Карл Май - Сатана и Искариот. Части первая и вторая

— Хм! Конечно, это было бы поразительно!

— Когда вы с Мелтоном уезжали с асиенды, оставались ли там оба Уэллера с переселенцами?

— Да. Я, разумеется, передал ему немцев. С их помощью он собирался заново обустроить имение, распахать новые поля, посеять травы на лугах и пастбищах, посадить вновь деревья. Уэллеры были наняты как надсмотрщики.

— Но их там больше нет; сразу же после вашего отъезда они уехали к Фуэнте-де-ла-Рока.

— К Фуэнте-де-ла-Рока? — спросил он удивленно.

— Да, Уэллеры вместе с переселенцами. А там, наверху, их поджидает орава индейцев юма!

— Возможно ли это? Откуда вы это знаете? — спросил он, выпрыгивая из гамака.

— От Плейера, который принял меня за друга Мелтона и все рассказал.

— К Фуэнте-де-ла-Рока, к Фуэнте-де-ла-Рока! — повторял асьендеро, проявляя все признаки возбуждения и расхаживая по комнате. — Следует подумать хорошенько, надо и в самом деле поразмыслить, если только это правда, если вы не солгали, сеньор.

— Я сказал правду. Плейер поверил мне эту тайну по недоразумению. Позднее он узнал Виннету и убежал. У него нечистая совесть. Здесь находится начало нити, по которой я намерен пойти. Ваша асиенда, даже в разоренном состоянии, по каким-то причинам представляет собой большую ценность для Мелтона. Поэтому я и приехал в Урес, чтобы разыскать Мелтона и вас. Вот вас я нашел, а он уехал, однако не на асиенду, а, разумеется, к Фуэнте-де-ла-Рока, чтобы там соединиться с Уэллерами.

Во время моего сообщения асьендеро продолжал ходить по комнате. Теперь он внезапно повернулся на каблуках и выкрикнул, остановившись передо мной:

— Сеньор, я догадался. Если он действительно поехал туда, то я догадался, о чем вы хотели бы знать. Я понял, почему асиенда, несмотря на ее уничтожение, имеет для него ценность!

— Ну? — спросил я, сгорая от нетерпения.

— На землях имения находится ртутный рудник. Он, правда, не разрабатывается, потому что мне никак не удавалось заполучить рабочих, которые боятся нападения индейцев, облюбовавших эту местность.

— Я слышал и про это…

Дальше я не стал ничего говорить, потому что у меня в голове пронеслась ужасная мысль, которая не казалась такой уж чудовищной, если знать, на что может быть способен Мелтон. Мне вдруг все стало ясно, но вместе с тем росла тревога о судьбе своих соотечественников-переселенцев, за которых только теперь я по-настоящему начал опасаться. Как я мучился, как искал, не находя ответа, а каким легким оказалась разгадка! В мыслях моих и намека не было на старый, заброшенный рудник. И теперь я тревожно спросил:

— Где расположен этот рудник?

— В горах юма, в пяти днях пути отсюда.

— А Фуэнте-де-ла-Рока расположен как раз по дороге?

— Разумеется, разумеется! Это-то и ввело меня в заблуждение.

— А, наконец-то вы стали заблуждаться? Теперь я понял, в чем дело. Мелтону была нужна не только территория асиенды, но и рудник, причем прежде всего рудник. Если привезти туда рабочих и начать добычу ртути, то там можно получить миллионы. А вы были настолько глупы, что продали ему асиенду, рудник да к тому же еще и шестьдесят трех рабочих за жалкие две тысячи песо. Ну, будете ли вы продолжать свои утверждения, что он честный человек, кабальеро!

— Подлец он, негодяй, вор и обманщик, грабитель, дьявол! — в ярости закричал Тимотео Пручильо. — А я — самый большой осел, который только может быть на земле!

— Если не самый большой, то все же очень большой, дон Тимотео. Я же вас предупреждал!

— Да, вы это делали, вы были правы! — размахивая руками, восклицал он. — Если бы я вам поверил!

— Тогда бы мы сидели на вашей асиенде, а нападение юма мы бы отразили с большими потерями для них.

— Да, это бы мы сделали! Мы бы не пустили их на асиенду! А теперь они отобрали у меня имение и стада, и у меня нет ничего, совсем ничего!

— Ну что вы! Две-то тысячи песо у вас есть!

— Не смейтесь, сеньор!

— Я не смеюсь. У вас есть две тысячи песо, а еще ваши стада со всем тем, что юма у вас награбили.

— Сеньор, вы шутите, и притом жестоко!

— Это не шутка, я говорю серьезно. Я не только убежал от юма, но вместе с моим братом Виннету и с воинами-мимбренхо, которых он привел с собой, взял своих врагов в плен. Юма вынуждены были все мне отдать, а теперь их везут к хижинам племени мимбренхо, где они получат по заслугам. А пятьдесят мимбренхо гонят на асиенду ваши стада. Мы поскакали вперед, чтобы предупредить вас. Конечно, мы не подозревали о том, что вы продадите асиенду.

От удивления он окаменел, но это было радостное изумление.

— Юма в плену!.. Наказание!.. Пятьдесят мимбренхо… на асиенду… с моим скотом!..

Он давился обрывками фраз. Потом внезапно схватил мою руку, пытаясь тащить меня к двери, и попросил:

— Пойдемте, пойдемте! Быстрей! Быстрей! Нам надо на асиенду, и немедленно, немедленно!

— Вы говорите «мы»? Значит, вы и меня берете с собой? Что же мне там искать?

— Не говорите так, сеньор, не надо! Я, конечно, знаю, что у вас есть для этого все причины. Я презирал вас, обижал, оскорблял. Я был поражен слепотой. Но теперь я… О! — прервался он, обращаясь к чиновнику. — Мне в голову пришла одна мысль. Я снова получил свои стада. Нельзя ли будет получить назад также и асиенду, и работников вместе с рудником? Сделка окончательна?

— Да, — ответил чиновник.

— Ну, а если произошла, может быть, ошибка, незаметнейшая ошибка, которой суждено стать тем игольным ушком, через которое я смогу проползти назад в свои владения?

— Нет. Вы же сами просили меня быть чрезвычайно внимательным и предупреждали, чтобы я не наделал ошибок. Вы ведь заботились о том, как бы вам не пришлось возвращать назад две тысячи песо.

— Вы сохраните эти деньги у себя и к тому же получите асиенду! — утешил я его. — Он будет вынужден отдать вам имение, а те две тысячи вы сохраните как возмещение за убытки, причиненные вам разрушением и продажей поместья.

— А это возможно?

— Еще многое, очень многое можно сделать. Я даже утверждаю, что купчую можно сделать недействительной. Теперь мы должны попытаться доказать, что Мелтон нанял индейцев, для того чтобы они напали на асиенду и уничтожили ее.

— А вы сможете получить и доказательства, сеньор?

— Весьма вероятно. По меньшей мере, я на это надеюсь.

— О, если бы я с самого начала доверял вам! Вы говорите так дельно, так уверенно. Вам все кажется возможным, что я полагаю невозможным!

Тогда вмешался апач, который до сих пор хранил молчание:

— Для моего белого брата нет ничего невозможного, когда он хочет что-то сделать. Он был пленен и приговорен к столбу пыток — теперь он свободен и взял в плен своих мучителей.

— Не я взял их в плен, а Виннету, — отбивался я.

— Нет, это был он! — утверждал Виннету.