Зейн Грей - Пограничный легион [сборник]

Мужчины по-прежнему ее вроде бы не замечали. У нее мелькнула мысль, что, может быть, Робертс все же преувеличил опасность. Ее лошади, довольно пугливой, не понравились чужие руки, она рванулась в сторону и ускакала. Джоун отправилась на поиски и вскоре потеряла лагерь из виду. Поймав, в конце концов, лошадь, она вернулась и привязала ее покрепче. Теперь она совсем осмелела и подошла к костру поздороваться с мужчинами.

— Доброе утро, — сказала она весело.

Келлз сидел к ней спиной. Он не шевельнулся, не произнес ни слова, вообще ничем не обнаружил, что слышал ее. Человек по имени Билл уставился на нее, но тоже ничего не» сказал. Один лишь Робертс отозвался на ее приветствие. Звук его голоса поразил Джоун до глубины души; она быстро взглянула и, хотя Робертс тотчас отвернулся, успела разглядеть, что лицо у него совсем осунулось, в глазах было отчаянье.

Радостное, полное надежды настроение Джоун мгновенно улетучилось. Между мужчинами что-то произошло, только она не знала что. Ей снова стало страшно. Руки и ноги вдруг налились неимоверной тяжестью. Чуть не падая, она побрела в сторону и с облегчением опустилась на камень. Робертс принес ей завтрак, но не сказал ни слова, даже не взглянул на нее. Руки у него дрожали. Джоун совсем перепугалась. Что же будет? Робертс вернулся к костру. Джоун с трудом заставила себя проглотить завтрак — она твердо знала: сегодня ей понадобится вся сила духа, вся ее стойкость.

Потом она увидела, что Келлз и Робертс о чем-то спорят, но так тихо, что слов было не разобрать. Казалось, Робертс отчаянно чему-то противится. Голос Келл за звучал холодно и властно. Наконец они замолкли, как будто предмет спора был исчерпан.

Робертс суетливо, неловко увязав тюк, пошел за своей лошадью. Она еще прихрамывала, но, похоже, уже была в форме. Робертс заседлал ее, привязал тюк. Потом заседлал лошадь Джоун. Когда все было готово, он решительно повернулся к Джоун, как человек, который наконец готов грудью встретить давно грозящую ему смертельную опасность.

— Поехали, Джоун. Пора, — крикнул он громким, но неестественным голосом.

Джоун встала и направилась к лошадям, но тут же между нею и Робертсом оказался Келлз. И опять этот жуткий человек держался так, словно ее тут вовсе не было. Он прошел половину лагеря и остановился футах в пятнадцати перед Робертсом.

— Робертс, садись на лошадь и убирайся, — сказал он.

Робертс отпустил поводья и выпрямился. Это был самый смелый жест из всех, что он до сих пор себе позволял. Теперь можно было снять маску — его неопределенные опасения стали явью, притворство и хитрости не помогли, — теперь он мог вести себя как мужчина. Выраженье лица его изменилось. Он побледнел, посуровел.

— Без девушки я отсюда не уеду.

— Ты ее не получишь.

Джоун затрепетала от страха. Вот, значит, в чем дело. На миг сердце у нее перестало биться. Дрожа всем телом, затаив дыхание, она уставилась на мужчин, ставших вдруг средоточием мира.

— Выходит, мне придется ехать с вами, — ответил Робертс.

— Твое присутствие нам ни к чему.

— Я все равно поеду.

Это все так, словесная перепалка, подумала Джоун. Она понимала, что Робертс хладнокровно и неуклонно идет навстречу тому, чего ожидал с самого начала. А о чем говорил голос Келлза? Человек этот, казалось, по-прежнему был спокоен, доброжелателен, любезен.

— Ты что, совсем спятил? — спросил он.

Робертс ничего не ответил.

— Отправляйся домой. Можешь сказать там все, что тебе заблагорассудится, — продолжал Келлз. — Тот раз в Калифорнии ты меня выручил. Я таких вещей не забываю. А теперь подумай и бери след.

— Только вместе с ней. Так просто я ее не отдам, — заявил Робертс. Руки у него дернулись.

От Джоун не ускользнуло напряженное внимание бледно-серых глаз, следивших за Робертсом — его лицом, взглядом, руками.

— Какой тебе толк сопротивляться? — с ледяным смехом спросил Келлз. — Ей это все равно не поможет. Ты прекрасно знаешь, что получишь.

— Слушай, Келлз… Я скорее подохну на месте, чем оставлю ее у вас в лапах, — в ярости заорал Робертс. — Хватит тут время терять на споры. Отпусти ее, а то…

— Ты вроде не дурак, — прервал его вкрадчивы#, спокойный, но властный и холодный голос Келлза. А какая в нем слышалась сила, какая самоуверенность! — С дураками я не спорю. Воспользуйся возможностью, которую я тебе даю. А с нами шансов у тебя никаких. И что тебе с того, будет у вас одной девушкой больше или меньше?

— Келлз, я, может, и дурак, да только я мужчина, — гордо ответил Робертс. — А вот в тебе, видать, уж совсем ничего человеческого не осталось. Это я давно понял, еще там, на приисках. Но все же ума не приложу, как ты можешь стоять тут и говорить, вроде как джентльмен, когда ты знать не знаешь, что такое настоящий мужчина… Отпусти ее, не то я… я буду стрелять!

— Робертс, у тебя же есть жена, дети?

— Есть, — сипло крикнул Робертс, — только жена от меня отвернется, если я отдам тебе Джоун Рэндел. У меня у самого взрослая дочка. Может, и ей когда понадобится, чтоб настоящий мужчина защитил ее от такого… такого, как ты, Джек Келлз!

Однако пыл и страсть Робертса не возымели никакого действия, разве что по контрасту еще ярче выступила непонятная жестокость натуры Джека Келлза.

— Ты уберешься отсюда или нет?

— Нет! — прохрипел в ответ голос Робертса.

Все это время Джоун стояла, словно завороженная стремительной перепалкой между своим защитником и губителем. Но тут ее охватил панический страх. Ей приходилось раньше видеть драки, но до убийства дело никогда не доходило. Обезумев от ярости, Робертс, как загнанный волк, изготовился к прыжку. Он весь затрясся и, пригнувшись, выбросил вперед руку.

Джоун в ужасе закрыла глаза, заткнула уши и, стремительно повернувшись, бросилась бежать. И тотчас в ушах у нее глухо прогремел выстрел.

Джоун бежала, спотыкаясь о камни и сучья. Глаза застилала темная пелена, душу леденил ужас. Она уходила все дальше в глубь кедрача, как вдруг кто-то схватил ее сзади. Чьи-то руки змеиными кольцами обвились вокруг тела. Ей стало дурно, но падать в обморок было нельзя. Отчаянным усилием она высвободилась и обернулась. Перед ней стоял человек по имени Билл. Он сказал что-то нечленораздельное. Джоун отшатнулась и прильнула к корявому стволу сухого кедра, пытаясь побороть нахлынувшую слабость, почти осязаемый холодный беспросветный ужас.

Когда туман в глазах рассеялся, она увидела Келлза, он подходил, ведя в поводу лошадей — свою и ее. Джоун обдало жаром, но тут же смятенный мозг напомнил ей о Робертсе.

— Ро… Робертс? — запинаясь, еле выговорила она.

Келлз пристально посмотрел на нее.

— Мисс Рэндел, мне пришлось утихомирить вашего друга, — ответил он.