Джеймс Шульц - Ошибка Одинокого Бизона

Вернувшись на опушку леса, мы вскочили на копей и поехали домой. Проезжая пастбищем, я отыскал наших лошадей и погнал их к лагерю. Мать поджидала нас. Когда мы пригнали табун к самому вигваму, она позвала отца.

— Посмотри, как работал твой сын, пока тебя не было! — сказала она. — Это его лошади — все, кроме тех трех, которых подарил тебе Короткий Лук.

— Не может быть! — воскликнул отец.

— Брат ловил бобров и обменивал шкурки на лошадей, — вмешалась Нитаки. — А мы ему помогали. Каждое утро мы ходили с ним к реке.

Отец ни слова не ответил. Он уселся на землю и, прислонившись спиной к вигваму, не спускал глаз с лошадей.

— А вот еще одна шкурка, — сказала сестра, протягивая ему шкурку бобра. — Еще одна шкурка — еще одна лошадь.

Я развязал одеяло и положил его к ногам отца.

— Я убил медведицу. Я совершил подвиг. Вот ее когти. Смотри, какие длинные!

Как ты думаешь, порадовался он моей удаче? Засмеялся? Похвалил меня? Нет! Искоса посмотрел он на когти медведицы, отвернулся и пробормотал:

— Все счастливы, все довольны, мне одному не везет. Я беден, очень беден, ничего у меня нет.

— Нет, нет, отец, ты не беден, эти лошади твои… — начал было я, но мать меня перебила.

Она сердилась. Я видел, как сверкали ее глаза.

— А кто виноват в том, что ты беден? — крикнула она. — Ты! По твоей вине мы потеряли всех лошадей. Еще раз говорю тебе: вернемся к родному племени!

— Никогда! Никогда не вернусь я к пикуни! — резко оборвал ее отец. — Слушайте, жена и дети, — продолжал он, и голос его звучал мягче, — скоро я отдохну, соберусь с силами и снова пойду отыскивать наших лошадей и Трубку Грома. И в следующий раз я вернусь не с пустыми руками.

С этими словами он встал и, опираясь на руку матери, вошел в вигвам.

Летели дни. Я продолжал ловить бобров. Лошадей у нас было много, и теперь мы хранили шкурки, чтобы впоследствии обменять их на товары Ки-па. Отец отдыхал, сытно ел, и силы к нему возвращались. Но в дождливые дни у него болела рука, ужаленная змеей.

Однажды лагерный глашатай, проходя между вигвамами, возвестил о том, что на следующее утро племя снимается с лагеря и двинется к устью реки Марии, где находился торговый форт Ки-па. Услышав это, отец заявил, что чувствует себя здоровым и может отправиться в путь.

Путешествие прошло без всяких приключений. Через два дня мы раскинули вигвамы в долине Большой реки, неподалеку от форта. Ки-па рад был нас видеть. В честь старшин племени большебрюхих устроил он пир, и на этот пир позвал отца. Мать моя подружилась с Са-куи-а-ки, целые дни проводили они вместе.

Большебрюхие осаждали торговое помещение форта, где разложены были на полках товары. Много народу набилось в комнату. Всем хотелось поскорее пробраться к прилавку и обменять бобровые шкурки на материю, ружья, ножи. В лагере нашем было не меньше двух тысяч шкурок, а через пять-шесть дней они перешли в руки Ки-па, и полки в торговом помещении форта опустели. Но вскоре получена были новые товары. Из форта на реке Иеллоустон прибыли три большие лодки с грузом. Никогда еще не видели мы таких красивых вещей, как те, какими торговал Ки-па. Нравились нам яркие цветные одеяла, каких не было у Красных Курток, торговавших на севере. Всем хотелось иметь такое одеяло, и в лагере не осталось ни одной бобровой шкурки. Старшины собрались на совет и решали вопрос, где ставить западни на бобров.

