Карл Май - Сатана и Искариот. Части первая и вторая

Конечно, его знали здесь, потому что едва он произнес последние слова, как дама, несмотря на оскорбление, нанесенное апачем ей и ее мужу, воскликнула совсем другим тоном, чем прежде, в разговоре со мной:

— Виннету! Вождь апачей! Знаменитый индеец! Известный всем краснокожий! Возможно ли, правда ли, что перед нами именно он?

Апач был слишком горд, чтобы отвечать на ее слова; он словно их и не расслышал; поэтому за него ответил я:

— Да, сеньора, это он. А теперь вы, несмотря на некоторые странности нашего поведения, которые вам в самом деле могут не нравиться, разрешите остаться здесь и довести начатое дело до конца. Если же вы против этого, то рискуете быть вынесенной Виннету и посаженной прямо на мостовую, как только что он усадил вашего супруга в гамак.

Здесь она всплеснула руками и восхищенно воскликнула:

— Оказаться в руках Виннету! О, что за приключение! Весь город будет говорить об этом и помрет от зависти! Я согласна на это!

— А я вам, сеньора, не советую. Есть разница, носят ли вас на руках или вышвыривают на улицу. Лучше молча приглядитесь к моему краснокожему другу, чтобы потом расписывать его своим подружкам! Это самый полезный совет, какой я вам могу дать. Но если только вы снова заговорите, то сразу же лишитесь возможности находиться рядом с ним.

Она раскурила новую сигару и опять улеглась в свой гамак с таким видом, словно оказалась в цирке, где вот-вот публике будет показано величайшее чудо в мире. Ее достопочтенный супруг теперь, когда он узнал, кто его так энергично переместил, казался ничуть не обиженным, а с видимым удовлетворением разглядывал индейского вождя. Что касается асьендеро, то ему, как, впрочем, и супружеской паре, имя Олд Шеттерхэнда ничего не говорило, но о Виннету они слышали так часто и много, что одно имя заворожило их. Теперь асьендеро даже не думал о том, чтобы требовать нашего ухода.

Было совсем не удивительно, что мой спутник так был хорошо известен даже здесь, в Уресе. Апачи проживали и в более южных местах, особенно с той стороны сьерры [78] Горный хребет; часть горной цепи (исп.; здесь имеется в виду Западная Сьерра-Мадре). , в Чиуауа, где они заходили даже до Коауилы, а так как Виннету привык время от времени посещать эти племена своей народности, то слава о его подвигах докатилась и до этих мест, разойдясь не только среди краснокожих, но и среди белых. Да, нимб, окружавший его имя, в представлении белых был даже еще ярче, чем у индейцев, и я часто наблюдал, что охотнее всего рассказы о моем друге выслушивало дамское общество. Он был не только крайне интересный человек, но и красивый мужчина. Истории о его первой и единственной любви, ходившие повсюду, способны были открыть для него сердце любой сеньоры или сеньориты [79] Барышня, девушка (исп.). .

Очень довольный успехом, которого Виннету достиг своим внезапным вмешательством, я обратился к асьендеро:

— Вы посчитали мои вопросы крайне бесполезными, дон Тимотео, но для меня они были исключительно важны, а сейчас станут и для вас чрезвычайно любопытными. Индейцы юма разграбили вашу асиенду и отобрали у вас все. Они, как я думаю, даже обыскали ваши карманы и присвоили все их содержимое?

— Конечно. Краснокожие полностью опустошили их.

— Они также вывернули карманы Мелтона?

— Да.

— А как же тогда он выплатил вам две тысячи песо в полновесных звонких золотых монетах?

Лицо моего собеседника выразило недоумение, и он ответил медленно, как человек, попавший в затруднительное положение:

— Да… откуда он… взял… так много денег?

— Задайте вопрос иначе: почему индейцы не отобрали у него эти деньги?

— Черт возьми! Об этом я и не подумал! Вы считаете, что деньги оставались при нем?

— Да, или у одного из Уэллеров. Две тысячи песо в звонкой монете нельзя укрыть от зоркого индейского глаза. Если Большой Рот отказался от золотых монет, то для этого должна была существовать очень серьезная причина. Может быть, вы сможете догадаться, какая?

— Нет.

— А ведь она одна-единственная. Чужому или врагу краснокожий такого богатства не оставит, значит, Мелтон был хорошим знакомым, другом, союзником Большого Рта.

— Я в это не верю.

— Я знал, что краснокожие собираются напасть на вашу асиенду и предупреждал вас об этом, но вы мне не поверили, а я оказался прав. Точно так же и теперь я говорю правду, хотя и неприятную, но вы опять мне не верите.

— Мелтон так великодушно обошелся со мной. Я просто не могу предположить, что он стал союзником краснокожих. Если я не ошибаюсь, то тогда вы даже утверждали, что именно он подстрекал индейцев к нападению.

— Я не совсем точно помню, что я вам тогда говорил, но если тогда я и не назвал его зачинщиком, то теперь я сделаю это.

— И все же вы заблуждаетесь. Мелтон — мой друг! Он доказал это, купив у меня имение!

— Да, доказал, но не свою дружбу к вам, а свою измену, доказал, что он иуда и мошенник. Сколько стоила ваша асиенда до нападения?

— Этого я не могу сказать, мне больно вспоминать об этой страшной потере.

— А, вообще, вы продавали когда-нибудь собственность?

— Нет, не приходилось.

— Ну, тогда все яснее ясного. Мормон был уполномочен поселиться в этой местности, пустить здесь корни и приобрести землю. Ваша усадьба понравилась ему, но для него она оказалась слишком дорогой. Чтобы сделать ее дешевле, он приказал сжечь поместье. Договор, который он заключил с Большим Ртом, гласил: все награбленное принадлежит индейцам, а опустошенную землю он купил за бесценок. Нападение удалось, добыча была очень ценной, стало быть, индейцы должны были оставить Мелтону деньги. Неужели вы этого до сих пор не понимаете?

— Нет, потому что подобная подлость была бы чудовищной. Затем, не кажется ли вам, что опустошенная земля, потерявшая всякую цену, никому не нужна.

— Он отстроит поместье заново!

— Но это будет стоить дороже, чем стоила асиенда раньше, не считая даже долгих лет, которые он вынужден будет ждать, прежде чем вложенные им деньги принесут прибыль.

— Естественно, я рассуждал так же, но здесь есть одно обстоятельство, которого я пока не мог вам раскрыть, но, разумеется, открою. Вы считаете, что Мелтон вернулся на асиенду, однако этого не произошло, потому что мы только что приехали оттуда и должны были бы повстречать его по дороге. Но он оставил там одного человека.

— Вы хотите сказать двоих — обоих сеньоров Уэллеров?

— Нет. Те тоже уехали, зато остался другой. Может быть, вы когда-нибудь слышали про одного янки, мормона, которого зовут Плейером?

— Впервые слышу такое странное имя.

— Мы встретили там этого человека. Он сказал нам, что Мелтон вместе с вами поехал в Урес, чтобы оформить покупку по всем правилам. Раз он знал об этом, то, значит, ему об этом сказал Мелтон. Он говорил с Плейером, и, пожалуй, — втайне от вас. Вы не должны были ничего знать о присутствии этого Плейера.