – спросил Диш, обеспокоенный, что она стоит там, в темноте.

Клара промолчала. Ужин готовили девочки, она только изредка давала им указания. Наблюдая, как Вудроу Калл неумело действует вилкой, она слегка по жалела о той резкости, с которой его встретила, но извиняться не стала. Она уже потеряла надежду, что Джули когда-нибудь разговорится, но все равно его молчание ее раздражало. Тут Мартин выплюнул изо рта еду, и она строго сказала: «Не шали!» таким тоном, что он тут же перестал егозить. Он было открыл рот, чтобы зареветь, но передумал и уныло грыз ложку, пока ужин не закончился.