Говард Фаст - Последняя граница

Венест слушал, но не слышал. Мысль о побеге полностью завладела им, и сердце его колотилось от страха, что дезертировать придется этой же ночью.

Он опомнился, услышав слова полковника:

— Ты отправишься сегодня же с капитаном Седбергом. Он препроводит тебя в твой отряд.

Макгрет и Сеттон остановились у салуна «Аламо» и потребовали виски. Они сразу же выпили по три стакана, почувствовали себя лучше и с жадностью набросились на красный сыр и крекеры.

— Проголодались? — добродушно спросил бармен. Это был пузатый, сутулый человек с лысой головой, белой и гладкой, как яйцо. — Могу предложить вам ветчины и яиц. А то, может быть, хотите холодной курятины? — добавил он. Мясо было не в почете в Додж-Сити. — Приехали сегодня?

Они кивнули. Затем выпили еще и опять налегли на сыр и крекеры.

— Закуска за счет бара, — пояснил бармен.

— Я видел бесплатные завтраки и получше.

— Возможно, но только не в Додже, — сказал бармен. — Приехали из Колдуотера?

— Да вам-то какое дело! — крикнул Сеттон.

— Ну, не сердитесь.

— Ладно, ладно, все в порядке, — ухмыльнулся Макгрет. Он решительно чувствовал себя лучше.

Они допили бутылку и продолжали поедать сыр и крекеры, пока тарелка не опустела.

Чтобы наложить еще, бармен нагнулся под стойку.

— Я слышал, шайены идут сюда, — сказал он.

— Может быть, и идут.

Выпрямившись, бармен продолжал:

— Я добавил тут кусок курицы. Разделайтесь с ним, пока не пришел хозяин.

Сеттон хрипло пробурчал:

— Ох, и саданул бы я разок из ружья в этих краснокожих чертей!

Бармен поставил на стойку вторую бутылку. Макгрет взял ее и, расплатившись за выпитое, направился к одному из столиков.

— Я принесу еще сыру и крекеров, — сказал бармен.

Сеттон тяжело опустился на стул, и Макгрет опять налил себе и приятелю. Сеттон пил с медлительным упорством человека, которому хочется напиться, но это ему никак не удается.

Макгрет пил вдвое меньше и насвистывал под звуки рояля. Он не спускал глаз с двери, наблюдая за каждым, кто входил в бар.

Стойка тянулась через все помещение — в ней было футов сорок, и она упиралась в разбитое, дребезжащее пианино Маленький лысый человечек, раскачиваясь на табуретке, наигрывал все один и тот же плясовой мотив. Ряды грязных стаканов на стойке отзывались звоном на его игру; возле него стоял липкий кувшин, до половины наполненный скверным пивом. Столики стояли в густом слое грязных опилок, образуя как бы барьер вокруг площадки для танцев, также посыпанной опилками. Человек пять-шесть толпилось у стойки и с десяток расположилось за двумя карточными столами.

В противоположном углу помещались рулетка и стол для игры в кости. Пахло чем-то кислым, спертым, отвратительным.

Сеттон понемногу пьянел.

— Эта страна должна быть для белых людей, а выходит, что нет, — заявил он.

— Правильно, — поддакнул Макгрет. Он всегда соглашался с этим здоровенным малым, когда тот был пьян.

— Да… — глупо улыбаясь, проговорил Сеттон. — А знаешь, что я сделаю со скальпом?

— Что?

— Пришью его прямо к локтю. Черт возьми, прямо сюда, к локтю! — Он схватил бутылку и, шатаясь, направился к стойке.

Макгрет последовал за ним.

— Да ты сядь, — сказал он.

— Всю страну опоганили…

— Пойди сядь, — повторил Макгрет.

Высокий белобрысый парень украдкой взглянул на бармена и затем тронул Сеттона за локоть.

— Сэр? — сказал он.

Сеттон с воинственным видом медленно обернулся. Макгрет предусмотрительно отступил назад, все еще ухмыляясь. Красное лицо высокого человека было покрыто пятнами.

— Где вы их видели? — тревожно пролепетал он.

— Кого?

— Шайенов.

— Отстань! — прорычал Сеттон. — Я не видел их. Они едут сюда, к Доджу.

— Откуда же вы знаете?

— Откуда я знаю? Вот чудно!

Остальные посетители столпились вокруг них.

Человек за стойкой вытирал стакан, с тревогой наблюдая за Сеттоном.

Пианино, задребезжав, умолкло. Маленький лысый человечек повернулся на табурете и налил себе стакан выдохшегося пива.

Плотный, хорошо сложенный, нарядно одетый человек с поседевшими головой и усами — вероятно, фермер или шулер, а может быть, инженер — сказал свысока и слегка презрительно:

— Если вы, мистер, видели индейцев, так расскажите нам.

Пианист, потягивая пиво, пробирался к группе, окружавшей бродяг.

— Мы приехали сюда с одним солдатом, — поспешно вмешался Макгрет. — Он и сказал нам.

— Шайены? А сколько их?

— Целое племя, верхами, будь они прокляты! — сказал Сеттон и, повысив голос, хрипло повторил: — Целое племя!

— А вы откуда приехали сюда?

— Из Ридера, если это вас касается, черт бы вас взял!

— Может быть, и так, — кивнул хорошо одетый человек, неторопливо оглядывая своими голубыми глазами Сеттона, его рваные штаны, синюю рваную, грязную блузу, лицо в шрамах, заросшее, небритое, и всю его крупную, коренастую фигуру.

Сеттон пытался уничтожить незнакомца вызывающим, дерзким взглядом, и Макгрет схватил своего партнера за рукав. Незнакомец спокойно встретил взгляд Сеттона, а худой краснолицый малый в коричневых штанах и расстегнутой рубашке — вероятно, железнодорожный служащий, а может быть, телеграфист — набрался решимости и сказал:

— И чего ради волновать людей этими разговорами об индейцах?

Он сказал это мягко и вполголоса, но упрек привел Сеттона в ярость. Бродяга с размаху ударил краснолицего, и тот растянулся на полу. Незнакомец не двинулся, но не сводил глаз с Сеттона. Человек в коричневых штанах все еще лежал на полу: у него не было оружия; на четвереньках отполз он в сторону и выбрался из круга.

Незнакомец повернулся к Сеттону спиной, тем самым выражая ему свое пренебрежение, подошел к лежащему на земле, помог ему подняться на ноги и вместе с ним ушел из салуна.

— Нашелся умник! — сказал Сеттон. — Откуда я знаю про шайенов… — Он потер суставы пальцев.

— Я сам бы охотно излупил их! — возбужденно крикнул бармен.

Пианист хихикнул и хлопнул себя по ляжке.

На улице краснолицый человек, потирая слегка дрожащей рукой челюсть, сказал:

— Спасибо вам, мистер Блэк.

— Додж кишит подобными лодырями, — сказал тот. — Но лучше с ними не связываться, они подолгу не живут здесь.

— А он правду сказал относительно индейцев. Об этом было получено сообщение сегодня утром.

— Военный набег?

— Видимо. Это шайены, которые ушли из своей резервации. Предполагают, что они направляются на север, но, кажется, никто ничего достоверно не знает. Я пока помалкивал об этом сообщении. Люди просто с ума сходят, когда слышат разговоры об индейцах.

— Эти разговоры пробуждают охотничьи инстинкты, — задумчиво заметил Блэк, — как крупный зверь, а в этой стране всегда сезон для охоты за краснокожими… Ну, мне надо обратно на ферму.