В гости к Ки-па приехал белый начальник со своими помощниками. Жил он, по словам Ки-па, в далекой стране, которая лежит за великим соленым озером. Ему хотелось знать, как мы живем и какие животные водятся в нашей стране. Для него мы убивали зверей, птиц, насекомых, которых он решил увезти с собой на родину. Он скупал у нас не только шкуры, но и кости бизонов, лосей, медведей и других животных, больших и мелких.

Однажды пришли мы к нему в гости — мой отец, Короткий Лук и я. Он поймал паука и пришпилил его булавкой к куску бумаги. Потом положил он паука под какую-то странную трубу. Если посмотришь в эту трубу — крохотная вещь покажется тебе очень большой.

Нам он приказал посмотреть в трубу на паука. По очереди подходили мы к трубе и заглядывали в нее. Мороз пробежал у меня по коже, когда я увидел паука. Я и не знал, что у него такая отвратительная голова, такие злые глаза и огромная пасть.

Потом он заставил нас посмотреть на каплю воды, и мы увидели, что копошатся в ней черви. Это было страшное зрелище. Белый человек сказал нам, что в каждой капле воды много таких червей, но, конечно, мы ему не поверили. Просто-напросто белый человек был знахарем, колдуном, этих червей он бросил в воду, чтобы показать нам, какой он великий колдун 11 11 Этот «белый знахарь» — несомненно Максимилиан, принц Вид, который летом 1833 года навестил капитана Киппа в форте на реке Марии. Был он естествоиспытателем и путешественником и написал отчет о своем путешествии к верховьям Миссури («Путешествие по Северной Америке»). — Прим. авт. .

Старшины порешили вернуться к Маленькой реке и заняться ловлей бобров у ее истоков. Рано утром оповестил нас об этом решении лагерный глашатай. Но и часа не прошло, как приказали ему снова объехать все вигвамы и выкрикивать: «Завтра мы не снимаемся с лагеря. Едут сюда пикуни. Едут наши друзья».

Нам эту весть принесла жена Короткого Лука, опередившая лагерного глашатая.

Лицо отца потемнело, брови сдвинулись, и пришлось нам скрывать нашу радость.

— Если они раскинут вигвамы около нашего лагеря, мы немедленно отсюда уйдем, — сказал он матери.

Она промолчала. Мы с Нитаки выбежали из вигвама и остановились у входа; вскоре подошла к нам мать. Видели мы, как Короткий Лук, старшины большебрюхих, их воины и знахари выехали навстречу пикуни. А в вигваме сидел мой отец и посылал проклятья родному народу. Тяжело было у меня на сердце. Я видел слезы на глазах матери. Хотелось мне войти в вигвам и сказать отцу, что плохо он поступает, ненавистью отравляя нашу радость. Но я не посмел этого сделать.

Вскоре вернулся Короткий Лук со своими спутниками, а с ними ехал вождь Одинокий Ходок и старшины пикуни. Нас они не заметили и направились к вигваму Короткого Лука.

Мы не спускали глаз с долины реки. Наконец выехали из лесу первые всадники, а за ними, извиваясь словно змея, спустилась в долину процессия ехавших верхом пикуни. Остановились они на поляне у реки и начали снимать с лошадей поклажу. Мы побежали к ним, а навстречу нам летели радостные приветствия. Отыскали мы наших родственников — Глаза Лисицы, Белого Волка, их жен и детей. Сколько было смеха, сколько пролито слез! Женщины и девочки всегда плачут от счастья.

Когда женщины раскинули вигвамы и пошли за водой и хворостом, Глаза Лисицы, Белый Волк и другие воины повели меня к реке, усадили на берегу и заставили рассказать обо всем, что с нами случилось с тех пор, как расстались мы с пикуни. Внимательно слушали они меня, передавая друг другу трубку, ни разу не перебили, пока я не рассказал им о встрече с медведицей, не показал ожерелья из когтей.